Николай Басов - Оковы чести

И ведьма напоролась на его меч, хотя краем своего плотного, темного тела и задела Ибраила. Маг свалился головой вперед, но еще до того, как он коснулся земли, Трол уже в глубоком присяде, чтобы пропустить противника над собой, заводил меч для нового удара и не мог понять, почему не может его себе вернуть.

А потом словно пелена спала с его глаз, и он увидел, что ведьма висит на его клинке и бьется, желая освободиться от этой вошедшей в нее стали не меньше Трола, который хотел бы нанести еще один удар… Она повисла на его клинке и дергалась, визжа на разные голоса, разбрасывая теперь свою темную энергию сплошными струями, уже не думая о продолжении поединка, пробуя только убраться из этого места… И тогда Трол понял, что она не сможет этого сделать, потому что вызывание, которое привело ее сюда, сделало также невозможным и ее отступление.

Она все-таки сорвалась с меча Трола и медленно, словно во сне… опустилась на высоту роста обычного человека. Едва доставая Тролу до плеча.

Струи темного света оставляли на земле мрачную, чем-то выразимо опасную дорожку, которая теперь была плотной, словно выложенная ровными, гладко отполированными плитками. Она выдвинулась на середину двора, раскачавшись, двинулась к стойлам с фламинго, изменила направление и заскользила к дому, из окон которого на втором этаже и из двери струился нормальный, свечной, человеческий свет. Попав в отблеск этого света, она оказалась темной, словно колода старого, очень старого дерева.

Трол шел за ней, не атакуя, понимая, что теперь его скорости хватит, чтобы перехватить ее, если она попробует добить мага с принцем. Давая ей истечь той кровью, которая у этой сущности представлялась ему темным светом, ожидая, чтобы она ослабела. И понимая, что теперь ведьма может сделать что-то, чего он не ожидает.

Ибраил у стены вдруг зашевелился, поднялся, опираясь на руки. Охнул, дотянулся до меча, который лежал рядом с принцем, и подхватил его. Попробовал подняться, но, даже утвердившись на ногах, разогнуться так и не сумел.

– Ибраил, она еще опасна, – сказал Трол. – Оставайся там, где стоишь.

Но маг двигался вперед, словно слепой или тяжело раненный в живот. Он видел что-то, чего пока не понимал Трол. И лишь это соображение спасло Возрожденного.

Потому что ведьма вдруг сложилась так, как Трол не ожидал, головой вперед, превратившись в подобие тарана или очень толстой стрелы, направленной на противника. И потом она скакнула…

Один удар Трол все-таки сумел нанести. Жестко, от плеча рубанув слишком быстро приближающегося противника, но потом… Она обхватила его, хотя Тролов меч, должно быть, второй раз очень тяжело ранил ее. И теперь он не мог сделать ни одного движения, не мог снова поднять меч, не мог даже сжать рукоять меча, который с какой-то странной, непонятной, но непреодолимой силой выскальзывал из его пальцев.

И еще что-то холодное, в то же время обжигающее проникало в его грудь, останавливало сердце, передавливало сосуды, по которым текла его горячая кровь, убивало его медленно, но не менее верно, чем самый надежный яд в мире. Он упал на колени, втайне проклиная себя за то, что не сумел увернуться от этой атаки, потом почувствовал, что свет меркнет перед его глазами, а тело обращается в какое-то подобие теста, из которого эта жестокая и твердая, словно каменная, масса выжимает его жизнь…

Он упал на бок, стараясь придавить собой ведьму. Это было его последнее действие воина, которое теперь он мог осуществить, понимая, что через несколько мгновений, наверное, умрет… С удивлением он обнаружил, что начинает чувствовать темный свет, которым истекала ведьма, на своей коже, как маслянистый и очень опасный, обжигающий огонь, который убивал его… Но он прижимал эту ведьму к земле, чтобы она не ушла, не смогла драться так, как любила, с высоты атакуя противника…

Ибраил дошел до Трола, не выпрямляясь, изо всех сил стараясь не промахнуться в темноте, нанес удар ведьме по голове, потом по не очень длинному щупальцу, которое вдруг выбросилось откуда-то снизу, в районе ног, и с удовольствием почувствовал, как клинок саджи распарывает призрачную сущность ведьмы, словно хирургический нож. Снова ударил ей в корпус, под тело Трола, повернул лезвие в ране, разрывая ее уже не каменно-твердое, а слабеющее, мягчающее тело. Вытащил, стряхнул капли темного света и ударил снова, пробуя теперь рассечь ведьму надвое…

Третий его удар пришелся в землю, потому что ведьма вдруг стала таять и уже не оказывала мечу, который держал в руке Ибраил, ни малейшего сопротивления. Она исчезала, как ночной туман тает над полями от рассвета, она умирала, чтобы уже никогда не быть даже в тех призрачных, страшных мирах, куда уходят такие духи, если их удается изгнать из мира людей. Она погибала, чтобы уже никогда не существовать.

Трол лежал теперь без движения на земле. Кожа его слегка дымилась в тех местах, где ее испачкала своей кровью ведьма-привидение. Ибраил, выронив меч, провел рукой по голове Возрожденного. И не почувствовал ни малейшего отзвука в своем сознании. Ни боли, которую должен был испытывать Трол, ни волн его жизни, ни следа его присутствия в этом мире. Так бывало только у мертвых.

Ибраил поднял голову к темному небу, по его щекам текли слезы.

– Трол, – позвал он, – мы еще многое должны сделать… Воин Провидения, тебе еще рано уходить из этого мира.

Но Трол лежал, холодный и тихий, лишь руки его, стиснутые в кулаки, стали разжиматься. И даже Ибраил не знал, жив Возрожденный или его кулаки разжимаются от того, что мускулы умерли.

– Трол, – снова сказал маг, – мы еще не победили тех, кого должны победить. Не умирай, Трол.

На этот раз он ничего не мог сделать. Трол должен был или выжить, или умереть. Никакое лекарское мастерство мага не в состоянии было ему помочь.