Бастет - Мы, аристократы - 5

По моим наблюдениям за кабинетом директора с помощью ментальной карты Хогвартса, Фоукс не всегда бывал на месте. Но если директор отлучался из своих апартаментов, птичка неизменно оставалась сторожить их, поэтому я не сомневался, что застану Фоукса там. В пятницу около десяти утра Дамблдор исчез с ментальной карты, отправившись в Министерство через камин своего кабинета.

Фоукс был в кабинете, но я не поспешил туда. Наверняка найдутся продвинутые личности, которые ровно в десять только выйдут из министерского камина или вообще решат прибыть попозже, чтобы все уже уселись, поэтому хорошо, если собрание начнётся где-нибудь пол-одиннадцатого. А если учесть вступительное слово главы Визенгамота, а также зачитывание, уточнение и принятие повестки дня, получается, что с Фаджа потребуют объяснения никак не раньше одиннадцати. Затем собранию предстоит выслушать министра и свидетелей, задать каждому вопросы, затем настанет очередь зачитывания обнаруженной документации. Ситуация на суде обострится, запахнет немедленными арестами — и только тогда настанет подходящий момент напасть на феникса. Только тогда, если Дамблдор поспешит на помощь фамильяру, это будет выглядеть как бегство.

Поэтому я терпеливо выжидал. После полудня вся школа потянулась на обед, а я вместо этого накинул в одном из пустующих классов плащ-невидимку и направился в кабинет директора.

Горгулья безропотно пропустила меня наверх. Сойдя с волшебного эскалатора, я отдал мысленный приказ Хогвартсу поднять боевой антиаппарационный щит. Магии он жрал немеряно, зато ни одно существо не могло аппарировать сквозь него, каким бы оно ни было волшебным. Я приоткрыл дверь кабинета и заглянул в щёлочку — Фоукс дремал на своём насесте, спрятав голову под крыло. Бесшумно войдя внутрь, я закрыл за собой дверь и скомандовал защите замка накрыть кабинет таким же щитом. Феникс учуял чужое присутствие и встрепенулся, озираясь вокруг, а я снял плащ-невидимку и неторопливо, без резких движений убрал в свою походную безразмерную сумку.

Фоукс уставился на меня. Он был встревожен, но пока не подавал признаков агрессии. Дамблдор наверняка уже наблюдал за мной его глазами и выжидал, куда и за чем я полезу в его кабинете, прежде чем предпринять что-либо. Он вряд ли предполагал, что мне здесь нужен именно его фамильяр, иначе у меня уже начались бы проблемы.

— Хорошая птичка, хорошая… — успокаивающе пробормотал, я, вытягивая из чехла палочку.

Фоукс напрягся, готовый в любую секунду сорваться с насеста. Я сконцентрировался на выполнении Эгиды — звучит громоздко, но невербальные делаются именно так — и выписал палочкой петлю заклинания, направив её на феникса. Тот, видимо, ждал приказа хозяина, потому что не шевельнулся, пока магический щит не охватил его.

Всё оказалось просто, даже слишком просто. Удерживая птицу в Эгиде, я полез в сумку за контейнером — и в этот миг феникс рванулся из-под заклинания. Самый мощный из известных мне щитов разлетелся как стеклянный, а сама птица исчезла. Пока я приходил в себя от неожиданности, Фоукс возник на прежнем месте, и я сообразил, что он только что пытался аппарировать прочь.

Феникс метнулся к двери, но я успел запечатать её заклинанием. Я уже прочувствовал его силу и был готов к его натиску, поэтому заклинание устояло. Он так же безуспешно побился в окна, беспорядочно пошарахался по комнате, сшибив по пути несколько волшебных приборов непонятного назначения, а затем резко устремился на меня.

Жар феникса опалил мне лицо. Я успел зажмуриться и не глядя отбил атаку птицы Ступефаем, она сумела только зацепить меня когтями за щёку. Фоукс развернулся и начал новый заход, я отправил ему навстречу Эгиду, задержавшую его буквально на пару секунд перед тем, как снова разлететься вдребезги. Разжиревший на хогвартской магии, феникс был очень силён и не намеревался щадить меня. Я увернулся, насколько было возможно в заставленном мебелью помещении, и тридцать с лишним фунтов живого огня задели меня вскользь, оставив пепел от левого рукава школьной мантии и обширный ожог на руке.

Мы метались по кабинету, сшибая и роняя всё, на что натыкались. Вспыхнула штора, которую я отправил левитацией в феникса, чтобы отвлечь его хоть на долю мгновения. Загорелась обивка на директорском кресле, за которым я спрятался от очередного броска Фоукса. С бровями и ресницами я попрощался еще на первом его броске — лишь бы выжить, а там отрастут. Я ушёл в глухую защиту, лихорадочно соображая, как справиться с задачей, оказавшейся слишком трудной даже для меня. Мой главный боевой козырь — огненная магия — против феникса был совершенно бесполезен.

Значит, вода? В водной магии я так себе, но с Акваменти справляются даже грязнокровки. Я направил в Фоукса водяную струю — и кабинет мгновенно превратился в парную. Водная атака фениксу явно не понравилась, но тенденция показывала, что когда ему заплохеет от пара, я уже задохнусь или сварюсь заживо. Нужна не струя, а водоём.

Продолжая уворачиваться, я кинул защитной системе Хогвартса картинку и дал команду на трансфигурацию. Несколько бесконечных мгновений спустя на полу кабинета образовалась выемка, медленно превратившаяся в нечто вроде купели футов пяти в диаметре. Я наполнил купель водой и, собравшись с силами, снова заключил Фоукса в Эгиду.

Он почти сразу же освободился от щита, но этих мгновений мне хватило, чтобы погрузить его в купель. Вода мгновенно закипела, феникс забился в ней, расплёскивая вокруг кипяток, а я не выпускал его оттуда, заколачивая Ступефаями обратно и доливая быстро испаряющуюся воду. Минут через несколько — целая вечность по меркам магической схватки — Фоукс начал слабеть и постепенно затих. Тело птицы погрузилось на дно, на поверхность воды всплыл чёрный пепел.

Чисто на автомате я удалил из купели воду, чтобы посмотреть, что случилось с противником. На дне лежало крупное оранжевое яйцо. Пока я отупело таращился на него, всё еще не веря, что победа осталась за мной, яйцо треснуло и оттуда вылупился птенец, покрытый оранжевым пушком. Когда он начал расти у меня на глазах, я опомнился и запечатал его в Эгиду. Память осталась при птенце, потому что он стал кидаться в мою сторону, натыкаясь на щит, но силенок у только что возрождённого феникса было гораздо меньше, и я без проблем упаковал его в контейнер. Это если не считать проблемой ошпаренные руки, с которых лоскутами слезала кожа.

Мои ноги подкосились, и я опустился на пол. Кабинет был разгромлен вчистую, я был потрёпан ничуть не меньше. Моя одежда была наполовину сожжена, многочисленные ожоги нестерпимо болели. Такая мелочь, как обгоревшие волосы, меня уже не волновала. Я был истощён магически и с каждой секундой чувствовал себя хуже. Шевелиться не было сил, больше всего на свете хотелось закрыть глаза и заснуть, но это была верная смерть.