Бастет - Мы, аристократы - 5

— Мне говорили, что тебя забрала бабушка.

— Ты спрашивал?

— Было подозрительно, что новая надежда Британии нигде не показывается. Тебя могли как спрятать, так и похитить. Но если ты был с бабушкой — то всё в порядке.

— А знаешь, для рода я действительно был бастардом. Моя бабушка не Лонгботтом по крови, но она была регентом рода Лонгботтомов из-за того, что случилось с отцом. Она провела надо мной ритуалы признания и очищения крови… накануне Визенгамота… когда прочитала этот архив. До этого она не считала меня достойным наследником и всё еще надеялась, что отец выздоровеет.

— Может, ты всё-таки неправильно догадался про наследника, — предостерёг я.

— А что тут догадываться, она сама мне сказала. Она у меня прямая, моя бабушка. Была…

— Если ты читал о своих предках, то должен знать, какие это стойкие и отважные люди. И прямые, потому и гриффиндорцы.

Лицо Лонгботтома прояснилось, взгляд оживился.

— Она гордилась, что мой отец — гриффиндорец. Что он со светлого факультета.

— Свет, Тьма — это мода нынешнего века, прежде так не делили. И слизеринец может быть меценатом, и гриффиндорец — фанатичным убийцей. Из Гриффиндора прежде выходили воины, что тут светлого? Простота и прямота — еще не залог добронравия и порядочности, хотя гриффиндорцам, конечно, сложнее крутить интриги.

— Дамблдору это, как видишь, не мешало, а он был гриффиндорцем, — грустно заметил Невилл.

— До Слизерина у него не дотягивала родословная. Шляпа туда и сейчас безродных не очень-то распределяет, а тогда, в начале века, к этому относились ещё щепетильнее.

— Бабушка рассказала, что Дамблдор спрашивал у неё этот архив вскоре после окончания войны. Но тогда она не знала, что эти бумаги у неё в доме, а когда нашла их несколько лет спустя, уже не придала им значения. Скажи, она хоть не зря… умерла?

— Конечно, не зря. Её поступок войдёт в историю Британии, можешь не сомневаться. У нас были кое-какие доказательства, но общественное мнение — это такая тупая стихия. Если уж оно что-то вбило себе в голову, его пока носом не потычешь, ни в чём не убедишь. Сейчас понятно, что было бы лучше, если бы твоя бабушка связалась с Роули еще до собрания, но кто же знал, что там будет опасно… Охраны нагнали больше обычного, но Грюм раскидал их как котят. Я сам видел.

— Ты? Видел?!

— Опекун был там среди свидетелей и показал нам этот момент в думосбросе.

— Эх, а я не видел… — машинально посетовал он.

— И не надо, зрелище очень тяжёлое. Половина зала была залита кровью. Трое убитых, больше десятка раненых. Грюм кидался Бомбардами и Секо, а это кровавые заклинания.

Невилл, и без того не цветущий, побледнел ещё больше.

— У меня было дурное предчувствие. Я отговаривал её идти туда и даже отговорил, но она всё утро была как на иголках, а после обеда всё-таки передумала и отправилась в Министерство. Она никак не могла простить, что Дамблдор втянул в это моего отца.

— Сам-то ты как? — увёл я его с тяжёлой темы. Он с готовностью подхватил мой пас.

— Сейчас уже более-менее. В первые дни, конечно, было ужасно. Одиноко очень. Меня навещают, но не на весь же день. Вечерами я заставляю нашу Ринки сидеть рядом, чтобы было не так жутко.

— По крайней мере тебе никто не говорит в оба уха, что твоя бабушка погибла ради тебя, — нет, я не пытался пожаловаться на свои обстоятельства. По правде говоря, я совсем упустил этот подтекст из вида, а то бы воздержался от подобного намёка, но Невилл понял меня именно так и горячо посочувствовал:

— Тебя, наверное, совсем этим замучили. Мне, наверное, в чём-то легче…

— Да брось, дело прошлое. Это тебе еще привыкать и привыкать.

Наступила неловкая пауза. Невилл мялся, отмалчивался, не решаясь приступить к тому, для чего он позвал меня. Нужно было упростить ему задачу.

— У тебя ведь какое-то дело ко мне, верно? — подсказал я.

— Да, Поттер, — отозвался он с явным облегчением. — Я хотел посоветоваться с тобой. Мне тут предлагают опеку, а я не уверен, кого мне лучше выбрать.

— А из кого выбирать?

— Ну… одна старинная бабушкина приятельница. Гризельда Мэрчбэнкс. Она сразу же сказала, что не бросит меня на произвол судьбы. И ещё Амелия Боунс, глава Отдела магического правопорядка, она очень помогла с похоронами. Она вчера предложила, а я уже настроился на миссис Мэрчбэнкс и теперь не знаю…

— И больше никого?

— Нет пока. Но меня не торопят с решением, есть время подумать до сентября. Мадам Боунс сказала, что к началу учёбы у меня должен быть опекун.

Я помолчал, припоминая и обдумывая всё, что мне было о них известно. Лонгботтом терпеливо ждал.

— Что касается миссис Мэрчбэнкс… — начал я, формулируя своё ощущение от этой древней старушки по ходу рассуждения, — …она вот-вот разменяет полтора века. Не буду говорить, что, возможно, ей самой уже требуется опекун. Даже если она не в старческом маразме и сможет сохранить здравый рассудок ещё два года, оставшиеся до твоего совершеннолетия, всё равно она живёт реалиями своего прошлого. Люди её возраста очень плохо адаптируются к новым веяниям. А если у неё самой проблемы с пониманием современного общества, вряд ли она сумеет научить этому тебя.

— Это да, — Невилл энергично закивал. — Её советы и поучения кажутся мне слишком странными, но ведь не скажешь же ей, когда она принимает такое участие во мне…

— Теперь о мадам Боунс. Насколько мне известно, это умная, честная и решительная женщина, которую уважают и друзья, и враги. Я сказал бы, что она в чём-то похожа на твою бабушку. К минусам я отнёс бы, что она очень занятая женщина и не сможет уделять тебе много времени, хотя правовую сторону опекунства, я уверен, она будет соблюдать безукоризненно. Ещё один минус, конкретно для тебя — она безродная, чуть ли не полукровка, а у тебя родовое наследие. Она вряд ли разбирается в родовых традициях, ей они просто ни к чему, а тебе необходимо знать их, если ты хочешь стать достойным главой рода. Но если не хочешь, если ты согласен отказаться от наследия предков, то мадам Боунс — тот самый человек, который избавит тебя от сомнений и угрызений по этому поводу. В принципе, люди прекрасно живут и без родового наследия. Каждому своё.

— Нет уж, не для того бабушка признавала меня наследником, чтобы я пустил наследие предков на ветер, — твёрдо сказал он. — А оно у нас такое замечательное, Поттер — умение обращаться с растениями. Как я могу от него отказаться?!

— Тогда не сбрасывай со счётов миссис Мэрчбэнкс, она разбирается в традициях лучше мадам Боунс. Заручись поддержкой обеих, они прекрасно дополнят друг дружку. Кроме того, есть ещё одна возможность, которая вряд ли подойдёт для тебя, но тебе не помешает о ней знать. Через две недели тебе исполнится пятнадцать, а с этого возраста ты имеешь право эмансипироваться. Если ты пройдёшь эмансипацию, у тебя будут права совершеннолетнего волшебника и тебе уже не понадобится опекун. Но тогда тебе самому придётся нести ответственность за все свои личные и семейные дела.