Бастет - Мы, аристократы - 5

— Покажешь? — с энтузиазмом спросил Френсис.

Я мог бы закрыться от министерского надзора — но уж точно не для того, чтобы развлекать любопытных фокусами.

— Мне нельзя колдовать у вас. В Министерстве установлены специальные чары, которые отслеживают колдовство в неположенных местах. А здесь у вас как раз такое место.

— Это почему у нас неположенное место? — возмутился Френсис. — Ведь Джас — такой же колдун, как и ты!

— Он пока еще школьник и не всё умеет. Если он наколдует что-нибудь не так, рядом с ним нет никого, кто мог бы исправить его ошибку. А наши ошибки слишком опасны и для самого колдуна, и для тех, кто рядом с ним.

— Ну вот… — разочарованно протянул он. — А у нас с Джаредом были такие на тебя планы… Раз ты учишься на малефика, ты мог бы показать нам настоящие тёмные ритуалы!

— На какого еще малефика? — удивился я. — У нас с Джастином одна и та же учебная программа.

— Джас, это правда?

— Ну да, я же вам говорил, — буркнул тот. — Это вы сами себе напридумывали.

— Но ты же сам говорил, что этого факультета у вас все боятся! — заспорил уже Джаред. — Что туда берут только амбициозных хитрецов и что оттуда выходят одни чёрные колдуны!

— Слизерин у нас — примерно как у вас Итон, — я выбрал шутливую интонацию на случай, если им придёт в голову обидеться на сравнение. — Чтобы попасть туда, нужен определённый социальный статус в магической Британии, а про чёрных колдунов — это пропаганда оппозиции. Всегда хватает недовольных фактом, что выше стоят не они, а другие.

Не обиделись. Френсис даже одобрительно хмыкнул.

— Жалко, что ты не великий чёрный колдун, — снова посетовал он. — На Джастина у нас надежда маленькая, он никогда ничего не колдует — вот мы и надеялись, что хоть ты нам что-нибудь такое покажешь. А ты, оказывается, такой же… — он на мгновение замолчал, чтобы окинуть меня изучающим взглядом. — …и даже одет вон как, а мы-то думали…

— С моей одеждой что-то не так? — поинтересовался я.

— В том-то и дело, что всё так. А нам Джастин рассказывал, что колдуны очень странно одеваются. Когда он первый раз поехал в вашу школу, он даже видел там на перроне рыжую девчонку в ночной рубашке и резиновых сапогах. Он так впечатлился, что даже в письме домой об этом написал.

Несмотря на законодательство, девятнадцать — это еще не возраст психической зрелости. Оба парня, очевидно неглупых, в свои девятнадцать оставались вчерашними подростками, импульсивными и поспешными на выводы. Убедившись в моей обыкновенности, они растеряли значительную долю интереса ко мне и отправились по своим делам, едва проводив нас до комнаты. Джастин впустил меня внутрь и вошёл сам, тщательно закрыв за собой дверь.

— Надоели… — сильно разозлённый на брата и кузена, он буквально прошипел это сквозь зубы. — Смешно им, видите ли, что я колдун. «Я юрист, он финансист, а ты, братишка, у нас фокусник,» — передразнил он кого-то из них.

— Похоже, они разочарованы, что я приехал к вам не в ночной рубашке и резиновых сапогах, — заключил я.

— Нет, я не обещал им, что ты приедешь в таком виде, — поспешил сказать он. — Но я видел, как у вас одеваются, и ожидал что-то более «ретро». Ну как тебе комната, устраивает?

Комната была просторной и уютной, в бледных золотисто-бежевых тонах, с полупрозрачными белыми занавесками и пушистым бежевым ковром на полу. Её окна выходили на большую луговину, полого спускавшуюся к мелкой речонке.

— Устраивает, — подтвердил я.

— Тогда идём, я познакомлю тебя кое с кем из прислуги, чтобы ты знал, к кому обращаться, если тебе что-нибудь понадобится. А затем пройдёмся по поместью, я покажу тебе, где у нас что, — он толкнул дверь и вышел в коридор, я последовал за ним. — Запоминай свою дверь, чтобы не заблудиться.

Я посмотрел в обе стороны, запоминая положение комнаты в коридоре.

— У нас к дверям гостевых комнат прикрепляют таблички с именами. Когда гостей много, это удобно.

— А много — это сколько?

— Десятка два-три. Но даже если на каникулах у Малфоев только мы вшестером, таблички всё равно появляются. Домовики обязаны создавать их для каждого временного жильца.

Джастин заинтересовался и стал расспрашивать, почему вшестером и как мы вообще проводим каникулы. Что можно было рассказать, я рассказал. За разговором мы спустились на первый этаж и после моего знакомства с прислугой пошли смотреть конюшню и поле для гольфа. Пришлось разочаровать его, сказав, что я понятия не имею, как играть в гольф, и никогда в жизни не сидел на лошади.

От меня не укрылось, как поспешно Джастин свернул к речушке, увидев издали, что его старший брат с приятелем направляются к конюшне.

— Избегаешь их? — кивнул я туда.

— Это только сейчас, а обычно я с ними. Нормальные парни, но относятся ко мне, как к маленькому, а ты мой ровесник — вот и к тебе соответственно. Выставляют меня дураком перед тобой.

— Они слишком мало знают о магии и магах, — примирительно сказал я, видя, что ему неловко за своих родственников.

— А что я могу сделать? Даже если бы можно было что-то показать им, вспомни, чему нас учат. Таранталлегра… Вера Верто… Мелофорс… — напомнил он с издёвкой в голосе. — Я для них фокусник и мне нечего на это возразить. Может, кому престижно и такое, но у нас престижно быть деловым человеком с серьёзной профессией, а быть фигляром считается позорным. Мне стыдно перед родными, где и на кого я учусь.

— После учёбы ты можешь вернуться в… в мир магически неодарённых людей и освоить какую-нибудь профессию, с которой справляются магически неодарённые люди, — я с упрёком посмотрел на Джастина, хихикнувшего над моими потугами политкорректности. — А как ещё мне сказать? Просто «в мир людей» не скажешь, мы как бы тоже люди, добавить «обычных» или «простых» людей — таких и среди магов сколько угодно, а на «маглов» ты обижаешься.

— Ладно уж, говори «маглы», так в самом деле короче, — разрешил он. — Но только при мне, а при моей семье не надо. Нет, Гарри, вернуться сюда работать для меня не выход. Когда я закончу Хогвартс, у меня здесь не будет ни нужного образования, ни нужных связей. Я не смогу поступить в Оксфорд, а это значит, что здесь меня возьмут только на неквалифицированную работу и я буду таким же третьим сортом, как у вас. На первых курсах я ни о чём таком не думал, а с прошлого года волей-неволей задумался. И так и эдак прикидывал, спрашивал наших старшекурсников, но они сами ничего не знают. У нас на Хаффлпаффе никто о карьере не думает, зато все хором указывают на слизеринцев как на карьеристов. Вот скажи, что плохого в желании сделать карьеру?

— Ну ты нашёл, у кого спрашивать — у слизеринца. Разумеется, здоровое честолюбие — вполне достойная черта характера. Спроси лучше грифов, это у них бранное слово.