Абрахам Меррит - Корабль Иштар (сборник)

- Теперь, Ева, я расскажу, что привело меня к вам сегодня вечером. Я уже говорил, что вы не шли у меня из головы. Так оно и было. Мысли о вас не давали мне покоя. Я хотел спасти вас от Сатаны. Я могу предложить конкретный план. Я украл эту идею у Шекспира. Вы помните, что сделал честный монах, чтобы Ромео обрел свою Джульетту и обманул оба почтенные враждующие семейства, их Сатану, в некотором смысле?

- Глоток лекарства, после которого она стала, словно мертвая, - прошептала Ева.

- Совершенно верно, - кивнул Конзардине. - Я хотел вам предложить что-то в этом же роде. Используя мои медицинские познания, я могу отнять у вас здоровье, красоту и дерзость, точнее, сделать так, чтобы все эти качества временно померкли. Привести вас в такое состояние, которое заставит Сатану изменить свои планы относительно вас, по крайней мере, на ближайшее будущее. И держать вас в этом состоянии, пока он не найдет вам замену для удовлетворения своей потребности в отцовстве. А за это время может много чего произойти. Конечно, здесь есть риск. Большой риск для вас, Ева. Ожидание может оказаться настолько длинным, что я не смогу вернуть вам то, что отнял. Однако, возможно, вы предпочтете такой риск неизбежности попасть в объятия Сатаны. Я собирался предложить вам подумать об этом.

- Подумать? - выдохнула Ева. - Конечно, я согласна на такой риск. О, доктор Конзардине, это кажется мне освобождением!

- В самом деле? - мрачно спросил он. - Я думаю, что теперь это уже не самый лучший вариант спасения. Как вы помните, в первоисточнике, из которого я украл эту идею, произошла трагедия из-за Ромео. Я рассчитывал в предположении, что здесь его нет. Я не знал, что он есть.

- Я не совсем поняла… - удивленно сказала Ева.

- Дитя, - ласково ответил он, взяв ее за руки, - вы хотите расстаться со своим возлюбленным? Никогда не видеть его? Никогда не встречаться с ним? Никогда не общаться с ним? Не недели или месяцы, а годы? Убить свою любовь к нему или оставить ее жить воспоминаниями?

- Нет, - твердо ответила Ева, тряхнув кудрявой головкой.

- Если вы даже и убедите ее пойти на это, Конзардине, что, по-вашему, должен делать я? - Его предложение возмутило и разозлило меня до глубины души. - Сложить ручки, обратить взор к небесам и кротко шептать: «На все воля Божья»?

- Я никого не уговариваю, Киркхем, - спокойно возразил он. - Я только подсказываю единственную возможность выйти из этого положения. Если бы я сделал с Евой то, что предлагал, что произошло бы? Некоторое время ее бы лечили. Естественно, так, чтобы Сатана мог видеть ее увядание. Потом уход за ней передали бы другим врачам. Симптомы ее болезни невозможно симулировать, они должны быть настоящими. Я не единственный врач в окружении Сатаны. У него в руках много специалистов высокого класса. А если бы их не было, он нашел бы кого вызвать. И найдет, и приведет, если с самого начала не удастся его убедить, что вследствие состояния Евы беременность будет тяжелая и ребенок родится слабый. Простите меня, дитя, что я говорю столь откровенно, но у нас нет времени ходить вокруг да около.

Специалистов я могу взять на себя. Я проведу их. Я могу быть великолепным обманщиком… - Он замялся, вздохнул. - Впрочем, неважно. Но Сатана положил глаз на вас, Ева. Он так легко не отступает от своей цели. Если бы он просто пожелал вас, все было бы не так сложно. Но вы значите для него неизмеримо больше. Вы должны стать матерью его ребенка. Одним только моим словам он не поверит. Он очень многое сделает, чтобы удостовериться в моем диагнозе. И только после этого признает вас негодной для его целей. У него не должно остаться никаких сомнений. С этим сопряжена серьезная опасность для вас, а возможно, и смерть.

Он замолчал и печально взглянул в ее измученные глаза.

- Слишком большой риск, - заметил я. - Сначала я сам попробую, Конзардине.

- Прошу вас, Ромео, - невесело пошутил он. - Вы должны попробовать, Киркхем. Вы должны сделать невозможное. Вы думаете, что жизнь без Евы станет бессмысленна? Правильно я понимаю?

- Я не думаю так. Я это знаю, - ответил я.

- И у вас такое же чувство к Джиму, Ева?

- Да, - прошептала она. - Но чтобы спасти наши жизни, я готова на все…

- Этого не следует делать, - покачал головой Конзардине. - Я знаю и мужчин, и женщин. Независимо от того, на что вы решитесь, Ева, он будет продолжать искать способы и строить планы, чтобы вытащить вас отсюда. Да и вы не такой человек, что будет сидеть, кротко сложа руки, как выразился Джим. Очень может быть, что наша уловка впоследствии раскроется. Тогда мне наверняка придется расстаться с моим дурацким пристрастием к жизни. Мне не хотелось бы принимать в расчет этот вариант. Но предположим, что вам удастся сбежать. Вместе. Вы будете как два зайца носиться по всему свету, преследуемые верными псами Сатаны. Его ищейки всегда наготове. Угроза его кары всегда будет висеть над вами. Разве стоит жить так? А если у вас родится ребенок, Сатана не пощадит и его. Я еще раз вас спрашиваю, разве стоит жить так?

- Нет, - ответил я.

И Ева, горестно вздохнув, покачала головой.

- Что же мы можем сделать? - прошептала она.

Конзардине прошелся по комнате и вернулся обратно к нам. Он остановился прямо передо мной, и я снова увидел, как вздулись вены у него на висках, и его серые глаза снова стали холодного стального цвета. Он трижды легонько пихнул меня кулаком в грудь и сказал:

- Нужно выяснить, что делает Сатана, когда прячет руки!

Он отвернулся от нас, потому что не смог продолжать дальше. Его сотрясала такая ярость, что и я, и Ева с безмолвным изумлением взирали на него.

- Пойдемте, Киркхем. - Ему удалось взять себя в руки.

Он ласково взъерошил Евины кудри и добавил:

- Дети в лесу. - И медленно, медленно пошел к панели - он умел быть деликатным.

- До завтра, - прошептал я Еве.

Ее руки обвили мою шею, губы прижались к моим губам.

- Джим, милый, - прошептала она и отпустила меня.

Выходя через панель, я оглянулся. Она стояла в той же позе, в какой я оставил ее - она протягивала ко мне руки. В глазах ее была мучительная тоска. Она походила на одинокого маленького ребенка, который боится лечь в постель. У меня защемило сердце. Я уже больше не сомневался, что буду бороться до конца. Панель закрылась.

По дороге в мою комнату мы не проронили ни слова. Конзардине вошел вместе со мной и, мрачно взглянув на меня, отрывисто произнес:

- Я надеюсь, вы будете спать в эту ночь лучше, чем я.

Неожиданно я почувствовал, что устал как собака. Настолько устал, что даже не стал выяснять, что он имел в виду. Он вышел. Мне едва удалось раздеться; я уснул, когда голова еще не коснулась подушки.

Меня разбудил телефонный звонок. Едва проснувшись и еще не до конца осознав, где нахожусь, я схватил трубку. Голос Конзардине, словно ушат ледяной воды, мигом заставил меня очнуться от сна.