Брендон Сандерсон - Путь королей

Адолин повернулся, посмотрел на павильон. Оттуда вышел Садеас.

Юноша прищурился:

— А ты не думаешь…

— Нет, — перебил Далинар.

— Садеас — настоящий угорь.

— Сын, прекрати это. Он любит Элокара, чего нельзя сказать о большинстве остальных. Князь один из немногих, кому я бы доверился в вопросах безопасности короля.

— Я бы этого не сделал, отец, вот уж точно.

Далинар ненадолго замолчал.

— Пойдем со мной. — Он вручил сыну подпругу и направился через плато к павильону. — Я хочу тебе показать кое-что, связанное с Садеасом.

Адолин покорно последовал за ним. Они прошли мимо освещенного павильона. Внутри темноглазые подавали еду и напитки, в то время как женщины писали сообщения или описывали сражение. Светлоглазые многословно и возбужденно превозносили смелость короля. Мужчины сплошь в нарядах густых, глубоких цветов: красно-коричневого, темно-синего, темно-зеленого с желтым отливом, темного рыжевато-оранжевого.

Далинар подошел к великому князю Ваме, в сшитом по последней моде длинном коричневом сюртуке с разрезами, сквозь которые виднелась ярко-желтая шелковая подкладка. Этот стиль не был таким показным, как полностью шелковая одежда. Адолину он нравился. Князь стоял рядом с павильоном в окружении своих светлоглазых придворных.

Вама был круглолиц и почти облысел. Остатки волос он коротко стриг, и потому они топорщились. Князь, по своему обыкновению, прищурил светло-серые глаза, когда подошли Далинар и Адолин.

«Что происходит?» — растерянно подумал Адолин.

— Светлорд, — обратился Далинар к Ваме, — я пришел убедиться, что о вас как следует позаботились и вам удобно.

— Мне удобнее всего было бы оказаться сейчас на пути домой, — ответил Вама и бросил сердитый взгляд на заходящее солнце, словно виня его в каком-то проступке. Такое дурное настроение для него редкость.

— Уверен, что мои люди спешат как могут, — сказал Далинар.

— Было бы совсем не так поздно, если бы вы нас не задержали по пути сюда.

— Я предпочитаю быть осторожным. И кстати, об осторожности: есть один вопрос, который следует обсудить. Не могли бы мы с сыном остаться с вами наедине ненадолго?

Вама сердито нахмурился, но позволил Далинару увести себя от придворных. Адолин направился следом, все больше и больше теряясь в догадках.

— Чудовище было здоровенное. — Великий князь кивнул, указывая Ваме на убитого ущельного демона. — Самое большое из всех, что я видел.

— Похоже на то.

— Я слыхал, в последних вылазках на плато вам сопутствовал успех и вы прикончили нескольких закуклившихся ущельных демонов. Вас следует поздравить.

Вама пожал плечами:

— Нам достались маленькие светсердца. И сравнивать не стоит с тем, которое Элокар добыл сегодня.

— Лучше маленькое светсердце, чем никакое, — любезно проговорил Далинар. — Я слыхал, вы собираетесь подлатать стены своего военного лагеря.

— Хм? Ну да. Заделать несколько брешей, улучшить укрепления.

— Я обязательно сообщу его величеству, что вы хотите приобрести дополнительный доступ к духозаклинателям.

Вама повернулся к нему, хмуря брови:

— Духозаклинателям?

— Вам понадобится древесина, — ровным голосом пояснил Далинар. — Вы же не собираетесь заделывать дыры в стенах, не используя леса? Здесь, на этих отдаленных равнинах, нам остается только радоваться, что для вещей вроде древесины существуют духозаклинатели, верно?

— Э-э-э, да. — Вама еще сильнее помрачнел.

Адолин переводил взгляд с него на отца. В этом разговоре имелся какой-то скрытый смысл. Далинар говорил не только о древесине для стен — духозаклинатели были тем средством, при помощи которого все великие князья кормили своих солдат.

— Король весьма щедро позволяет применять свои духозаклинатели, — сказал Далинар. — Вама, ты согласен со мной?

— Я все понял, — сухо проговорил Вама. — Не надо бить меня камнем по лицу.

— Светлорд, меня никто не может обвинить в избытке деликатности. Я просто человек действия. — И Далинар ушел, взмахом руки велев сыну следовать за собой.

Юноша так и сделал, бросив взгляд на другого великого князя.

— Он громко жаловался на то, как дорого Элокар берет за пользование своими духозаклинателями, — тихо пояснил Далинар.

Плата за духозаклинатели — самый главный налог, который король взимал с великих князей. Сам Элокар не сражался за светсердца, не считая редких выездов на охоту. Как подобает королю, он был превыше личного участия в войне.

— И?.. — спросил Адолин.

— И я напомнил Ваме, как сильно тот зависит от короля.

— Думаю, это важно. Однако какое отношение к этому имеет Садеас?

Отец не ответил. Он продолжал идти через плато, пока не вышел на край расщелины. Адолин присоединился к нему, выжидая. Через несколько секунд кто-то приблизился к ним, бряцая осколочным доспехом; рядом с Далинаром на краю пропасти показался Садеас. Адолин сузил глаза, увидев его, а Садеас приподнял бровь, но ничего не сказал по поводу его присутствия.

— Далинар, — проговорил князь, обратив взгляд на Равнины.

— Садеас, — резковато ответил тот.

— Ты говорил с Вамой?

— Да. Он понял, к чему я веду.

— Еще бы он не понял. — В голосе Садеаса проскользнули веселые нотки. — Я другого и не ждал.

— Ты сообщил ему, что поднимаешь цены на древесину?

Садеас контролировал единственный большой лес в округе.

— Удваиваю, — уточнил он.

Адолин бросил взгляд через плечо. Вама наблюдал за ними, и лицо у него было мрачное, как небо во время Великой бури, а вокруг из земли выбирались спрены гнева, похожие на лужицы кипящей крови. Далинар и Садеас вместе послали ему недвусмысленное сообщение. «Выходит, за этим его и пригласили поохотиться, — понял Адолин. — Чтобы обыграть».

— Это сработает? — спросил Далинар.

— Уверен, что да, — ответил Садеас. — Если на Ваму слегка надавить, он становится довольно сговорчивым… Князь поймет, что лучше использовать духозаклинатели, чем тратить целое состояние на устройство линии снабжения, что потянется до самого Алеткара.

— Возможно, нам следует рассказывать королю о таких вещах. — Далинар посмотрел на короля, который стоял посреди павильона, понятия не имея о том, что произошло.

Садеас вздохнул:

— Я пытался, но его разум не приспособлен для такой работы. Пусть мальчик занимается своими делами. Он ведь только и думает что о великих идеалах справедливости и о том, как держать меч повыше, когда скачешь на врагов отца.

— В последнее время его меньше заботят паршенди, чем убийцы, подкрадывающиеся в ночи. То, как он ими одержим, меня тревожит. Я не понимаю, откуда это берется.

Садеас рассмеялся:

— Далинар, ты серьезно?!

— Я всегда серьезен.