Антон Ханыгин - Грани лучшего мира. Дилогия (СИ)

Повинуясь точным движениям рук Маноя, жидкость нежного розового цвета начала испаряться, покидая свой стеклянный плен. Бол внимательно следил за происходящим, пытаясь запомнить все в мельчайших деталях. Ведь если верить словам Сара, сейчас должно произойти нечто невероятное. Впрочем, вскоре он пожелает все забыть как страшный сон.

Фармагул сорвался с места и впечатал Дальнира в стенку клетки, погнув несколько толстых металлических прутьев. Изо рта пожилого лекаря вместе с брызгами крови вырвался воздух, навсегда покинувший разорванные сломанными ребрами легкие. Одним невероятно быстрым ударом бледное существо выбило челюсть фармагика, сорвав кожу с половины лица. Фармагул избивал старика с нечеловеческой силой и скоростью под аккомпанемент звуков рвущейся одежды, хруста ломающихся костей и хлюпанья лопнувших органов. Его ярость возрастала с каждым мгновением, изрешеченное зеленоватыми венами лицо исказилось в жуткую гримасу, а невидящие глаза бешено вращались. Издав леденящий душу рев, он несколько раз ударил мертвого Дальнира в район ключицы, пока она не раздробилась под плотью, обретшей фиолетовый оттенок с красными вкраплениями. Порожденное наукой чудовище вонзило свои пальцы прямо в это пятно, обдав стоящего у клетки Маноя брызгами крови. Повторно зарычав, фармагул одним рывком протиснул свою руку внутрь тела старого лекаря и резким движением оторвал от него правую половину. Внутренности с омерзительными шлепками начали падать на пол, в воздухе разлился терпкий запах свежей крови и мочи, который удивительным образом контрастировал с застоявшимся смрадом подвальной лаборатории.

Отбросив в сторону изуродованное тело Дальнира, фармагул кинулся на своего создателя, но врезался в решетку. Маной отошел на шаг назад, но ничего не предпринял, лишь смотрел на беснующееся чудовище и самодовольно улыбался. А в это время его творение билось о металлические прутья, которые с жалобным скрипом гнулись и норовили выскочить из гнезд. В попытках выбраться наружу безумная тварь принялась грызть железо, но вскоре искрошенные зубы осыпались на пол. С диким ревом фармагул наносил сокрушительные удары по клетке, и тут его подвело не чувствующее боли тело - под бледной кожей лопались мышцы и дробились кости. Сломав руки, он начал биться головой, но вскоре череп треснул, и по искаженному яростью лицу потекла мутная жижа болотного цвета, а глаз вылетел из своего гнезда и повис на нерве, смешно болтаясь от непрекращающихся ударов. И все же старания фармагула оставались тщетными. Какой бы силой, скоростью и реакцией ни обладал их хозяин, плоть не способна одолеть металл.

Лаборанты, побросав все свои дела, неуверенно отступали к выходу из подвала, но Сар так и не сдвинулся с места. Неторопливо откупорив вторую пробирку, он точным движением руки высвободил полупрозрачную грязно-белую жидкость, которая тут же растворилась в воздухе. В следующее мгновение фармагул выпрямился и замер, от его ярости не осталось и следа. Точнее следы у него были по всему телу - раздробленные кости в конечностях, лопнувшие мышцы, пучками торчащие через разошедшуюся кожу, раздробленный череп со сползшей набок половиной лица и болтающимся на нерве глазом. Но он определенно вышел из кровавого исступления и теперь неподвижно стоял перед довольным Маноем и опешившим Кальмином, словно ничего особенного не произошло.

- Ну как? - торжественно раскинув руки в стороны, Сар обратился к толпе перепуганных фармагиков. - Впечатляет?

В ответ послышались невнятные возгласы восхищения и неуверенные аплодисменты. Люди были подавлены, ужасающее зрелище окончательно убедило их, что фармагия свернула куда-то не в ту сторону. На лицах лаборантов отчетливо был виден страх перед Маноем и даже отвращение, но слова возражения застревали в горле из-за противного комка, который образовался от терпкого запаха крови разорванного пополам Дальнира. Впрочем, самому Сару было абсолютно безразлично чужое мнение - ему-то известно, что он гений.

- Тогда возвращайтесь к работе, - повелел глава Академии. - Как только доведем формулу до ума, надо будет здесь немного прибраться. А то как-то... грязновато.

Бумаги с шелестом выскользнули из рук Кальмина, и он, очнувшись, принялся торопливо поднимать их с пола, пока его записи не были окончательно испачканы кровью со всевозможными примесями. Неожиданно Маной помог ему, подняв несколько листов, на которых уже расползались багровые и зеленовато-черные пятна. Очевидно, у него было хорошее настроение.

- Как тебе мой успех? - спросил Сар, протягивая белобрысому фармагику бумаги. - Ты, кажется, ничего не сказал.

- Извините. Просто я был поражен увиденным. И, честного говоря, почти ничего не понял, - искренне ответил Кальмин.

- Неудивительно, - самодовольно улыбнулся глава Академии. - Я могу объяснить, если хочешь. Все равно давно пора сделать перерыв, а то мозг уже начинает подгнивать от этой вони...

Маной направился к выходу из подвала, и Кальмин поспешил за ним, опасливо оглядываясь на неподвижного фармагула, который сейчас напоминал полуразобранный анатомический манекен.

Свежий воздух и свет ударили Болу в голову и вызвали сильное головокружение, заставив юношу с тихим стоном сползти по стене на пол, слегка похлопывая себя по щекам, чтобы не потерять сознание. Как только звон в ушах стих, а мельтешащая перед глазами темнота растворилась, Кальмин осторожно встал на ноги и неловко побрел к Маною, который уже скинул забрызганную кровью мантию, расположился в зале и налил себе бокал вина.

- Все дело в поведении, - после небольшого глотка заявил Сар, даже не посмотрев на шатающегося юношу. - Отдавать прямые приказы не обязательно, надо просто контролировать поведение.

- Именно таким образом вы управляли фармагулом? - спросил Кальмин, присаживаясь на ящик с реагентами.

Купленный на деньги Академии особняк в центре Нового Крустока фактически превратился в огромный склад для лаборатории, расположенной в просторном подвале и бывшем винном погребе. Случайный гость мог бы подумать, что хозяева только что переехали и еще не успели распаковать все свои вещи, но никогда бы не догадался, что у него под ногами группа фармагиков успешно спорила с самой природой.

- Все верно, - Маной сделал очередной глоток и задумчиво посмотрел на потолок. - Попробую объяснить тебе это попроще. Гениальность должна быть понятна рядовому ученому, да?

- Согласен.

- Тогда слушай, - свободной рукой глава Академии достал две пустые пробирки и продемонстрировал их Кальмину. - Здесь было два простеньких зелья, которые очень податливы для фармагии и распространяются в воздухе с невероятной скоростью. Они выполняют всего одну функцию - активируют нужные модели поведения, заложенные самой природой и модифицированные моей формулой. Иными словами, они пробуждают отдельные чувства, эмоции и побуждения у фармагулов, воздействуя на все то человеческое, что в них еще осталось.