Юлия Кир - Тревоги пути (СИ)

За его спиной, рядом с потухшим камином, стояло узкое в рост человека зеркало. Серебряная рама багровыми всполохами светилась в неровном свете пламени, а поверхность стекла, что должна была отражать обстановку, была непроницаемо-черной. По периметру рамы темными контурами проступали те же знаки, что и на полу. Рядом с круглым основанием зеркала, стояла пустая серебряная чаша с низкими краями. Все ее дно и бока так же испещрены похожими символами. Было видно, что раньше чашу неоднократно использовали, и бурая не отмытая полоса красноречиво говорила об этом.

Человек дописал, затем с трудом встал, схватившись за поясницу, подошел к зеркалу, и, прочитав заклинание, медленно откинул капюшон с головы.

Черная поверхность стекла тут же вспыхнула серебром, трещинами пробежали фиолетовые молнии и на восстановившемся темном фоне отразился тот, кто стоял напротив.

На лысом блестящем черепе угадывался сложный рисунок змеиной чешуи. Словно угли, горели красные глаза, двумя бездонными щелями зрачков буравя поверхность стекла. Человек поднес руки к лицу, разглядывая незнакомые и непривычные пока четыре узловатых пальца с заостренными синеватыми ногтями. Тело его стало как в молодости — подтянутое, стройное, подвижное. Он словно вырос на целую голову. Плечи распрямились, открывая взору рельефную, мощную грудь украшенную замысловатым узором чешуи. Он распахнул плащ и подвигался, еще пока с опаской пробуя новое тело. Развел и свел руки, сделал несколько поворотов и приседаний.

Довольный переменами, он улыбнулся себе в зеркало, обнажив острые мелкие зубы с явно выделяющимися длинными клыками. Узкие ноздри хрящеватого носа затрепетали в предвосхищении новых возможностей.

Он вновь прочитал заклинание и скривился прежнему отражению.

Человек возвратился к столу, закрыл чернильницу, зажег горелку над ретортой. Впереди еще целая ночь и много работы.

Глава 30

Демир.

В шахте было узко, душно и пыльно. Сквозняк раздувал полы плаща, забирался под одежду, холодил спину, пуская по ней стаи противных мурашек.

Магический огонек, висящий за правым плечом, был единственным проблеском света в этой каменной холодной кишке. Он вырывал из тьмы узкие темные полоски выбитых и утопленных в стене ступенек-ручек очень неудобных и от этого довольно опасных. Говорил же он тому гному: «Давай сделаем скобы», так ведь нет, - «Они-де, много места займут».

Демир украдкой вздохнул и вновь уцепившись правой рукой за холодное углубление в стене, левой ногой нащупал такое же, еще на пол-трости приблизившись к концу спуска.

С левой стороны, отмечая очередной ярус, тянулись щели воздуховодов оформленные в резные деревянные рамки. Одни были темные, другие сияли яркими узкими полосками теплого света, тонким изысканным кружевом светясь в темноте и означая, что хозяева комнат дома. Эта часть академии была жилая. Тут располагались квартиры преподавателей и их родственников. Очень удобно жить близко к кафедре. У него самого такая квартира.

В этот поздний час было тихо, и пока он медленно продвигался вниз, множество щелей уже погасли – преподаватели отошли ко сну.

Демир был на уровне примерно седьмого яруса, как в отверстие, увитое коваными бутонами жасмина, послышались мужские голоса. Сколько он тут спускался, еще ни разу не видел, чтобы в этой квартире горел свет. Из воздуховода тянуло дорогим сигом, грибным жульеном и белым цветочным вином.

Из чистого любопытства Демир отклонился посмотреть, кто же это мог быть? Что за новых жильцов приняла академия?

Меж тонкими прутьями он разглядел двоих мужчин. Они сидели за круглым столом в небольшой, но со вкусом обставленной комнате. Синий бархат на стульях и бежевый эшринадарский шелк на стенах соответствовали самому высокому положению владельца комнаты. На столе серебряный подсвечник с магическими шарами, пепельница и поднос с остывшим ужином.

Один сидел спиной, а другой вполоборота к Демиру и собеседнику. Тот, что сидел спиной, был грузен, темноволос, одет во все черное и курил толстую сик-ару. Второй шатен, по виду эльф-полукровка, неприязненно или скорее враждебно смотрел тому в лицо, слушая его спокойную, медленную речь. полуэльф был одет просто: в светлую просторную рубаху, кожаные штаны и высокие мягкие сапоги, какие носят лесные эльфы. Единственное, что говорило о его высоком происхождении, это большой, чистейшего синего цвета бриллиант на безымянном пальце правой руки – отличие женатого мужчины.

Демир хотел уже спускаться дальше, как темноволосый повысил голос и волшебник обомлел, узнав в нем правителя Вугарда Ноара.

— Ты подпишешь все, что я тебе скажу и будешь говорить так, как я того потребую, или головы твоих малолетних щенков будут висеть на самых высоких шпилях моих башен! Тебе понятно?

Вугард уже стоял, грозно нависая над собеседником, с нажимом туша сик-ару в пепельнице, словно пальцами давя большую, коричневую гусеницу.

Полуэльф спокойно проследил за его движением. На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Сначала найди их.

Вугард резко отпрянул, но, тут же успокоившись, распрямился, насмешливо ухмыляясь.

— Можешь в этом не сомневаться.

Демир готов был поклясться, что в это мгновение на его лице играла самая гадкая из его улыбок.

Вугард показушно поклонился, и с достоинством держа спину ровной, пошел вон. Его профиль мелькнул под отверстием воздуховода, распахнулась и хлопнула дверь, резко и звучно задвинулся засов, повернулся ключ в замке. Все стихло.

Оставшись один, пленник облокотился на стол, устало уронил голову на ладони скользнув ими по лицу, он с отчаяньем собрал волосы на затылке, словно хотел выдрать их и в таком положении надолго замер.

Даже не знающему, в чем тут дело Демиру, из этой сцены стало понятно, что и один и второй отчаянно блефовали. Исполнить свою угрозу Вугарду похоже никак не удавалось. А этот шатен тоже ничего не знает о своих детях.

Демир в ошеломлении занял исходное положение. Руки уже порядком затекли, и он боялся, что скоро совсем станет невмоготу. Оставив полукровку сидящим в той же позе, он в глубокой задумчивости продолжил спуск. Подсмотренная ненароком сцена оставила неприятное впечатление. Словно он копался в чьем-то грязном белье. Но с другой стороны, было любопытно — кто же этот несчастный?

О его тайном ходе не знал никто. Он открывался из встроенного в стене камина, так неосмотрительно продемонстрированного Альберусу.

Это была шахта воздуховода. Она поднималась из самых глубоких подвалов академии и выходила на крышу одного из шпилей. Демир хорошо заплатил гному, что делал его, лично наняв на другом конце моря и проследив, чтобы тот, закончив работу, немедленно отбыл на родину.