Екатерина Шашкова - Река ведет к Истоку

Если только его не уничтожили.

Но уничтожение камня — дело весьма затратное и еще более опасное, чем любые другие манипуляции с ним. Это не выгода, а убыток. Никто не станет работать в убыток. Однако если этот Палек везет камень какому-то скупщику, то этот скупщик, должно быть, знает, что делает. Если, конечно, парень не обманул дочку трактирщика.

Ракун чуть придержал коня и обернулся на Марлену. Та заметила его взгляд и горделиво выпрямилась в седле. Не деревенская девка, а знатная дама! Такую, пожалуй, обманешь…

Разговаривать на скаку, да еще и под дождем, было неудобно, но вопрос выскользнул сам, раньше, чем магос успел подумать, услышат ли его:

— Почему именно камень? Почему не деньги на билет, например?

Марлена ответила так спокойно, будто они вели светскую беседу за столом, а не мчались через бурю по горной тропе:

— Деньги больше места занимают, да и мало кто возит с собой такую сумму наличными. Вы хоть представляете, сколько стоит билет в Исток для человека из другого мира? Плюс разрешения, поручительство, виза — только для того, чтоб выйти в порту, погулять и вернуться.

— Никогда об этом не думал, — сознался магос.

Он действительно понятия не имел, сколько надо отдать за возможность легально добраться до Истока. Но ведь есть же и другие пути, не слишком официальные. Не факт, конечно, что более дешевые…

— Осторожно! — воскликнула вдруг девушка.

Ракун торопливо дернул поводья, притормаживая лошадь.

Дорогу преграждала покосившаяся повозка. Одно из задних колес валялось неподалеку, над ним в задумчивости стояли два мужика: один крупный с простоватым деревенским лицом, второй худой, разряженный, как попугай, и на вид чуть более обремененный интеллектом. Роднила их только всепоглощающая печаль в глазах.

При появлении магоса печаль сменилась странной смесью удивления и паники, хотя сам Ракун совершенно не представлял, чего в нем можно испугаться. Он, конечно, пребывал далеко не в лучшем расположении духа, но все же не собирался бросаться на всех встречных без разбора. Особенно теперь, без сережки-то.

Поэтому взял себя в руки и почти вежливо спросил:

— Тут не проезжал верхом пацан такой… ну…

— Кудрявый, — подсказала Марлена. — Куртка у него коричневая. Да и не пацан вовсе, двадцать три недавно исполнилось.

Особой разницы между восемнадцатью и двадцатью тремя Ракун не видел, но спорить не стал. Тем более кто в такую погоду разберет, сколько лет всаднику и есть ли у него кудри.

Мужики, однако, услышав описание, торопливо закивали.

— Да чтоб ему пусто было, уроду! — буркнул крупный. — Если б не его дурная кобыла, мы бы тут сейчас не торчали.

— Дорогу не поделили? — сообразил магос.

— Ага, типа того.

— И давно это было?

Крупный поскреб затылок:

— Полчаса… Может, чуть больше.

Ракун удовлетворенно хмыкнул. Значит, нагоняют потихоньку.

— Может, вам помочь чем-нибудь? — неожиданно спросила Марлена, кивая на повозку.

Магос мысленно чертыхнулся и злобно покосился на девушку. Возиться с чужим транспортом не было ни времени, ни желания. А застрявшие посреди дороги бедолаги вряд ли откажутся от дармовой помощи.

Но те внезапно замотали головами и, перебивая друг друга, заявили, что нет, не надо, они сами справятся, точно-точно. И вообще, у них друзья уже за подмогой поехали, так что скоро все образуется.

— Господин магос, — неожиданно обратился разряженный, — вы лучше вот что… если того типа догоните и бить станете, от нас еще добавьте, а?

— Договорились. — Ракун ухмыльнулся и тронул лошадь каблуками, снова посылая ее сквозь дождь. Но через некоторое время не удержался и все-таки обернулся к Марлене: — Вот как они поняли, а?

— Что вы его бить собрались? Да у вас на лице написано.

— Нет, что я магос.

— Тоже написано, даже еще крупнее. Взгляд такой, будто вы всех окружающих готовы съесть без соли и перца. Наши знатные богачи из Викены тоже так смотрят, но они при этом хотя бы одеты прилично. А если кто-то выглядит как портовый нищий, а гонору как у герцога — значит, точно магос.

Спорить с очевидным показалось бесполезным. Ракун с тоской осмотрел собственную одежду и решил, что камнем похититель точно не отделается.

Материал, из которого был сшит костюм Долана, на ощупь оказался очень странным: жестким и плотным, если уткнуться в него с размаху, но мягким и податливым, если вжиматься постепенно. Алина невольно испытала оба ощущения, когда мужчина ни с того ни с сего влетел в повозку и, схватив девушку в охапку, уткнул лицом себе в грудь. Сначала нос стукнулся о куртку, как о камень, а потом вдруг начал мягко утопать в ткани.

Алина запоздало вскрикнула и попыталась дернуться, но Долан держал крепко, а странная ткань напрочь глушила звуки. Воздух, к счастью, пропускала, но все равно каждая минута в таком положении казалась вечностью. Девушка не могла толком шевельнуться, ничего не понимала и практически ничего не слышала, кроме чужого сбивчивого дыхания над ухом. Снаружи доносились отголоски беседы, но проливной дождь, барабанящий по крыше повозки, не давал разобрать слова.

Крыша, конечно, протекала. Вода струилась сквозь щели непрерывным потоком, так что внутри было немногим лучше, чем снаружи. Разве что чуточку теплее. До этого Алина сидела, забившись в самый сухой угол, но после того, как ее бесцеремонно оттуда выдернули, почувствовала себя словно под холодным душем. Голые ноги моментально покрылись мурашками, и девушка прижалась к Долану уже по собственной воле — он казался по крайней мере теплым.

Странные объятия длились недолго: через несколько минут мужчина отпустил Алину так же неожиданно, как и схватил.

— И что это было? — удивилась пленница.

— Прошу прощения, клисса, вынужденная необходимость. Я не мог допустить, чтобы вы выдали свое присутствие посторонним.

— Я тоже не понял, что это было! — буркнул Коба, осторожно выглядывая наружу. — Чего он сюда приперся-то? Начальник, ты ж обещал, что он за нами не двинет!

Долан промолчал.

— Очевидно, что ехал он не за нами, — сообщил Истер, забираясь в повозку. — Я бы сказал, на девчонку ему плевать, а вот тот идиот на психованной кобыле чем-то здорово насолил.

— Зато баба у него красивая, — вздохнул Грызь, который тоже предпочел присоединиться к остальным, а не мокнуть под дождем. С его появлением в повозке сразу стало тесно.

— Баба как баба, — пожал плечами Долан. — Не знаю, зачем он с ней столько лет возится.

— Вы о ком? — не выдержала Алина. Рука под браслетом снова зачесалась, но в этот раз не от магии, а просто от воспоминаний. В послании говорилось: «Мы тебя вытащим», — но, кажется, обещанное спасение только что проехало мимо.