Урсула Ле Гуин - Прозрение (сборник)

– А зачем ему так уж понадобилось ее возвращать?

– Для него это было делом чести.

– По-моему, дело чести в таком случае – немедленно потребовать с этой женщиной развода и выбрать себе другую, более достойную жену.

– Но, Лавиния, это же были греки, а не рим... не италики!

– Царь Эвандр – тоже грек. Интересно, стал бы он гоняться за неверной женой?

– Ну хорошо, Лавиния, дочь царя Латина, так ты все же позволишь мне рассказать эту историю до конца?

– Извини. Я буду молчать.

– В таком случае я расскажу тебе историю падения великой Трои, как рассказывал ее царице Карфагена сам Эней, – сказал поэт. И он, сев прямее на темной земле, тень среди теней, запел.

Впрочем, назвать это пением было все же нельзя. Эта песнь не походила ни на те, что поют, например, пастухи или гребцы, ни на гимны, исполняемые, скажем, во время амбарвалии [33] Амбарвалия (букв. «обход вокруг поля») – римское празднество в культе Марса (затем – в честь Цереры), посвященное ритуальному очищению полей. Амбарвалия совершалась обычно в мае. В ходе празднеств жертвенных животных водили вокруг пахотных участков. , ни на длинные монотонные песни женщин, которые целыми днями прядут или ткут шерсть, растирают в ступке зерно, рубят овощи и мясо, подметают жилище и стирают. Настоящей мелодии эта песнь не имела, однако сами слова ее, казалось, звучали как музыка – четко задавая ритм, точно бой барабана, точно стук челнока на ткацком станке, точно шарканье ног воинов на марше, точно удары весел по воде, точно стук сердца, точно грохот волн, набегающих на берег неведомой мне далекой Трои.

Я, конечно, не сумею повторить здесь все, о чем пел мне поэт; он рассказал мне и об огромном деревянном коне, и о змеях, что вышли из моря [34] Имеется в виду гибель Лаокоона, троянского жреца бога Аполлона, который убеждал троянцев не вносить в город деревянного коня. За это два змея вышли из моря и удушили Лаокоона и его сыновей. Троянцы же ошибочно восприняли эту смерть как божественное знамение и внесли в Трою коня, уготовив себе тем самым погибель. , и о падении великого города. Напомню лишь то, что потрясло меня сильнее всего, заставив хорошенько задуматься.

Когда греки вылезли из деревянного коня и впустили в город свою армию, троянский воин Эней сражался с ними на улицах. В пылу сражения, обезумев от гнева, он забыл обо всем, пока не увидел, что царский дворец объят пламенем. И тут разум его вдруг прояснился: он вспомнил о своем доме, о близких и поспешил туда. Дом Энея находился в стороне от центра города, и там пока что было тихо.

Но пока Эней пробирался к дому по темным улицам, он видел, как движутся вокруг него, становясь видимыми, те высшие силы, по воле которых Троя была обречена и сгорела.

Дома он прежде всего попытался убедить всех, что нужно скорее бежать из города, спасаться, но его отец Анхис уходить не хотел. Анхис был калекой [35] Анхис – мифический властитель дарданов в Троаде, родственник троянского царя Приама. Его предок Дардан, сын Зевса и Электры, считается родоначальником троянцев, которых часто называют также дарданами или дарданцами. По римским преданиям, Дардан происходил из Италии, потому, видимо, оракул и велел Анхису и Энею отправляться туда. Воспылав под чарами Зевса любовью к Анхису, Афродита родила от него Энея, запретив своему возлюбленному раскрывать эту тайну. Но Анхис поведал людям о любви богини, и Зевс поразил его ударом молнии. Анхис был парализован, и после падения Трои Эней вынес его на себе и вместе с ним отправился в странствования. Умер Анхис в Сицилии. и едва мог передвигаться. Он сказал, что хочет умереть в своем доме. А слуги не хотели оставлять своего хозяина. Эней уже готов был сдаться и снова броситься в гущу безумной схватки, чтобы там, на улицах родного города, и погибнуть, но жена его Креуса сказала, что он не имеет права так поступать, что им нужно спасти своих людей, ибо это их долг. Пока она все это говорила, их маленький сын Асканий стоял рядом с нею, и вдруг кто-то воскликнул: «Глядите!» – и все увидели, что у мальчика вспыхнули волосы – золотистое пламя так и взвилось у него над головой. Перепуганные люди поспешили затушить огонь, но старый Анхис, хорошо разбиравшийся в знамениях, сказал, что это добрый знак. Потом они увидели, как огромная падающая звезда промчалась по небу и упала в лес на склоне горы, возвышавшейся над городом. Гора эта называлась Ида [36] Гора Ида – горная цепь на северо-западном побережье Малой Азии (южнее Трои); мифическое место брака Зевса и Геры (Юпитера и Юноны в римской мифологии), центр культа Кибелы. Также у подножия горы Ида расположен город Дардания (один из синонимов Трои), основанный Дарданом. На горе Ида, согласно легенде, совершился и знаменитый суд Париса. . И вот тут уже Анхис сказал, что им нужно следовать за этой звездой. В общем, Эней велел всем обитателям дома поскорей собираться и бежать из города куда глаза глядят и назначил им место встречи: на горе Ида у старинного алтаря Великой матери [37] Великая мать – Кибела, богиня фригийского происхождения, покровительница матерей, богиня плодородия. Главное святилище богини в 204 г. до н.э. было перенесено из Верхней Фригии в Рим, куда римляне доставили культовый символ Кибелы – черный камень в форме фаллоса. Согласно преданию, судно с камнем село на мель в русле Тибра, и лишь девственница могла помочь доставить его в город. , богини плодородия. Затем Анхис собрал фигурки домашних богов в большой глиняный горшок, Эней посадил своего изувеченного отца на плечи, взял маленького Аскания за руку, велел Креусе следовать за ними, и они стали осторожно пробираться по темным улицам города. Но Анхис, заметив в переулке вражеских воинов, крикнул Энею, чтоб тот бежал скорее. Эней послушался отца, свернул куда-то и кинулся бежать, но в темноте сбился с пути. Потом он, правда, сообразил, где находится, и двинулся к городским воротам, по-прежнему неся на спине отца и держа за руку сынишку. Но лишь добравшись до того жертвенника на горе, где его уже ждали собравшиеся там люди, он понял, что Креусы с ними нет. Она шла за ним следом, когда он свернул и побежал, и он даже ни разу не оглянулся, не проверил, не отстала ли она. Никто из собравшихся на горе Ида тоже ее не видел.

Тогда Эней уже в одиночестве вновь поспешил в город, надеясь, что Креуса просто вернулась домой. Однако, прибежав туда, он увидел, что их дом объят пламенем. Он еще долго метался по улицам Трои, отчаянно зовя жену: «Креуса! Креуса!» – но видел лишь разрушенные, горящие дома и воинов, которые убивали и грабили его соплеменников. Вдруг прямо перед собой на темной улице он заметил Креусу. Только она почему-то показалась ему куда выше, чем обычно. И она сказала Энею: «Нет, я с тобой не пойду, но и рабыней ни одного из этих греков я не стану. Мать-Земля хранит меня. А тебе, милый мой муж, придется надолго уехать в далекие края. Уезжай, любимый, ты должен это сделать! Странствовать ты будешь, пока не достигнешь Западных Земель. Там ты станешь царем и женишься. А обо мне не плачь, но пусть твоя любовь ко мне хранит нашего сына!» Энею хотелось поговорить с женой, обнять ее – три раза пытался он это сделать, но это было все равно что обнимать ветер или сновиденье. Креуса уже ушла в страну теней.