Лекси Райан - Эти лживые клятвы [litres]

У меня нет выбора. Я из последних сил стараюсь взять себя в руки, прохожу в комнату и сажусь. Он протягивает мне бокал, и я принимаю его, надеясь, что это ускорит его.

Мордеус поднимает бокал.

– За могущество, – говорит он. Я поднимаю бровь, и он замирает, почти поднеся бокал к губам. – Нет?

– В моем мире могущество означает способность обмануть кого-то, лишить жизни, выбора и свободы воли.

Взгляд его серых глаз, кажется, пронзает меня насквозь. Мне кажется, что он видит слишком много. Я перекатываю бокал между ладонями и изучаю жидкость.

– Я не хочу пить за могущество.

– А за что ты хотела бы выпить?

Я смотрю ему в глаза и позволяю натянутой тишине на мгновение повиснуть в комнате, прежде чем поднимаю свой бокал.

– За выполнение обещаний.

– Ах да. Тебя по-прежнему беспокоит твоя сестра, – он кивает. – Я выпью за это, так как с нетерпением жду, когда ты выполнишь свое обещание.

От его улыбки по моей спине пробегает неприятный холодок. Раздается звон бокалов.

Я смотрю, как он пьет. Сама я несколько долгих минут сижу, не притронувшись к вину. Наконец он испускает раздраженный вздох.

– Мы не будем ничего обсуждать, пока ты не выпьешь, девочка.

Я хочу возразить ему, но какой в этом смысл? Для этого мужчины все крутится вокруг силы – хоть он и украл большую часть принадлежащей ему власти. Я делаю крошечный глоток. Вино сладкое и бархатистое, от него по моей груди разливаются волны тепла.

– Вторая реликвия? – подсказываю я.

Он ухмыляется.

– Какая же ты строгая. Неужели тебе не хочется насладиться вином?

Я смотрю на него. Взгляд у меня тяжелый.

Мордеус откидывается на спинку стула.

– Вторая реликвия называется «Гриморикон». Достать ее будет гораздо сложнее, чем зеркало.

Ну, конечно. Себастьян же не станет отдавать мне все, что мне нужно, чтобы я могла вернуть сестру. Хотя я начинаю верить, что он бы сделал это – ради меня, ради Джас. Жаль только, что если я расскажу ему о моей сделке с Мордеусом, то она потеряет силу.

– Что такое «Гриморикон»?

– Возможно, тебе она известна как «Великая книга». Это священный текст фейри. Он содержит самые ранние заклинания и магию Древних.

– Книга?

Он делает еще один глоток вина.

– В некотором роде. Нечто столь могущественное не может быть заключено в одних лишь страницах, поэтому, как и все величайшие магические тексты, она может менять свою форму и внешний вид.

– И во что она может превращаться?

После первого глотка вина я не почувствовала никаких болезненных последствий, поэтому я отваживаюсь сделать еще один. Это действительно вкусно. Кроме того, если он хочет, чтобы я достала для него эту книгу, ему нет смысла дурманить меня до беспамятства.

– Во что угодно, девочка моя. Она может превращаться во что угодно и сделает это при малейших признаках опасности.

Книга, которая чувствует опасность и меняет форму. Похоже, мы начали с самой легкой из реликвий.

– Где она?

– На этот вопрос я ответа дать не могу. Благой двор украл ее во время войны и с тех пор держит под охраной. Хотя она принадлежит моему двору, и ее магия не может быть использована золотыми фейри.

– Тогда зачем они ее украли?

Он делает еще глоток и смотрит в пространство, словно перебирая в поисках ответа воспоминания, охватывающие тысячи лет.

– По той же причине, по которой забрали все остальное. Чтобы сделать нас слабее.

– Ты хочешь сказать, что я должна найти книгу, которая может быть где угодно в Благом дворе и выглядеть как угодно?

Проще найти иголку в стоге сена. По крайней мере, когда ты натыкаешься на иголку, ты понимаешь, что нашел то, что искал. Я могла каждую ночь спать рядом с «Гримориконом» и не знать об этом.

– Можешь пока оставить зеркало себе, – говорит он, переведя взгляд на мои колени. Я сидела, сжимая зеркало так крепко, что у меня побелели костяшки пальцев.

Я была не в силах думать о том, что будет, когда мне придется отдать зеркало – когда я потеряю единственную ниточку, связывающую меня с Джас. Теперь, когда я знаю, что смогу проверять, как она, то могу выдохнуть от облегчения.

– Удачи.

Гоблин Мордеуса переносит меня из дворца Неблагого двора в сады на территориях замка королевы.

– Почему ты смог перенести меня из моих комнат, но не можешь вернуть меня обратно? – спрашиваю я его, борясь с тошнотой, которая обычно следует за путешествиями с гоблинами.

– Потому что в твоих комнатах гость, – говорит гоблин, – а я хочу, чтобы моя голова сегодня осталась у меня на плечах.

– Но откуда ты это знаешь? – спрашиваю я.

Гоблин широко улыбается мне, демонстрируя все свои острые желтые зубы, и исчезает.

Кажется, я пробыла в Неблагом дворе всего несколько часов, но солнце уже было высоко в небе. В садах суетятся слуги, ухаживающие за цветами, и запахи лаванды и роз взывают ко мне, когда я иду ко входу во дворец. Мне так хочется посидеть здесь, закрыть глаза, позволить солнечным лучам согревать мое лицо, а птицам – убаюкивать меня своим пением.

Но я сопротивляюсь. Если в моих покоях действительно кто-то есть, я хочу знать, кто это.

– Он ждал тебя все утро, – раздается за моей спиной сладкий, как сироп, голос. – Принц может заподозрить неладное, если ты придешь в ночной рубашке.

Я оборачиваюсь и вижу, как «Эврелоди» жестом указывает мне на карету.

– Я уже сообщила твоим служанкам, что ты весь день тренируешься со мной.

Я морщусь.

– Я слишком устала, чтобы тренироваться.

– А мне вот не слишком хочется выслушивать твое нытье, но я же здесь. Залезай.

Я не спорю с ней – насчет ночной рубашки она права. Но когда мы приезжаем в дом Финна, там творится сущий хаос.

– Дай пройти, Тайнан, – рявкает Джалек.

– Нет.

– Это просто смешно. Я иду в патруль, а не…

– Во-первых, я тебе не верю, – говорит Тайнан. – Во-вторых, не важно, куда ты идешь. Ты будешь в безопасности, если останешься здесь.

Прета втягивает меня в дверь, подальше от шума. Ссоры для них не редкость, но это не похоже на типичную ссору. Джалек одет в кожаную куртку, его широкий меч висит в ножнах за его спиной. Он не сводит свирепого взгляда с Тайнана, а паутина на его лице светится от переизбытка эмоций. Финн стоит между ними, широко расставив ноги и переводя взгляд с одного друга на другого.

– Пожалуйста, Джалек, – говорит Тайнан уже шепотом. – Будь благоразумен.

– Это был сон, – говорит Джалек. Он складывает руки на груди и смотрит на Финна. – Пожалуйста, объясни, что я не могу все время сидеть в своей комнате только потому, что мне приснился кошмар.

– Это был не просто кошмар. Я слышал ее, – кажется, Тайнан вот-вот начнет дрожать от бессилия. – Посмотри мне в глаза и скажи, что ты не проснулся и не увидел, что на твоей груди сидит банши. Посмотри мне в глаза и скажи, что ты боишься выйти за эту дверь не больше, чем в любой другой день.