Наталья Авербух - Граница

Черные заросли деревьев обступили поляну. Единственный просвет был перегорожен толстой веткой, на которой сидел необычно одетый юноша и беспечно болтал ногами.

Я протерла глаза. Заметив мой взгляд, он учтиво, хотя и не слезая с ветки, поклонился и спросил:

– Желаете, чтобы корзину передали по назначению сейчас или потом, после вашей смерти?

– Чего-о?

– Желаете, - терпеливо повторил молодой человек, - чтобы корзину передали по назначению сейчас или потом…

– Сейчас, сейчас! - не дослушала я. Перспектива волочить эту тяжесть до дома приводила меня в отчаянье. С радости, вызванной избавлением от обузы, я пропустила мимо ушей странное окончание вопроса.

– Как вам будет угодно. - Юноша пожал плечами, и проклятая корзина исчезла.

– Спасибо, - поблагодарила я и отправилась вслед за ней. То есть попыталась отправиться, ведь выход был один, и он был закрыт. На поляну я попала ползком, а теперь? Неудобно под живым человеком проползать… Слез бы хоть, под веткой я свободно пройду, мне и наклоняться почти не придется.

– Вы не дадите мне дорогу? - робко спросила я.

– Конечно. - Юноша спрыгнул с ветки и с вежливым поклоном посторонился. Я сделала несколько шагов… на миг у меня помутилось в глазах… и вот я опять стою на поляне перед веткой-входом.

Я оглянулась на молодого человека. Тот ободряюще улыбнулся, как бы приглашая меня попробовать еще раз.

Попробовала. Результат тот же.

Я снова посмотрела на молодого человека… человека ли? Он стоял все с той же доброжелательной улыбкой и ждал.

– Отпусти, - тихо попросила я. - Пожалуйста.

Улыбка стала еще шире, плавно перетекая в недобрый оскал.

– Нет, голубушка, - покачал он головой. - Ты нарушила границу… разве тебя не предупреждали? Назад нет возврата. Теперь тебе со мной, в лес.

– Отпусти…

Лесной страж (никогда в них не верила, но чего только ни бывает) снова качнул головой.

– Рад бы, но не могу. Идем?

– Не пойду! - заупрямилась я. - Здесь останусь!

– Как хочешь.

Я, сильно избалованная обычным в городах уважением к даме, ждала, когда он уйдет или откроет дорогу.

Вместо этого страж спокойно подошел и, без предупреждения схватив меня за руку, резко и больно вывернул, заламывая за спину.

Гордо (а потому без единого стона) упав на колени, я только и смогла сказать:

– Ну, ты и сволочь!

Страж сильнее надавил на заломленную руку.

– Ну, как, идешь?

– Гад, - прохрипела я.

– Ну?

– Хорошо, только отпусти, больно же! - не выдержала я на второй минуте.

Выполнив мою просьбу, страж помог мне подняться на ноги.

– Идем. - Он направился в глубь леса.

Как же, дожидайся! Так я за тобой и пошла! На ходу растирая болевшее запястье, я на цыпочках прокралась к выходу с поляны. Не знаю, пропустила бы меня ветка без стража, но только он оглянулся и строго спросил:

– Так ты идешь?

Я покаянно пискнула и, понурив голову, поплелась за ним. Шутки кончились.

– А куда мы идем? - не выдержала я неизвестности.

– В мою берлогу.

– Серьезно?

– Да.

– А что со мной будет?

– Там узнаешь.

– А… - опасливо, - это больно?

– Еще не решил.

– Отпусти, а?

– И не подумаю.

– А как тебя зовут?

– Какая тебе разница?

– Просто так.

(Молчание)

– Скажи, а?

– Не скажу.

– Почему?

– Просто так. Вдруг услышат З а клятые.

– Ты их боишься?

– Опасаюсь. И без того они во все вмешиваются, колдуньи ненормальные.

– А…

– Что еще? - Страж в раздражении повернулся ко мне. Сердце екнуло, но я храбро спросила нарочито небрежным тоном:

– А ты не боишься мне это говорить?

– С чего бы?

Я осклабилась:

– А если я сама - З а клятая?

– Блефуешь, - покачал он головой. - Не поможет.

Мне стало плохо. Ужасы, которые творят стражи с нарушителями границы… о таком рассказывают детям перед сном, чтобы приснились нормальные, полноценные кошмары.

Я с трудом справилась с собой и произнесла с деланным безразличием:

– Как знаешь. Тебе же хуже…

– Прекрати!

– Молчу-молчу.

– Перестань! - взмолился не на шутку перепугавшийся страж. - Будь ты З а клятая, я бы почувствовал твою Силу.

– Попробуй предположить, - посоветовала я. - Может, я обет дала…

– Обет? - неуверенно переспросил страж.

– Именно.

– А зачем, тогда, - он уже начинал мне верить, - ты потащилась в мой лес именно сегодня?

Я задумалась.

– Может, меня об этом попросили?

Страж посмотрел мне в глаза… и увидел девушку, привыкшую повелевать людьми и нелюдями.

– Госпожа…- неуверенно произнес он.

– Слушаю, - ободряюще кивнула я.

– Госпожа! - Он опустился на колени. Мне стало неловко. Еще секунда - и я бы бросилась его поднимать.

– Я виноват перед тобой.

– Да, - согласилась я, непроизвольно потирая все еще болевшую руку. - И твоя вина велика.

– Прости! - Может, он бы еще и бросился целовать мне ноги, но тут уже я не выдержала. Дурацкий обычай. Дурацкий и неприличный!

– Встань, - холодно произнесла я. - Ты будешь прощен, если…

– Если что?

– Выполнишь два моих условия.

– Каких? - хмуро поинтересовался страж, подозревающий: он попал в вечную кабалу.

– Во-первых, проводишь меня обратно. А то одной идти скучно…

И дороги мне не найти.

– А второе?

– Назову, когда дойдем…

Страж поднялся с колен, и мы отправились обратно. Разговор не клеился. Если по пути туда мы еще худо-бедно беседовали, то обратно страж хранил обреченное молчание. Видно, боялся: моим вторым условием будет рассыпаться в прах. Зря он про меня так… Я же не чудовище… и никого не убила… пока.

– Здесь, - остановился страж на опушке. - Дальше мне нельзя.

– Почему? - Я глянула с опушки заповедного леса на озаренную луной деревню.

– Мне место в лесу, Госпожа, - удивился страж. - А там - деревня…

– Ах, да! Я и забыла. Ну, прощай!

– Госпожа!

– Ну?

– А условие?

– Ах, да! - спохватилась я. - Условие!

У меня появилась озорная мысль. Почему бы и нет, я же все равно его больше никогда не увижу?

Я подошла к стражу, положила ему руки на плечи и заглянула в глаза.

– Обещай, никогда не делать со мной того, что собирался сделать сегодня. Обещаешь?

Страж машинально кивнул, не понимая, чего от него хотят.

– Ну, вот и все, лесной страж. Прощай. - Я поцеловала его прямо в губы и, отвернувшись, быстро побежала по тропинке в деревню. Пока он не опомнился.

Добежав до приютившегося на краю деревеньки "карантинного" домика, который щедро выделил мне староста, я захлопнула дверь и задвинула все засовы.