Артем Кочеровский - Глитч

— Да.

— Господин Баба готов вас принять. Оплату за стандартный сеанс мы берем вперед, — без тени смущения сказала девушка и расположила к себе улыбкой.

Несколько секунд Ямато выбирал между дверью, отделанной черным бархатом, и другой — дверью, ведущей на выход, та, что с золотистыми заклепками.

— Ну, хорошо, — он положил на прилавок сотенную купюру. — Можно?

— Пожалуйста.

Господин Баба оказался на удивление молодым. Вряд ли Ямато дал бы ему больше пятидесяти. Те, с кем ему приходилось видеться в своем мире, прозревали, когда жить им оставалось в лучшем случает лет пять. Причем это не было совпадением. Между прозрением и близостью смерти существовала прямая связь. Другое дело, что открыть её для себя могли лишь те, кто посвятил обучению всю свою жизнь. Именно поэтому их было так мало. На путь прозревающих становились только те, кто без этого не мог; те, чьи внутренние силы просились к трансформации и пространственным перемещениям. По-другому посвятить свою жизнь обучению, опасаясь, что к закату ты так и не познаешь прозрение, прийти было невозможно. Некоторые пытались переломить себя. Те, кто заходил слишком далеко, оказывались в петлях, в ванных с порезанным венами или летящими с моста.

Господин Баба носил седую бороду и усы, несколько седых волос выглядывали из ноздрей. Одет он был в черное кимоно, а на шее у него висел фиолетовый камень на золотой цепочке. На столиках по кругу комнаты горели свечи и тлели благовония, рядом с Бабой лежали шкатулки, карты, четки, спички, ожерелье, золотая ложка, спица, клык, кусок рога, серебряная чашка, хрустальный шар и кончик хвоста. Загорелые руки зрячего неподвижно лежали между всем этим добром.

— Проходи!

— Спасибо.

Ямато расположился на стуле и посмотрел на свисающую с потолка черную ткань, напоминающую стенки палатки.

— Я слушаю тебя, Ямато Исикава, — потянул слова зрячий и медленно моргнул. — Меня зовут господин Баба. Ты можешь задать любые вопросы, а я постараюсь найти на них ответы.

— Но разве вы не должны начать с представления пройденного обучения? Зрячие обладают разными способностями, и мне хотелось бы понять, каким образом я получу информацию.

— Тс-с-с-сс! — Баба приложил палец к губам. — Успокойся и поменьше думай. Очисти голову от рационального и просто задай вопрос… Кто или что тебя интересует?

— Её зовут Мила.

— Чувствую, что ваши судьбы сильно переплетены, — тут же сказал Баба, глядя Ямато в глаза.

Парень промолчал, пытаясь нащупать фоновую энергию, которая присуща подобным местам.

— Она жива…

Ямато нахмурился.

— … была. До недавнего времени. И теперь ты хочешь знать, что с ней? Простила ли она тебя?

— Точно, — Ямато наклонился ближе.

Господин Баба принялся перекладывать предметы. Похоже, предыдущая комбинация клык-рог-чашка-хвост предназначалась для обозрения живых. Закончив тасовать магические предметы, Баба закрыл глаза и пять раз прочитал мантру «Ом». После третьей «Ом» Ямато тоже закрыл глаза, как ему приказали. Несколько минут он просидел слепым, слушая поясняющие фразы господина Бабы о пересечение миров, энергетическом шлейфе и пространственной дыре обозрения. В конце концов он нашел Милу и сказал, что с ней всё в порядке. Она прощает Ямато и любит его. Мила попросила передать привет родителям и сказать, что любит их. Ямато сказал, что обязательно передаст, хотя лучше, чтобы она поискала их где-нибудь поблизости, а то общение живые-мертвые-живые-мертвые, напоминало Ямато «глухой телефон». Мила сказала, что будет ждать Ямато, но ему не нужно спешить, так как её время — вечность. Она хотела добавить ещё что-то, но силы у господина Бабы закончились. Глубоко дыша, он вытер рукой лоб и отпил из серебряной чашки:

— Связь с умершими отнимает много сил, а возраст у меня уже не тот… она хотел сказать что-то важное…

— Правда?!

— Я могу попробовать погрузить тебя, — сказал Баба. — Создать прямую связь ваших энергетических оболочек, и, если повезет, ты сможешь не только услышать, но и почувствовать её. Прикоснуться к коже, учуять запах… обнять…

— Ого.

— Погружение — один из самых сложных приемов для созерцателя. После подобного нам приходится отдыхать несколько дней, а в худшем случае — целую неделю. Хотя должен предупредить — и это не гарантирует связь. Переплетенная ткань между мирами живых и мертвых слишком запутанная, чтобы…

— Сколько это стоит?

— Деньги не имеют значения, — ответил Баба, отодвигая в сторону четки. — Точную сумму скажет моя помощница после сеанса.

— Отлично.

Господин Баба попросил Ямато положить руки на стол. На сей раз он использовал более мощные мантры «АУМ» и «РАМ». Приоткрыв левый глаз, Ямато заметил, что черная ткань, являющаяся стенами комнаты, затряслась, а по ногам потянуло ветерком. Господин Баба положил свои влажные руки на руки Ямато и весь затрясся, а после пары самых затянутых «АУМ» закашлялся. Погружение затянулось на пять минут, после чего господин Баба убрал руки:

— Похоже, Ямато…, - начал он.

Ямато вдруг дернулся и выпрямил спину, будто проглотил лом. Тело его стало раскачиваться из стороны в сторону, а веки немножко дрожать. Он улыбнулся и что-то беззвучно прошептал. Отклонился назад, затем подался вперед. Правая рука оторвалась от стола и направилась к господину Бабе. Будто плывя в плотном растворе и колыхаясь, она преодолела расстояние между Ямато и Бабой, замерла в десяти сантиметрах от его лица. Баба стал немного похрипывать и широко раскрыл глаза. В серебряной чашечке как назло остался лишь красный ободок, а он бы не отказался смочить горло.

— Привет, дорогой, — прошептала Мила из тела Ямато.

Рука Ямато двинулась дальше и погладила Бабу по щеке. Вверх-вниз, а затем отъехала чуть в сторону и вдарила смачную пощечину. Челюсть у Бабы упала почти до самого стола, а рука Ямато продолжала хлестать его то внутренней, то наружной сторонами ладони по левой и правой щекам. Раздалось семь смачных шлепков, прежде чем, господин Баба вскочил и отошел от стола. Ямато открыл глаза, посмотрел на руку, потом — на раскрасневшуюся морду господина Бабы:

— Просите, пожалуйста, господин Баба, — Ямато прижал руки к груди. — Мила у меня такая вспыльчивая.

— Да как ты…

— Всего доброго.

На выходе девушка с прической улья попыталась взять с Ямато плату за сеанс погружения, но Ямато сказал, что сполна отблагодарил господина Бабу за его работу, и ушел.

Домой Ямато вернулся с сумерками. Из метро он предусмотрительно вышел через другой выход, чтобы случайно не встретиться с друзьями у автомата-груши. Пошел к дому по параллельной улице. Всё время, проведенное в метро, и оставшийся кусочек до дома Ямато отмечал разрастающееся разочарование. Сначала опустошенный или заведомо пустой храм, а теперь — господин Баба. И то, и другое было открыто и доступно для всех. Баба и вовсе записывал клиентов через сайт, где набралось более сотни положительных комментариев касательно его работы. Опустошённый храм и липовый Баба чувствовали себя довольно неплохо, а значит — пользовались спросом. Так и не сумев ответить себе на вопрос: «почему?», Ямато пришел к дому.