Александр Розов - Созвездие эректуса

(Ураган аплодисментов)

После эфира они сидели в маленьком кафе телецентра, уставшие так, как будто целый день таскали мешки с гвоздями.

— Может, не стоило ввязываться в эту муть? — задумчиво произнесла Лэй.

— А что толку теперь про это рассуждать? — Санди очень выразительно похлопала себя по животу, — дело сделано.

— Главное, аванс уже у нас, — добавила Келли, — и вообще, где наша не пропадала.

— И где только наша не пропадала, — подхватила Санди.

Подошел менеджер студии.

— Эй, что у вас за кислые лица, а? Веселей, девчонки, вы же не на похороны пришли. Вы собираетесь стать счастливыми богатыми мамами, а материнство — это…

— Чем учить нас быть мамами, — перебила Келли, — лучше добудь косячок.

— Ну, это я мигом, — менеджер улыбнулся и сунул руку в карман…

— Ни в коем случае! — отрезал доктор Винсмарт, — девушки, я же вас предупреждал и еще раз предупреждаю: алкоголь и наркотики на ближайшие 8 месяцев исключаются. Потом — пожалуйста, если не будете кормить грудью. Хотя я бы рекомендовал все-таки грудью кормить, поскольку здоровье малышей…

— Вы классно все расписали, док, — сказала Лэй, — но нам чего-то не весело от всего этого.

— Если косяк нельзя, так хоть анекдот расскажите, — добавила Келли, — у вас правда смешно получается.

— Ладно, — Винсмарт улыбнулся, — расскажу по дороге. Видите, уже наш эскорт подошел.

Программа «На острие политики». Круглый стол ведет Нил Сноу.

— Привет всем, кто нас смотрит. Ручаюсь, вы не пожалеете, что настроились на наш канал, потому что такого еще не было в истории! Всего несколько недель назад группа ученых, бизнесменов и волонтеров объявила о дерзком эксперименте по возрождению древнего обезьяночеловека, называемого иначе питекантропом или эректусом. Но за эти несколько недель страсти накалились так, что у политиков и юристов дым идет из ушей! Сегодня за круглым столом будет острый спор, это видно по настрою участников. Не будем терять время. Сенатор Майкл Лайтбар, ваша подача. Как вы относитесь к этому эксперименту?

— Я отношусь так же, как к экспериментам врачей-убийц Йозефа Менгеле и Ариберта Хайма. Мне стыдно, что это происходит в Америке, а виновники еще не за решеткой!

— Полегче со сравнениями, сенатор, — заметил Лайон Кортвуд, президент консорциума Atlinc, — за такие публичные оскорбления можно и под суд угодить.

— Хотите суда? — спросил Лайтбар, — будет суд. Надеюсь, он разберется, как трех опасных преступниц сначала выпустили под залог, а потом потерпевшие вдруг отказались от своих показаний. И почему эти женщины решили вынашивать детенышей допотопных обезьян на следующий день после того, как оказались на свободе.

— Вы ошиблись столетием, — ответил Кортвуд, — после роспуска комиссии Маккарти, никто из сенаторов уже не может подменять собой компетентный суд. Кто дал вам право называть преступницами девушек, которых суд присяжных признал невиновными?

— Здравый смысл дал мне право. Как называется угонщик автомобилей? Как называется хакер, взламывающий банковские счета? Как называется участник молодежной банды? Вот они, ваши так называемые волонтеры.

Произнося эту гневную филиппику, Лайтбар последовательно указал пальцем на Келли, Санди и Лэй, сидящих за столом ровно напротив него.

— Где вы учились вежливости, сэр? В свином хлеву? — поинтересовалась Санди тоном английской королевы, на званый обед к которой явился лорд в грязных туфлях, — вас не учили в детстве, что показывать пальцем на людей неприлично?

— По сравнению с правыми из сената, любая банда — хор воскресной школы, — сказала Лэй.

— Бьюсь об заклад, у него в шкафу висит куклуксклановский балахон — вставила Келли.

— Ваше хамство вам дорого обойдется, — процедил Лайтбар.

— Это была угроза? — с некоторой ленцой поинтересовался Кортвуд, — я не ослышался, сенатор?

— Она меня оскорбила, — заявил Лайтбар.

— Не очень сильно, заметим. Вот если бы она рассказала, как вы во время эритрейского кризиса продавали оружие в Сомали…

— Это была законная сделка, — перебил сенатор.

— Из этого оружия убивали американских парней, — продолжал Кортвуд, — суд установил, что вы нажили на их смерти 9 миллионов долларов. Эти деньги не жгут вам пальчики?

— Но суд меня оправдал! Я чист перед законом.

— Верно, суд вас оправдал. Но когда Popmarket weekly назвал вас «продажной тварью» в связи с этой историей, суд не счел обоснованным ваш иск в защиту деловой репутации.

— Мы отклонились от темы, — вмешался ведущий, — чтобы настроить всех на более мирный тон, я дам слово преподобному Фрэнку Миллзу. Ему, видимо, есть, что сказать.

— Вернее, мне есть, что спросить, — поправил пастор, — как по-вашему, доктор Винсмарт, в чем разница между человеком и животным?

— Полагаю, в материальной культуре, — ответил Винсмарт, — человек выделился из животного мира, когда стал создавать искусственную среду, а не просто пользоваться дарами природы. Люди создали технологии, построили машины, возвели города…

— Вы, вероятно, атеист? — перебил пастор.

— Я агностик.

— А с точки зрения агностика, есть ли у человека душа?

— У человека есть психика. Так точнее.

— А у животных есть психика?

— Да, но только у высокоразвитых. Собака, кошка, лошадь, дельфин, обезьяна.

— Значит, если бы собаки стали строить машины, вы бы относились к ним, как к людям?

Винсмарт пожал плечами.

— Я полагаю, да. Такие сюжеты есть в фантастике, и это выглядит логично.

— А сожительство человека с такой собакой вы бы одобрили?

— Сожительство в каком смысле?

— Как мужа с женой, — пояснил пастор.

— Я бы счел это странным, — ответил Винсмарт, — слишком велика разница строения тела, и к тому же, генетическая несовместимость. Такая пара не могла бы иметь потомства.

— А если бы могла? Вы сами упомянули фантастику. Вообразим, что женщина за деньги легла со скотом, понесла от него, а потом выносила детеныша. Вы бы это одобрили?

В студии повисла напряженная тишина.

— Напомню, что вы спрашивали не о скоте, а о разумном животном, — заметил Винсмарт.

— Пусть так, — согласился пастор, — вообразим, что ученые вывели породу разумных псов, и богатый хозяин такого пса решил из любопытства повязать его с женщиной. Этот богач нашел женщину, находящуюся в бедственном положении и заключил с ней сделку. Она спарилась с его псом и забеременела, а богач с интересом ждет, что же у нее родится.

— Если это намек, то он притянут за уши, — подал голос Кортвуд.

— Это не намек, а чистая правда, — парировал пастор Миллз, — здесь в студии сидят три молодые женщины, с которыми вы поступили именно так, как я сказал.