Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт

Ни Арье, ни Амихай тебя в этом никогда не поддержат! Лучше бы ты сюда к нам, хотя бы к Морие, перебралась, а не смотрела бы очередную брехню Офелии! Разве ты её не знаешь?!" – "Да ты что, не понимаешь, не чувствуешь? – всё вернулось! Они власть, у них сила, армия, эти… как-их-там-теперь? – дабуры… Ты что, забыла дубонов?! Слава Б-гу, Гай… больше не с ними!.." – голос Рути сорвался на истерический крик. – "Мамочка, успокойся! Мы тут под защитой армии! Всё у нас законно – и наша студия зарегистрирована, как полагается по закону". – "Сегодня закон один, завтра – другой, всё одно – закон!" – "Уверяю тебя, ничто нам не грозит! А Офелия… Что с того, что она вернулась и по-прежнему брешет!.. Свою пайку отрабатывает… – и, уже не слушая, что ей продолжала истерически кричать в трубку мать, отчеканила: – Беседер… Рувик придёт домой, и он мне расскажет всё, как есть. А сейчас, извини: у меня много дел по дому, а потом ещё надо поработать… Извини… И не волнуйся! То, что было, не вернётся!" Она, конечно же, не сказала матери, что в последнее время им несколько раз вручали повестки с требованием в течение полугода освободить холм, причём наведывались в самое неурочное время – или поздно ночью, или рано утром, чуть не поднимая хозяев дома с постели.

После разговора с матерью Ширли целый день пыталась связаться с Реувеном, но безуспешно. Справиться у Бенци и Нехамы, вообще что-то сказать им об этом она не решилась, изо всех сил сдерживая растущую тревогу в себе. Ни Ренаны, ни Хели дома не было, они были внизу, и Ширли не с кем было поговорить, не у кого получить поддержку и утешение…

Реувен появился только поздним вечером и тут же постарался успокоить жену, нежно обнял её. Не выпуская Ширли из своих объятий, он начал с нервной усмешкой рассказывать об их с братом приключениях – и ночью в студии, и целый день в полиции. Он прошёлся по салону, зашёл в спальню, постоял между кроватками, с нежностью глядя на сладко посапывающих во сне малышей, снова вышел в салон и подошёл к Ширли. Увидев тень сомнения на её лице, он повторил: "Я же дома – видишь? Стало быть, беседер!!!" После этого он только обмолвился, что при полиции появились части спецназа, теперь они называются "дабуры". Ширли вспомнила, что утром ей рассказывала мать по телефону и тоже произнесла это слово – "дабуры"… "Да, почти дубоны… – повторил с горечью и капелькой сарказма Реувен. – Снова Раханут в струе…" "Мама говорила о них… Говорит, братья уже не с ними… Откуда она-то знает? Об этом Офелия в новостях не сообщала…" – остановившимся взором уставившись на портрет Ноама на стене, прошелестела она, по щеке скатилась слеза. Реувен подошёл к ней и обнял её за плечи, поцеловав за ушком: "Я же с тобой, так чего ты боишься? И мы же не одни – с нами вся Неве-Меирия, я уверен – вся Арцена!" "Да, дорогой, я забыла тебе сказать: у нас снова будет маленький. Я на днях была у врача… – неожиданно тихо произнесла Ширли и добавила: – И у Ренаны тоже…" – "Ты серьёзно? Как здорово! – и он обнял и крепко поцеловал жену, удерживая её и поглаживая по голове, серьёзно добавил: – Вообще-то, нетрудно было догадаться… – хитро прищурился он. – Но… Ты не должна нервничать, ты же знаешь! А маме ты сказала? Она же звонила…" – "Нет ещё… Потому что она настаивает, чтобы мы отсюда уехали. Будет ещё сильней давить… – и, помолчав, добавила: – А твоим маме и папе мы попозже скажем… Хотя Нехама, я думаю, знает…" Последний угав Прошло два месяца. Обитателей Гиват-Ноам никто не беспокоил, даже повестки перестали им вручать. Дело с конфискацией компьютера удалось замять, и оборудование удалось восстановить. Закончили и запустили в Интернет ещё несколько короткометражных музыкальных фильмов. Ширли с Ренаной успокоились.

Ширли, наконец-то, удалось зазвать мать к себе на шабат; до этого Рути наотрез отказывалась посещать караван, где жила семья её дочери. Встречались они в доме Мории, куда Рути приезжала несколько раз в месяц понянчить внуков.

Ширли приготовила вкусную первую трапезу, Рути с удовольствием слушала пение обоих близнецов за столом, кормила и ласкала внуков, потом уложила их спать.

Назавтра поутру они спустились по тропинке вниз – сначала к Доронам-старшим, а потом к Эльяшиву и Морие Бен-Шило. На пороге дома Ширли показала матери потрясающие утренние виды, открывающиеся им с вершины холма, продемонстрировала, как подросли два масличных дерева, посаженные в честь рождения близнецов.

У Мории всех ждал маленький сюрприз. В салоне на краешке дивана сидела 17-летняя дочка Амихая Лиора. На другом конце того же дивана – Шмуэль Дорон. Он с робким обожанием глядел на черноглазую, темнокудрую девушку, а она со смущённой улыбкой то поглядывала в окошко, то озиралась по сторонам, то кидала стремительный взор на Шмуэля и снова быстро отводила глаза.

Рути удивлённо уставилась на племянницу: "Лиора, ты разве нынче не у папы?

Почему?" – "А почему нет?" – тихо прошелестела девушка, не глядя на тётю. – "Ну, наверно, папа хотел бы тебя видеть дома почаще… тем более на шабат". – "Папа не возражает… Ты что, не знаешь, что я здесь давно живу?" – покраснела Лиора и тут же подхватила на руки малышку Наоми. Шмуэль посадил на колени Мотеле и принялся играть с ним. Это не помешало парню и девушке продолжать украдкой обмениваться робкими взглядами и улыбками.

Ширли тихо спросила Морию: "Ты знала?" – "Да, Лиора мне недавно призналась.

Оказывается, ваш Шмулик давненько на неё глаз положил: она же подружка Шилат!

Рано говорить, она ещё слишком юная, но… Если у них сладится, то Дороны с Магидовичами будут связаны ещё крепче… И дай-то Б-г, чтобы у детей Амихая жизнь сложилась удачнее, чем у него самого… – горько вздохнула Мория. – Он же такой хороший и добрый парень, а так у него нелепо вышло…" – "А мы-то всё не понимали, почему наш Шмулон ни с кем знакомиться не хотел…" – качнула Ширли головой.

И Ширли, и Нехама, и Мория рассказывали о своей жизни в Неве-Меирии. Мория в который раз звала сестру перебраться к ней и быть рядом с внуками; намекнула, что здесь у неё будет больше учеников. Рути недоверчиво покачивала головой и, лаская внуков, отвечала на это: "Мне было бы спокойней, если бы Ширли вернулась в Эранию – и за неё, и за детей. Тем более сейчас, когда… Постарайся уговорить мужа, дочка! Там бы он тоже нашёл работу, не хуже, чем в этой фирме, которой руководит не солидный бизнесмен, а мальчишка! И ты бы пристроилась, хотя бы в нормальное, нейтральное издательство, или в какой-нибудь женский журнал…" – "Мамуля, ты посмотри, как у нас потрясающе красиво! А какой воздух, какой климат! Не то, что в Эрании!" – "Не о том ты говоришь, дочь… Тебе о детях надо думать, об этих и… о будущем ребёнке… Я же вижу… Как хотя бы чувствуешь себя?.." Ширли удивлённо воззрилась на мать, покраснела и неопределённо мотнула головой.