Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт

Вы что, хотите папе навредить?! Нечего сказать – хороши сыновья!" Близнецы притихли. Только Рувик резонно заметил: "А что, сюда дубоны не придут?" Ирми смущённо переглянулся с Гиладом и Роненом: об этом они действительно не подумали.

Помолчав, Ирми обратился к Гиладу и Ронену: "На самом деле, мы не собираемся выставлять большой угав на публику, тем более – на Турнир… да и не будет у нас больше никаких Турниров!" Максим заметил: "Если учесть, что этот Турнир задумывался этаким тихим "культурным" переворотом. Смерть Ашлая, они, конечно, не планировали – ведь этот "Чего-Изволите" им особо и не мешал – чего возьмёшь с Рошкатанкера!.. Зато его смерть во время Турнира пришлась очень кстати: есть, в чём фиолетовых обвинить. Приём, из истории известный! Мы ещё увидим – под маской "светлой памяти убиённого" они посадят на его место своего человечка. Мне уже интересно, кто у них станет рош-кнуфия!

Ах, простите – рош-ирия… – он слегка поклонился Ноаму, который недовольно поморщился. – А по-нашему, по-простому – Рахан…" – "Но это же просто слово, сам знаешь, что оно означает… – слабо запротестовал Ноам, пояснив по-английски: – bent over (склонился)…" – "Ага… Понимай, как хочешь. Рахан – тот, кто отлично знает, перед кем пригнуться, или изобразить этот жест, преподнеся его массам на высшем уровне правдоподобия, что даёт возможность и всех согнуть.

Между прочим, по-русски звучит похоже – Пахан, а власть Пахана и приспешников – Паханут… Бени с Эльяшивом придумали… Правда, красиво?.. – смутившись, усмехнулся Максим и серьёзно заключил: – Словом, итогом Турнира и неожиданной смерти Ашлая явится фактическое превращение решут-ирия в респектабельную решут-кнуфия, коротко – Раханут. Увидите – на пост Рахана взберётся один из главарей фанфаризаторов".

"Макс, кончай запугивать детей своими российскими ассоциациями – им это вовсе ни к чему знать! – хмуро перебил его Ирми, – вернёмся к нашим баранам, то бишь – к большому угаву. Учитывая, что, как ты правильно заметил, этот Турнир фанфаризаторы задумали для тихого, как бы законного захвата власти (комбиномат им в помощь!), больше Турниры им не понадобятся. А стало быть, большой угав у нас имеет другое назначение". – "По сути это задел на самый неблагоприятный поворот ситуации, который очень даже может иметь место… После вчерашнего от них всего можно ждать…" Максим многозначительно глянул на Ноама и близнецов, потом на мальчиков Магидовичей. Ноам хмуро качал головой, а четверо подростков выглядели немножко испуганными.

Шмулик робко обратился к Ронену: "Объясните нам с братом, пожалуйста, в чём дело, откуда такое сильное действие?" – "Изволь! – с готовностью откликнулся тот. – Вы, наверно, помните, с чего сами начинали?" – "Ещё бы не помнить!" – закивал Шмулик и, улыбаясь, зажмурился, словно заново пережил тогдашние ощущения. "Когда вы оба на том концерте вытащили свой кустарный, на живую нитку собранный угав… смотреть, помнится, на него было страшноватенько… Я, не скрою, ужасно рассердился… Скажите спасибо Гиладу… иначе бы… ух-х!" – и он, потешно нахмурившись и погрозив пальцем, тут же широко ухмыльнулся обоим близнецам. В разговор вступил Ирми: "Короче говоря, мы этим вопросом вплотную занялись, когда другу Макса, Эльяшиву, удалось узнать подробности о фелиофоне Тумбеля, это его Рувик метко назвал фашлафоном, во что вы, собственно, вчера его и превратили.

Гиди (Ирми тяжело вздохнул и опустил голову) и его группа создали ницафон, в компьютеры загружали программы защиты". – "Но этого оказалось мало, нужно было что-то гораздо мощнее, чтобы перекрывать большие территории! – заговорил Максим.

– Они же это уже делают, что и доказал вчерашний Турнир! У них силонофоны и ботлофоны…" – "А у нас угав близнецов Дорон!" – и Ирми, ухмыльнувшись, взглянул на близнецов, переглянувшись с Ноамом.

"Вы помните, с какими нападками (как бы ни с того, ни с сего!) набросилась на шофар "Silonocool-News"!" – вставил Максим. – "Они ж не идиоты! Они ещё во время первого своего опыта на концерте, который чуть было нам не сорвали, смекнули: шофар угрожает их планам. Силонофоны на пару с идиотскими ботлофонами излучают акустическую минус-энергию большой мощности… Ботлофоны – не такая уж дурь, Макс… Как оказалось…" – "Как я понял, силонокулл особенно опасен в сочетании с фелиофоном, – заговорил Гилад. – Поэтому ваша идея, на первый взгляд, игра, шалость, оказалась совсем не шалостью, а очень полезной вещью. Как и ваши музыкоды!.. Словом, для защиты от… беседер, Макс, так и назовём (строго между нами!)… от раханута и их дубонов нам нужен мощный прибор – и вот он перед вами…

Пока только начало…" – и он повёл широким жестом в сторону неуклюжей конструкции, подле которой сидел улыбающийся Ронен, подхвативший: "Как я понял, свой угав вы в общих чертах освоили, технику игры отработали?" – "Я – да, Рувик пока что не очень… Что с него возьмёшь! – гитарист, поэт! – ухмыльнулся Шмулик, но тут же похлопал брата по плечу и добавил: – Правда, с конструкцией очень мне помог! Но я очень вовремя приобщил к этому делу ещё и Цвику МагидовичаРуРувиР", – и он махнул рукой в сторону зардевшихся парнишек.

"Мне вот что ещё хочется спросить: почему вы дали своей группе такое… э-э-э… неоднозначное название? – осведомился Гилад и нахмурился: – "Типуль Нимрац"…" – "По нынешним временам – самое то…" – Ирми переглянулся с Максимом и Ноамом.

Но Ронен покачал головой: "А не боялись по мозгам получить?.. Что обвинят в антистримерском подстрекательстве? Это же в рахануте нынче самое модное обвинение!" – "Дороны – известные антистримеры, терять нечего!" – уныло отшутились близнецы, стараясь не смотреть на брата. "Но к делу, мальчики. Я бы хотел, чтобы мы вместе большой угав осваивали. Это ни в коем случае не будут настоящие уроки – с отметками и недовольством в случае недостаточного усердия…

Типа дружеской студии… Технику игры нам вместе придётся отрабатывать параллельно с отработкой конструкции", – заговорил Ронен, поглядывая на Ирми и Максима.

Ирми ухмыльнулся: "Беседер, мальчики. Уже поздно, и мы с Максом должны уходить: у нас есть местечко в Эрании, надо до него добраться, чтобы нас не замели.

Завтра вечером придём, – подошёл к близнецам Ирми, приобнял их и вдруг, повинуясь внезапному порыву, прижал к себе и забормотал: – Не переживайте, держитесь… Нам всем сейчас нужно держаться и не раскисать, а на вас возложено важное дело, вы и представить себе не можете, насколько…" Ирми с Максимом накинули темносерые плащи, на головы оба натянули картузы. Потом оба по очереди сжали руку Ноама, похлопали его по плечу, и Ирми тихо вышел вслед за Максимом.

После ухода Ирми и Максима ребята не отходили от Ронена, который тихо наигрывал простенькие мелодии на клавиатуре. Рувик тоже пробовал сыграть одну из своих песен, но потом оставил это дело и уселся в стороне с верной гитарой, на которой принялся тихо подыгрывать Ронену, Шмулику и Магидовичам, которые по очереди усаживались за клавиатуру.