Деннис МакКирнан - Галера чёрного мага

— Давным—давно, еще до того, как на Митгаре появились люди, эльфы и другие народцы, хидденов не было. Я имею в виду, тогда нам не было нужды прятаться. В те дни мы называли себя «фейями» и жили открыто, свободно и безбоязненно. Мы обитали на полях и в болотах, в лесах и пустынях. Прерии, равнины, горы и океаны — все было нашим. Мы были единственным народцем на Митгаре.

Эльмар, взглянув на пиксу, прикончил содержимое своего стакана и протянул его Аравану.

Пока эльф наливал вино, Джиннарин возобновила рассказ:

— Тысячелетия сменяли одно другое, и мы жили в мире и согласии. Затем пришли люди — последние создания Эльвидд, — и добрые времена невозвратно исчезли. Они принесли с собой болезни, незаконно захватили наши земли и опустошили их. Даже я могу еще припомнить, когда большая часть наших территорий была покрыта лесами. Но посмотрите на них сейчас: громадные массивы вырублены, плодородные почвы истощены. После человека остаются одни бесплодные земли.

Араван поднял руку:

— Да. Чаще всего это действительно так. Но и среди людей иногда встречаются вполне разумные существа, хотя в основном ты права. Человек по сути своей разрушитель. Тем не менее есть надежда, что он вовремя опомнится. — Эльф замолчал и, словно извиняясь, поднял вверх ладони. — Прошу прощения, Джиннарин. Я не хотел перебивать тебя и вступать в спор. Продолжай, пожалуйста.

Джиннарин вежливо склонила голову, благосклонно принимая извинения капитана.

— Я и не говорю, что у людей были злые намерения. — Джиннарин бросила взгляд на Эльмара, но маг рассматривал свой стакан. — Неважно, злые или добрые, обдуманные или безрассудные, появление человека имело для моего народца ужасные последствия. Принадлежащие нам земли были захвачены, и мы оттеснялись все дальше и дальше, а места, где мы обитали тысячелетиями, попадали под власть человека. Его мало заботили другие создания, населяющие этот мир. Земли и воды — все было испоганено людьми. Почти всегда после произведенных разрушений человек уходил, оставляя после себя развалины, и приходил на уже обжитые нами места, и все повторялось сначала. И были среди людей такие, что брали нас в неволю, держали при себе, пытались отпугивать нами злых духов, хотя, по сути, злыми духами были они сами. О—о, они не могли пленить всех, потому что мы мужественный народец. И вследствие этого человечество, я бы сказала, некоторые люди пришли к выводу, что мы являемся глупыми созданиями, поскольку не желаем подчиниться воле человека. И тогда они и им подобные решили погубить тех из нас, кто выказывал непокорность.

Голос Джиннарин задрожал от негодования, глаза затуманились, она словно сквозь зеркало времени вглядывалась в мрачное прошлое, слыша грохот копыт, свирепый лай собак и звуки ужасных охотничьих рожков.

— Они убивали нас для забавы, травили собаками, уничтожали всех без разбору. — Джиннарин замолчала, пытаясь овладеть собой, и вытерла щеки. — И поэтому фейи затаились и стали хидденами. Мы постарались обезопасить места, где теперь живем, наделив их зловещей репутацией, поселив в лесах леших, на холмах упырей, в болотах водяных; пещеры стали заколдованными, пустыни — мертвыми. Все должно отпугивать человека от вторжения. Иногда мы пытаемся оправдать дурную славу наших владений — и кое—кто из людей тонет в болоте или теряется в лабиринте пещер. Некоторые фейи убежали в отдаленные земли западного континента, на острова, такие, например, как Рвн, или, как вы его называете, Райвен, — места, недоступные Для человека, хотя в наши дни даже там можно обнаружить его следы. — Джиннарин вновь умолкла, нервно вертя в руке наперсточный кубок. Наконец дрожащим голосом она произнесла: — А теперь ты, Араван, зовущийся «другом», заставляешь меня появиться перед командой корабля, убедив тем самым всех и каждого, что легенды про упырей и леших от начала и до конца правда. Что фейи и в самом деле существуют, что сказки, передаваемые из поколения в поколение от отца и матери к сыну и дочери, — это не вымысел. И вот, дескать, малютка, способная отгонять бесов, выполнять домашнюю работу, искать золото, приносить богатство, делать то, то и то… — Джиннарин разразилась горькими слезами, рыдания сотрясали ее хрупкие плечики.

Страдание исказило лицо Аравана, и он взглянул на мага, ища поддержки, но и у старца глаза были полны слез. Он только покачал головой и пробормотал:

— Я не могу даже обнять ее. Даже не могу обнять.

И все же Араван поднял бедняжку, нежно прижал к груди и, держа ее на согнутой дугой ладони, нашептывал:

— Ш—ш–ш, ш—ш–ш, малышка.

— Пожалуйста, опусти меня на пол, — попросила Джиннарин, вытирая рукавом глаза. — Надо успокоить Рукса.

Лис с расстроенным видом расхаживал по каюте и вынюхивал воздух, пытаясь понять причину горя своей хозяйки. Араван выполнил просьбу пиксы, Рукс тут же оказался рядом с ней, и Джиннарин, поглаживая лиса, стала шептать ему что—то на ухо. Рукс внимательно слушал и поглядывал на Эльмара с таким видом, словно во всем винил именно его.

Маг смахнул рукой с лица слезы.

— Араван, налей мне еще вина, — попросил он, и эльф наполнил его стакан.

В каюте на некоторое время наступила тишина, нарушаемая лишь плеском волн по корпусу «Эройена», но наконец Джиннарин повернулась к Аравану и сказала:

— Подними меня, пожалуйста, на стол. Рукс успокоился, и я хочу допить вино.

Эльф осторожно посадил Джиннарин на стол, и она устроилась скрестив ноги, взяла свой наперсток и пригубила.

Араван откашлялся и заговорил:

— Я понимаю, что моя просьба причинила тебе страдание. Тысячелетиями ты скрываешься от людей. И не в твоей природе и традициях вашего народца показываться на глаза посторонним, кроме тех, кто является твоим другом. Но прими во внимание, почему я попросил тебя довериться моим подчиненным. Прежде всего, команда «Эройена» тщательно подобрана. Я не беру на службу всех и каждого, и большинство из них — это дети моих старых знакомых, с которыми я ходил в плавания много лет назад. Такой порядок существует почти три тысячелетия. Дети, внуки, правнуки — все они надежны и преданы мне до конца. Они посвящены в секреты эльфов, гномов и людей и никогда не подведут. Некоторые из них погибли, исполняя свой долг. Приглядись к этому замечательному кораблю. Кому известны его секреты, кроме членов моей команды? Ни одна душа не знает о них, кроме тех, кому пришлось служить на нем. Многие купцы и капитаны отдали бы все свои сокровища за такое судно, но никто на Мит—гаре никогда не увидит ничего подобного, ибо его секреты надежно спрятаны в моем сердце и в сердцах членов команды «Эройена» и мы никому их не раскроем. И это только один пример их преданности. Далее. Каждый матрос или гном на моем корабле выбран не только из—за своей преданности и честности, но также и потому, что он сообразителен, отважен и опытен. Не один раз моя жизнь была спасена кем—либо из соратников, и мне в свою очередь доводилось выручать из беды многих из них. У меня с ними духовное родство, они собратья по оружию, и я не подвергну их опасности, умышленно оставляя в неведении. Как в случае успеха, так и неудачи нам понадобятся мозг, силы и опыт всех, но мы лишимся этого, если они будут действовать в потемках. Не зная цели наших поисков и не познакомившись с тобой, Джиннарин, они будут связаны по рукам и ногам, и я не могу позволить этому случиться как для их безопасности, так и для твоей. Давай поменяемся ролями. Предположим, я пришел к тебе и прошу о помощи, но желаю скрыть от тебя и то, кто меня послал, и кого надо выручить из беды. Каким будет твой ответ? Решишься ли ты на таких условиях подвергать риску себя и остальных или посоветуешь мне рассказать правду твоему благородному народцу, невзирая на мои страхи. И последнее. Пока ты все обдумываешь, скажу вот что: я не возьму в этот поход никого, кто не поклянется хранить тайну — сначала мне, потом тебе.