Александр Лайк - Синий, как море

— Властитель Райдок!

— А гхы гм хмфы во, гы! — возмутился я и протянул руку с настойчивостью взгляда, то есть руку пустую, а во взгляде недовольное настояние на всем своем… Проснусь — объясню.

Ну что они, не могут, что ли, сообразить, что человеку нужен сосуд с жидкостью, для выпить внутрь?

— Властитель! — теперь в голосе этой таинственной женщины появились забота и тревога. — Вам плохо?

А кому на моем месте было бы хорошо? Только не нужно мне сейчас рассказывать об этой самой избранности и врожденном счастье принцев! Да, я вспомнил. Я действительно властитель Райдок. Для окружающих вообще Властитель с большой буквы. Ну и что? Что мне делать с этой большой буквой, если ни одна скотина кружку воды не даст? Пьяный кабатчик бы уже догадался…

— Воды, — наконец-то выдавливаю я из себя. — Хорошо мне. Только воды… Мне хорошо, и холодной водички.

Только самые неудобные места на самых тоскливых церемониях, без права выйти в туалет, только унизительная необходимость удерживать высоко поднятую голову на вытянутой из последних сил шее, без права сбросить двухпудовые золотые вериги, только непоколебимость хорошей мины даже тогда, когда безнадежная плохая игра уже закончена — вот и все, что достается принцам. Брошу все и уйду к чертовой матери в монастырь. Вот только вспомню, что это, и уйду…

— Воды дай…

Как же ее зовут, эту дуру? Селия… Или Сейла? И никакая она не служанка, а третья фрейлина двора, кстати… стерва.

— Властитель, вы заснули на солнце, я опасаюсь предложить вам холодной воды. Это может вызвать недомогание.

Я вяло отмахиваюсь.

— Вели чего-нибудь иного. Только жидкого и прохлаждающего.

Ну? Вы понимаете? Любому бродяге можно холодной воды, а принц Райдок обязан блюсти драгоценное для Короны здоровье!

Ну ладно, кокетничаю я, кокетничаю. Я вообще с детства капризный, и это мне как раз можно. Бродяге нельзя, кабатчику нельзя, фрейлине вот нельзя, а мне можно. Мне вообще все можно. Даже холодной воды, только со скандалом. Но скандал-то мне тоже можно!

— Селия…

— Сейлен, ваше могущество, к вашим услугам.

Почему не сиятельство? Разве не сиятельство? А впрочем нет, не сиятельство. Все. Просыпаюсь. Вспомнил я, что такое монастырь. Противная штука, однако! Не пойду я туда.

— Сейлен, я не разговаривал во сне?

Сморщился в попытке угодить целомудренный лобик.

— Я подошла всего за несколько секунд до вашего пробуждения, Повелитель. Ваша матушка приказала разбудить вас и готовить к церемонии. Ваше могущество изволили спать тревожно, но разговаривать не изволили. Сок шериса, если угодно.

Угодно, конечно. Я выпиваю почти полный кувшин приторной прохладной жижицы. Во рту становится еще пакостнее.

— Умыться!

Я постепенно все-таки выползаю из этого идиотского сна, хотя полного ощущения реальности еще нет.

— Сейлен, мне снилась какая-то удивительная глупость. Меня ругали за убийство дракона… Я как-то всегда считал, что убивать драконов — это подвиг.

— Разумеется, подвиг, мой Повелитель!

Все. Ожил. И в интонациях этой дуры… Кстати, сколько ей лет? Наверное, около двадцати. Черт, а в момент пробуждения она показалась мне эдакой немолодой бабищей… Сколько же надо извести благовоний и притираний, чтобы добиться такого потрясающего результата!

Сморщенный слуга подает поднос с умывательностями. Из косых прорезей в коричневом пергаменте лица за мной наблюдают внимательные глаза. Боги высоких храмов, это ж надо — запихать в такие крошечные щелочки такие огромные зрачки!

И вообще, странные они там, в Желтом Домене. Даже пленники.

Я быстренько разбираюсь в кувшинах. Этот с розовой водой, это спасибо; это травный настой, это с соком мыльного корня… Вот!! Чистая холодная вода, пожалуйте, ваше могущество!

Можно и без скандала. Пока Сейлен не видит.

— Сейлен, рассказывай новости, — я быстро отхлебнул из кувшина.

— Все уже готово, мой Повелитель. Сейчас вас облачат как подобает, матушка вручит вам знаки Огня и прямо к Перекличке Очагов! Уже сегодня я обращусь к вам «ваше сиятельство».

Ага, все-таки вот оно, сиятельство! Я почувствовал вдруг легкую озабоченность. С памятью что-то было не в порядке. Не могу сказать, что, но определенно что-то было не так.

Всякий знает, как порой чувствуешь необходимость проснуться, но не можешь этого сделать сразу. Вот ты уже понимаешь, что происходящее с тобой — только сон, но все же совершенно беспомощен; события идут своим чередом, а ты прилагаешь отчаянные и бесплодные попытки вырваться из наваждения наружу, в реальный мир, но не состоянии этого сделать.

У меня все было точно так же, только наоборот. Я уже давно проснулся и прекрасно осознавал реальность окружающего. Но я не мог до конца выйти из сна и овладеть здравой памятью. Памятью о реальных событиях.

Я застрял между сном и явью, только не так, как обычно — девяносто пять процентов сна и одинокий огонек пробуждения. Гораздо хуже — на девяносто процентов я уже проснулся и дальше просыпаться вроде было некуда. Но десять процентов моего мозга — те, которые делали меня мной, те, что придавали остроту моему разуму и хранили память о главном из прожитых дней — эта часть рассудка затмевалась пылающим факелом сновидения.

И я уже тянулся к этому, реальному миру — но сквозь мутную пелену призрачного видения. Сна. Бреда. Марева.

И реальный мир ускользал от меня.

Что такое, черт побери, эта самая Перекличка Очагов?

И почему я не должен был убивать дракона?

И самое главное — почему дурацкий вопрос из глупого сна кажется мне важнее, чем церемония, после которой приличных принцев с мозгами без сквозняков начинают называть «сиятельство»?

Я ополоснул напоследок лицо розовой водой и потянулся за куском ткани, чтобы утереться.

— Сейлен, — укоризненно сказал я, — сколько раз надо говорить, что шелк для этого дела не годится?

— Но это же не шелк, ваше могущество! — запротестовала холеная кобыла. — Это же радужная паутина с горных отрогов Желтого Домена! Ей нет цены, и красота ее все объясняет!

— Зато она совершенно не впитывает воду, твоя паутина! — рявкнул я. И я, кажется, не слишком похож на муху, чтобы обматываться паутиной по утрам!

— Уже полдень, ваше могущество, — ресницы Сейлен упрямо дрогнули.

— Все равно! Вели со следующего раза — только хлопок. Сто раз ведь просил!

— Хорошо, ваше могущество, — теперь голос девчонки дрогнул от скрываемой обиды.

Но ведь действительно сто раз просил! Черт бы меня побрал, всякую ерунду, чушь какую-то помню, а что я должен делать со Знаками Огня… Поздравляю вас, ваше почти сиятельное могущество, крыша съехамши на старости лет. Ах, дерьмо, а сколько же мне лет?