Андрей Круз - У Великой реки. Поход

Нам принесли горячее. Мне ― котлеты, Батый заказал карасей в сметане, а Борода ― свиную отбивную. К рыбе он относился с недоверием и за еду ее не считал. Даже в свое время, будучи в подпитии, предлагал Митричу переименовать «Царь-рыбу» в «Королевскую свинью». Но тот не согласился.

Графин с водкой вновь обежал круг над лафитниками, поделившись с каждым граммами полста прозрачной жидкости. Тому же Бороде принадлежала фраза: «Мясо без водки только волки едят».

― Ну давай за согласие! ― объявил очередной актуальный тост Борода.

Опять все выпили, захрумтели соленьями. Борода, причмокивая, высосал соленый помидор, аккуратно подхватив его пальцами из большой глиняной, расписанной по краю немудрящим рунным орнаментом миски.

Котлеты из сомятины оказались на диво хороши. Нежные, с молодой картошкой в масле, пересыпанной мелко порубленным укропом, они прямо сами в брюхо просились. Пришлось налить опять ― и опять выпить.

Постепенно мне уже захорошело. Я огляделся. «Царь-рыба» была забита народом под завязку: ни одного свободного места. Это не единственный трактир на Холме, есть еще и шашлычная «Казбеги», которой заправляет некто Заза Абашидзе, шашлычник и сын шашлычника, есть и пельменная «Сибирь», весьма неплохая, но с «Царь-рыбой» никто конкурировать не может. Ходят слухи, что у Митрича тоже таланты сверхъестественные прорезались, и все ― кулинарной направленности.

Когда мы расправились с горячим и методично пили водку, закусывая солененьким и запивая морсом, к нашему столу подошли еще двое: длинный, худой, с висячими запорожскими усами и хитрым взглядом, и с ним маленький, круглый, с виду несерьезный, если не знать его поближе. Петро Попыйвода и Сема Колобок. Оба работали моими прямыми конкурентами, то есть были лицензированными охотниками. Всего в их команде пятеро, включая даже неплохого колдуна. Я с ними работал пару раз, так что отношения у нас были скорее дружественными. Да и не конкурент я им, одиночка-то. У них дела, у меня ― делишки.

Колобок плюхнулся за стол, а Попыйводе места не хватило, и он пошел искать свободный стул. Тем временем к нам подошла Марина Ивановна, сразу поставила два стакана и две стопки дополнительно, положила вилки у миски с грибами. Мы заказали ей еще водки со льда и еще груздей. Колобок с Попыйводой уже ели в шашлычной и сюда зашли выпить. Вернулся Петро, неся над головой массивный стул. Поставил его с торца стола, бухнув об пол и почти перегородив проход. Борода разлил остатки водки из графина на пять рыл, как раз по полтиннику всем хватило. Морс уже выпили, но на него никто особо и не претендовал, закусывать взялись груздями.

― Слышал, ты приз от старосты Ручейного взял? ― спросил Колобок, закусив.

― Ага, было такое дело, ― кивнул я.

― И что оказалось?

Я рассказал то, что до этого рассказывал Бороде с Батыем. Петро покивал в такт моим излияниям, затем спросил:

― Как думаешь, откуда тварь взялась? Кто ее вывел?

― Не знаю, ― пожал я плечами. ― Сбежала от какого-нибудь колдуна. Мало идиотов? Чего только не выводят.

Действительно, такая беда, особенно с колдунами-недоучками и самоучками, случалась часто. Выучат несколько заклятий, начинают экспериментировать на каком-нибудь звере вроде пойманной дворняги, а потом сами оказываются с откушенной головой, а нам, охотникам в смысле, новую работу подкидывают.

Петро довольно точно описал монстра, которого я отвез в крематорий. Это меня заинтересовало.

― Паччиму знаешь? ― спросил я, подражая одному знакомому торговцу арбузами, приплывающему с баржами в конце лета с низовий Волги.

― Паттаму, ― передразнил меня Петро.

Он полез во внутренний карман черной кожаной куртки и достал оттуда пачку черно-белых фотоснимков. Цветная фотография, увы, из нашей жизни ушла, осталась в том мире, откуда нас сюда принесло. Протянул фотографии мне. Я взял их, быстро перелистал, вернул.

― Что скажешь? ― спросил он меня.

― Откуда снимки?

― От верблюда. Мы прошлым месяцем в Старицу ездили на поимку твари, которая людей жрала, кто за стенами допоздна задерживался. Вот это… ― потыкал он узловатым пальцем с выпуклым и толстым ногтем в верхний снимок, – …вот это она и есть. Похожа?

― Один в один с той, что я сегодня грохнул, ― подтвердил я.

― А вот это… ― Пальцы перелистали снимки и остановились на другом изображении подобной твари. – …Это из Михайловки. Мы там тоже подряд на отлов брали. Поймать не удалось, а завалить, как видишь, завалили, так что с твоей добычей их уже три получается. Будешь и дальше утверждать, что это результат неудачного эксперимента?

Я отрицательно мотнул головой:

― Нет, не буду. Это кто-то специально делает. Только вот зачем? Смысла не видно.

― Очевидного, может, и не видно, а скрытый смысл… он скрытый и есть, ― сказал Колобок. ― Кто делает, тот знает зачем.

― Логично.

А кстати, действительно интересно, кто такими безобразиями занялся? И кто послужил «исходным материалом» Для эдакой магической трансформы? Похоже, что кто-то гуманоидного типа, другое существо превратить в подобное было бы сложно. Все же передвигалась тварь на задних ногах, и обезьянье в ней явно проглядывало. Либо над обезьяной поглумился колдун неизвестный, что маловероятно, либо над человеком или иной человекоподобной расой. Тем же гномом, например.

― Петро, а дальше у вас по этим тварям какие-то дела есть? ― спросил я.

― Нет. Их пока в один случай никто не связал. Но мы помаленьку над этим думать начали. Странно это все.

Это естественно, что сами думать начали. Все подобные случаи все равно на нашу голову свалятся. И не только в окрестностях Великореченска. Так сложилось, что самые лучшие охотники в нашем городишке проживают и заказы берут не только по Тверскому княжеству, но и из других. Охотники люди рисковые и все больше лихие, склонные к анархии, и для них такой шебутной городок, как наш, ― самое лучшее место для жизни. И городку хорошо от нашего в нем присутствия. Это же север княжества, два Дурных болота неподалеку: кто здесь только не водится. Мы на город все больше бесплатно пашем, вместо налога, вот и получается, что окрестности у нас всякой дрянью не наводняются.

Я вот в городок этот из самой столицы, из Твери, два года назад перебрался. Обжился, привык и никуда уже отсюда не собираюсь. Жизнь тут как бы даже не богаче столичной, очень уж хорошо городок расположен, на слиянии всех торговых путей. Работы и заработка всем хватает. Кому больше, кому меньше, но нищеты у нас нет. Совсем. Весь берег пристанями, складами и лабазами застроен, да вдоль стены у Главных ворот тоже целое складское хозяйство. Товар течет отовсюду и всюду же расходится. Процветает Великореченск. Ну и столичные власти чрезмерной опекой не досаждают. Собирают налог, да и все.