Уэйн Барлоу - Демон Господа

Никогда Элигор не видел барона столь эффектным. Меч его на поле боя жил и наслаждался жизнью — чужой, разумеется. Конечно, и тренировки Фарайи выглядели впечатляюще, и в бою Элигору доводилось наблюдать за ним, но таких чудес он еще не видывал. Черный клинок Пустошей как будто порхал от одной жертвы к другой, выписывая в жарком дымном воздухе какие-то немыслимые узоры. Солдаты Фарайи, в отличие от него, особого творчества в убойном ремесле не проявляли, крушили все голой силой, прочностью брони, но порой казалось, что они состоят из нее целиком.

Предвидел ли Астарот, что ждет его? Неужели, увидев, что легионы Саргатана подались назад, он предположил, что может победить? Чего только не привидится на поле боя, особенно если проигрываешь…

Элигор со своими гвардейцами завис над воинами Фарайи, прокладывавшими дорогу вверх по склону холма, на вершине которого находился Астарот. Местонахождение барона определялось проще всего — по вырывавшемуся из его груди яркому факелу. При взгляде на поле боя сверху было видно, что латники Фарайи образовали как бы зубец, направленный внутрь стягивавшегося кольца, которым войска Саргатана окружили армию Астарота.

Ветер с юга нагревал воздух, и Элигор заметил в том направлении скопление темных туч. Конечно, буря не спасет ни армию Астарота, ни ее вождя, но Элигору и его летунам придется спуститься наземь и пропустить самое интересное. Они пролетели сквозь широкую завесу дыма, на время потеряв возможность что-либо видеть и ориентируясь лишь по направлению да сверкающим сквозь дым командным глифам. Вылетев из дыма, Элигор понял, что оказался вплотную к центру битвы — и к ее завершению.

Апофеоз битвы, предельное ожесточение обреченных. Демоны Астарота погибали, не отступая ни на шаг. Сам Астарот — уже в какой-то сотне шагов, кажется, слышно даже потрескивание искр его Большого герба. Отряд Фарайи уже схватился с личной охраной архидемона. Те отражали натиск нападавших ожесточенно и искусно, но здесь уже сказывался численный перевес. Демоны Астарота один за другим падали в пепел. На поле битвы войска Саргатана тоже подавляли отдельные оставшиеся очаги сопротивления.

К Фарайи скользнул глиф-сообщение, и Элигор успел его расшифровать: Саргатан сообщал, что он на подходе. Почти одновременно пал и последний защитник Астарота. Фарайи с презрительной гримасой ударил его ногой в обращенное вверх лицо. Тело сжалось, барон подобрал его диск и вжал в свой грудной панцирь. Перед Фарайи остались теперь только сам Астарот и его фельдмаршал Небирос.

Архидемон держался прямо, сохраняя достоинство, но Элигор видел, что это дается ему с трудом. Вокруг него вились цепочки защитных глифов, лицо постоянно и бесконтрольно меняло очертания. Лишь в какое-то быстротечное мгновение оно напомнило Элигору знакомого ему Астарота. Старый архидемон глянул на Небироса, опустился на колени и протянул Фарайи свой скипетр. Небирос последовал примеру хозяина и поднял над головой жезл.

— Потрясающее искусство, барон Фарайи, — услышал Элигор сухой, бесцветный голос. — Государь твой может гордиться тобой и всем отрядом. Вряд ли я когда-нибудь видел такое.

— Приятно, когда тебя хвалят, — криво усмехнулся Фарайи, небрежно забирая жезл и скипетр. Потом обернулся и столь же небрежно сунул трофеи первому попавшемуся из своих бойцов.

— Не я один хвалю. И от других слышал…

Фарайи снова повернулся к двум коленопреклоненным фигурам. Астарот вздохнул. Что должно было сейчас последовать, Элигор представлял. Не раз, сопровождая Саргатана, наблюдал он ритуал сдачи.

— Я вынужден признать свое поражение. — Астарот снова вздохнул. — Согласно древнему соглашению архидемонов я, великий лорд Астарот, смиренно прошу доставить меня пред очи твоего государя, победоносного Саргатана, дабы он посту пил со мной по своему усмотрению.

Фарайи извлек меч, небрежно поиграл им. И вдруг — одним взмахом снес голову фельдмаршалу Небиросу. Элигор невольно подался вперед, но натолкнулся на загородившего дорогу латника. Что мог он сделать? Даже с воздуха — ничего. Только смотреть и запоминать.

Фарайи тем временем прилаживал фалеры Небироса и критически осматривал Астарота. Так скульптор рассматривает блок камня, видя в нем статую, которую собирается изваять. Да, конечно, барон Фарайи — тоже великий художник. Или артист.

— Ты, кажется, не собираешься доставлять меня к Саргатану, — проговорил старый архидемон.

— Нет, — выдавил Фарайи после короткой паузы.

— Ты предал его?

— Его война — не моя война.

— Берегись, барон. Помни, что видел здесь, в Марааке. Вспомни, когда бросишь вызов Саргатану на поле боя.

— Очень милый совет из уст старого разбитого демона. Уничтожив тебя, я окажу Аду громадную услугу. — И Фарайи медленно попятился.

Бойцы выпустили его и снова сомкнулись вокруг Астарота. Фарайи встретился взглядом с Элигором. Секунду длилась эта дуэль взглядов, затем барон ухмыльнулся и отвернулся. Был ли от него какой-то сигнал, Элигор не понял, но кольцо вокруг старого архидемона вдруг сжалось. Тяжкое дыхание, лязг металла, стон… Эмблема Астарота угасла. А Фарайи куда-то исчез.

— Что здесь происходит? — услышал Элигор за собой голос Саргатана. — Где Астарот?

— Нет больше Астарота, государь. И я ничем не мог этому помешать.

— Кто сделал это, Элигор? Кто посмел меня ослушаться?

Элигор колебался лишь мгновение. Восхищение бароном Фарайи, дружба с ним вдруг померкли. Осталась только преданность лорду.

— Государь, это сделали бойцы Фарайи. Но барон ничего не предпринял, чтобы этому помешать… — Элигор запнулся. — Я должен добавить, что дрались они героически. Без них твои цели не были бы достигнуты.

— Живой Астарот — одна из моих целей. И по важности — не последняя.

— Да, государь.

— Где барон? — Саргатан шагнул к сомкнутому кольцу избегавших его взгляда мрачных фигур. Двигался он решительно, и стоявшие ближе отшатнулись. Не успевшим отскочить он помог, просто отшвырнув в сторону. Сыграл свою роль и вид жуткого меча в мощной лапе архидемона.

Фарайи обнаружился в центре — там, где прежде стоял Астарот. В руках барон сжимал диск Астарота.

— Барон, почему ты ослушался меня? — Ничего доброго голос Саргатана не предвещал.

— Государь, не я это сделал, мои бойцы. — Он покачал головой. — Жалок он был. Мои бойцы перестарались, но сделали для него доброе дело. И для тебя тоже, поверь.

— Ты так считаешь? — Лицо Саргатана изменило очертания, и Элигор ясно увидел, что изменения эти носили самый зловещий характер. Головной факел тоже горел неспокойно.

— Мое упущение в том, что я не дал своим бойцам ясных указаний. — Пальцы Фарайи нервно бегали по рукояти меча. — Но как я уже сказал, Астарот был сломлен… жалок. Он бы и сам попросил уйти так… хотел бы окончить жизнь благородно… если бы мыслил более ясно. Но исход битвы явно повлиял на его…