Ольга Болдырева - Как развеять скуку?

Мы медленно возвращались в лагерь. Медленно вовсе не потому, что возвращаться не хотелось. Просто было жаль, что теперь ещё долго придётся ждать вот такого удобного момента, когда вокруг нет никого, кто может нас потревожить, когда запросто дозволено куда-нибудь улизнуть, чтобы побыть вдвоём.

А возвращались — подумали, что нас наверняка скоро хватятся, а привлекать лишнего внимания к нашим с Анабель проблемам, именуемым отношения, не имело смысла. Те, кому надо, сами быстро всё поймут. Остальным лучше пребывать в блаженном незнании, чтобы не отвлекаться от великой миссии ссорами и драками. А в том, что они будут, нет никаких сомнений.

Анабель шла рядом и увлеченно обрывала лепестки случайно подвернувшейся ромашке. На что она гадала, было непонятно, но, судя по всему, всё сходилось на желательном варианте развития событий.

Я же пытался понять, что со мной творится. Вроде начинал всё это как игру, а теперь понял, что связал себя со светлыми крепко накрепко. Но крепче всего — с Анабель. Сейчас я уже без особых усилий мог увидеть крепнущую с каждой минутой светлую ниточку появившихся чувств. Знаете, как это называется? «Доигрался». Правильно, милая, именно доигрался… И что мне теперь делать с этим ушастым чудом? Ведь очень скоро обман раскроется. Что тогда?! Не то, чтобы это будет конец. «Ага, скорее начала громадного скандала». На этот комментарий я внимания обращать не стал. И так всё понятно. Я, знаете ли, не любитель театральных сцен, мол, «я жить без неё не смогу». Смогу, и очень даже неплохо. Просто это уже будет не так, как с ней. Когда появляется такая нить, всё остальное уходит на второй план. И стороны, и скука, и любые миссии. Только вот…

— Знаешь, что нас выдает, как взрослых людей, уставших от навязанных менестрелями и писателями образов? — словно прочитав мои мысли, неожиданно спросила Анабель, отрывая последний лепесток.

— Нет, — честно ответил я.

— Мы не держимся за руки, не переглядываемся, словно знаем самую великую тайну мира, не обсуждаем своё счастье, — она пожала плечами и неожиданно сорвалась с места. — Догоняй! — но почти тут же остановилась и понимающе улыбнулась: — Вот, видишь? Нет таких порывов. Я тебе уже рассказала свою историю, а как с тобой?

— Что? — Я отвлёкся на какие-то мысли, про которые сразу и забыл.

— Ну, тебя ведь, конечно, где-нибудь ждёт любимая невеста, а то и жена с тремя забавными карапузами? — Сквозь насмешку и ехидство я явно слышал в её голосе волнение. Все женщины боятся быть брошенными. Впрочем, мужчины тоже.

— Нет. У меня когда-то была любимая, но она умерла. — Теперь об этом было намного легче говорить. Раньше я всегда отнекивался и всеми силами избегал этой темы, а если не получалось, начинал молчать или что-то придумывать, а когда и безбожно врать. Теперь же всё ушло: и боль, и тоска — остался только неприятный осадок, будто если это когда-то и было, то уже не со мной. И поняв готовый сорваться у эльфийки вопрос, сразу ответил: — Нет, это был несчастный случай без каких-либо подтекстов. Вот так.

— Грустно. Я-то знаю, что Риль погиб, пытаясь сделать этот мир лучше. — Анабель сорвала ещё одну тоненькую чахлую ромашку и принялась обрывать ей лепестки.

— И от этого тебе становиться легче? Ну-ну. Уж сколько было всех этих желающих сделать и мир, и вообще всё лучше. Но при этом их «лучше» было совершенно субъективными взглядами на отдельные вещи. Впрочем, я не хочу начинать этот спор.

Анабель пожала плечами и, так и не сорвав последний лепесток, бросила ромашку под ноги, и призналась:

— Не сошлось. Гадала на то же, а получилось по-другому. Я подумала… — и тут я в первый раз увидел, как эльфийка смущенно краснеет, — может, об этом ещё рано заговаривать, но если всё закончится хорошо… вдруг ты согласишься поехать со мной в Светлый лес? — Сквозь белую шевелюру эльфийки предательски алели острые кончики ушек, а сама она, потупившись, чуть не споткнулась о подвернувшийся камень.

— Хм… извини, конечно, но демон в светлом лесу… это… — я попытался подобрать необходимое определение, — это необычно. Не находишь? И заметь, от Тьмы отрекаться не собираюсь. — Возможно, последнюю фразу я сказал несколько резковато, так как эльфийка поспешила разочарованно отвернуться. — Нет, если на торжественной встрече не будет очищающего костра, плахи или виселицы, а также мрачных мужиков, которые нашпигуют меня стрелами, словно приличная хозяйка праздничного гуся яблоками. А также ядов, дуэлей и все прочего подобного, то почему бы и не поехать? Особенно если ты будешь рядом, — поспешил я ободрить тут же улыбнувшуюся сиятельную леди.

— Нет, если всё получится, ты будешь героем. — Она, приподнявшись на цыпочки, чмокнула меня в нос и счастливо вздохнула.

Я только-только собирался сграбастать своё чудо в объятья, как со стороны лагеря донёсся вой.

— Упс… я очень надеюсь, что Герион никуда не отлучился и сейчас просто поёт Алиру серенады на волчьем языке. Потому что если я подумаю, что какая-нибудь мерзость сейчас закусывает нашим рыцарем…

Раздался вскрик и непонятный шум.

— Вот Тьма! — забыв про романтику, мы с Анабель наперегонки рванули к лагерю, надеясь, что ещё не слишком поздно.

Алир с удивлением уставился на необычную животинку, что пристально его рассматривала с той стороны провала. С одной стороны, она чем-то походила на большую, прямо таки громадную кошку. Нереально яркие рыжие глаза со зрачком-щелочкой, острые пушистые ушки с кисточками, чёрная густая шерсть с рыжеватым же отливом, длинный хвост со смешной кисточкой, больше походившей на шерстяной шарик. Алир не успел до конца осмотреть большую кошку, как Мурка неожиданно завыла. По-волчьи протяжно, но без той мелодии, что приличествовала обычному серому бродяге. Просто завыла, не собираясь нападать, а что-то пытаясь сказать рыцарю. Потом напряженно принюхалась к весело скворчащему мясу и просяще мяукнула. Правда, мяуканьем тот звук, что издала животинка, можно было назвать с большой натяжкой, но рыцарь решил окрестить это именно мявом.

— Есть хочешь? — осторожно спросил он, беря с блюда самый большой кусок.

Мурка прижала аккуратненькие уши к голове, наблюдая за куском в руке Алира.

— Ну, на! — воскликнул он и кинул мясо так, чтобы животное не угодило в провал. В результате получилось, что рыцарь переоценил свои отсутствующие силы и кусок улетел не так далеко, как хотелось. А вот Мурка, наоборот, недооценила длину своего прыжка и приземлилась аккурат на Алира.

— Ой! Что же ты, свинья пушистая, делаешь! — возмутился он из-под тяжелой тушки, отплёвываясь от шерсти и пытаясь понять, все ли рёбра целы. Животное, извиняясь, более дружелюбно мяукнуло, и осторожно слезло с придавленного рыцаря, направившись к слегка испачкавшемуся куску ещё горячего мяса. — Приятного аппетита! — Алир только теперь заметил, что животинка выглядела изрядно отощавшей. Да и шерсть в некоторых местах выглядела так, словно её пытались выдрать.