Ирина Анненкова - Медные колокола

Мальчишка призадумался, а потом неуверенно ответил:

- Ну, нежить, наверное, ещё страшнее… - а потом подозрительно сощурился: - А ты сама-то в лесу живешь, или из села пришла?

- В лесу, - согласилась я.

- Так ты что, оборотень и взаправду меня есть будешь? – он с запоздалым изумлением покосился на Тинку.

- Не буду, - не удержавшись, облизнулась я. – Да шучу я, шучу, не дергайся! Экие, право, дети нервные пошли! Я не оборотень, честное слово.

- Ведьма? – деловито спросил ребенок, как-то уж очень быстро успокоившись за свои драгоценные мослы. Ничего себе?! А ведьма, по его мнению, это не страшно?!

- Да нет, в общем-то, - задумчиво протянула я. - Знахарка я. Травки собираю, зелья варю, людей лечу, иногда животных. А живу и правда в этом лесу. Но пока хватит тебе меня расспрашивать. Ты мне лучше всё-таки скажи, как же тебя зовут?

- Ванята, - щербато улыбнулся мальчишка, продемонстрировав дырки от меняющихся молочных зубов.

- И давно ли ты, Ванята, в нашем лесу обретаешься?

- Да вторую седмицу уже, - солидно поддержал беседу ребенок, почесывая правой пяткой левое колено.

- А кой тебе годик?

- Скоро девять! – сказано с гордостью.

- А родители твои где, дружок? Кстати, а давай-ка я больше не буду тебя держать? Ты ведь не начнешь драться или убегать?

- Не начну, - помрачнев, буркнул Ванята, потирая запястья – пальцы у меня сильные, как бы синяков не осталось. – А родители где – не знаю.

- Давно не знаешь-то? – сочувственно поинтересовалась я. Леший его знает, может парнишка с самого малолетства сиротствует. Хотя не похоже: обтрепанные грязные одежки хорошего качества и пошиты явно на него. На ногах – крепкие, хоть и перепачканные сапожки.

Опаньки, похоже, с расспросами о семье стоит повременить…

- Да с месяц уже, - хмуро ответил он, внезапно очень заинтересовавшись верхушками деревьев. Я сделала вид, что ничего не заметила, и сосредоточенно принялась рыться в карманах. К тому времени, когда я вытащила порядком сплющенный, промаслившийся и, ясно дело, совершенно холодный сверточек с остатками Микешиных пирогов, парнишка сумел взять себя в руки. Он принюхался, жадно смотря на мои руки, но тут же вздернул подбородок и отвернулся, старательно разглядывая Тинку и валежины на санях.

- Поможешь? – я протянула ему развернутую тряпицу с печевом, постаравшись, чтобы мой голос звучал просительно. – Мой домовой дал на дорожку, принесу обратно – обидится.

- Вот и ешь сама, - гордо фыркнул Ванятка, косясь на пирожки. Даже остывшие, пахли они одуряюще. Я притворно вздохнула:

- Уже поела. Сколько смогла. Давай эти вместе догрызем, а?

Мальчишка нахмурился, дернул плечом, но ломаться больше не стал и с независимым видом ухватил пирожок.

После наших с лешим посиделок выпечки осталось до обидного мало – старикан любил полакомиться. Когда последние крошки исчезли в голодном Ванькином рту, я мечтательно вздохнула:

- А дома мой Микеша к ужину кулебяку с грибами затеял… слушай, Ванюш, а пойдем ко мне в гости! – я старательно изобразила лицом, что эта мыль была совершенно неожиданной и забрела в мою голову случайно. – Ухи опять же похлебаем…

Против ожидания, мальчишка не начал драть нос и отнекиваться, дескать, нам и тут не плохо, лопайте сами. Вместо этого, он уставился на меня, что-то обдумывая, будто прислушиваясь к своим ощущениям.

- Значит, живешь ты в лесу, у тебя есть домовой, и лошадь твоя разговаривает по-людски…. Но ты говоришь, что не ведьма. А избушка у тебя, часом, не на курьих ножках? – ребенок хитро сощурился. Было не похоже, чтобы он умирал от страха.

- Это тебе, мой милый, нянька много сказок рассказывала, - хмыкнула я. - Должна тебя разочаровать: курьи ножки только у кур. А избушка моя стоит на каменном основании. И даже подпол имеется!

- Но может, всё-таки, ты Баба Яга? – уточнил любознательный ребенок.

- Размечтался, - улыбнулась я. До Бабы Яги мне в жизни не дорасти. - Извини, если разочаровала. Давай, бери свое барахлишко. Отсыреет в дупле, к ночи дождь собирается.

От Восточных Дубов до моей избушки было не особо далеко – хорошим шагом совсем недолго. Однако наше движение здорово задерживали груженые валежником и вязнущие в каждой луже сани, так что засветло добраться до дома нам не грозило.

Ванята наотрез отказался от сидячего местечка по соседству с дровишками и теперь вышагивал рядом со мною. Даже тяжелый, сделанный явно на взрослого крепкого мужика самострел не стал класть, а тащил на плече. На санки легла лишь только небольшая кожаная торбочка да мохнатое нечто, напоминающее одеяло, а может, и плащ. Больше ничего у парнишки не было.

- А скажи-ка мне, Ванечка, - осторожно начала я, поглядывая на серо-рыжую клокастую тряпку, очень мне даже знакомую по описанию, и исцарапанные руки мальчика, - зачем ты, дружок, кота моего ловил и трещотку ему на хвост ладил? – В том, что именно этот шкет был Степкиным обидчиком, я не сомневалась. Но вот зачем парнишке понадобилось так пошутить над бедной животинкой, я не понимала. Не чувствовалось в Ваньке холодной злонамеренности, которая отличает детей и взрослых, любящих помучить бессловесных тварей. Вот и тяжело нагруженную уставшую Тинку он пожалел, хотя сам прихрамывал и шел с трудом.

Как я и ожидала, мальчик не стал отнекиваться и увиливать от ответа. Он прямо посмотрел мне в глаза и слегка улыбнулся.

- Так это был твой кот? Он мои силки повадился обчищать. Не успеет куропатка попасться – а он тут как тут. Да еще и все веревочки перепутает да изорвет. Обидно – столько времени их делал! И, главное, есть-то хочется! Ты не сердишься?– Ванька засмеялся, как будто рассказывал о чем-то очень приятном, а вовсе не о вороватом коте, день за днем оставлявшем его без обеда. Ну, Степочка, мы с тобой ещё побеседуем. Дня четыре, предшествующих знаменитому «нападению», мой кошак гордо приносил домой по птичке, пожиная лавры удачливого охотника и добытчика. Вот, оказывается, откуда улов!

- Ну а хвост зачем ему искрами подпалил? – невинно поинтересовалась я. Проверка, так сказать, на вшивость.

- Я не кидал в него никаких искр, - недовольно пробурчал ребенок. – Он сам полкостра мне разнес!

Значит, мага всё-таки не было. Хвала богам!

- Я, правда, сперва подумал, что это барсук, - продолжил свой рассказ мальчик и пояснил: - шерсть серая кое-где зацепилась, да и видал я его разок, мельком, в кустах.

- И что, кота с барсуком спутал? – не поверила я.

- А что? – удивился Ваня. – Он же тоже серый, с полосками. А мордочку я не разглядел.

- Ванечка, - мне стало любопытно, - а ты барсука когда-нибудь видел? Он же в несколько раз крупнее кота.

Барсук, конечно, зверь хоть и нахальный, но осторожный; к тому же он ведет ночной образ жизни. Однако, благодаря своей красивой шубе и целебному жиру, он – частый и желанный объект охоты. Трудно найти в наших селах мальчишку, который ни разу с восторгом не рассматривал лохматый трофей, добытый отцом, старшим братом или просто кем-то из соседей.