Ирина Сыромятникова - Житие мое

- Ну, как дела дома? - я старался быть вежливым.

- Хорошо, - мать замялась, я терпеливо ждал продолжения, - Томас, нам надо серьезно поговорить.

Когда она называет меня полным именем, это действительно серьезно.

- Да?

- У Лючика проявился Талант, - она глубоко вздохнула, - белый.

- Поздравляю!

А что я еще мог сказать? Юный белый маг, он словно обнаженный нерв, полностью раскрыт вовне. Одно неверное слово, резкий взгляд - и малышу обеспечено душевное расстройство. Потом он станет старше, сильней, но сейчас... И тут к нему в гости приезжает братец - черный.

- Ты понимаешь... - смущаясь, начала мать.

Теперь, после трех лет в Редстоне, я действительно понимал.

- Я буду осторожен! - искренне пообещал я.

Я - буду, а остальные? Нет места, больше неподходящего для маленького белого, чем Краухард.

- А каково ему будет жить в наших местах?

По-хорошему, им надо было отсюда переехать и уже давно. Мать пожала плечами:

- Мы стараемся обеспечить условия, но с нашими доходами нельзя на многое рассчитывать.

- Неужели отец ничего не оставил? Не за что ни поверю, что черный маг не умел заработать на жизнь!

- Ты, наверное, не помнишь, при нем мы так не жили. Сбережения были, но когда твой отец так внезапно... умер, мне не удалось найти, куда он их вложил.

Глупейшая ситуация.

- Раньше у нас была государственная пенсия, но, когда тебе исполнилось восемнадцать, ее перестали начислять.

И семье из четырех человек осталось только жалование школьного учителя.

- Тебе надо было сказать мне, я выслал бы вам денег!

Она улыбнулась:

- Какие могут быть деньги у студента?

Действительно, какие у меня могут быть деньги? Ох, деньги...

- Я бы что-нибудь придумал! - упрямо возразил я.

- Не говори глупости, тебе нужно учиться. Ты очень талантлив! Отец гордился бы тобой.

Хитроумный план по увеличению моего содержания накрылся медным тазом. Пожалуй, теперь у меня вообще не хватит духу брать у нее деньги. Это был удар... Но, если я и перенял что-то у белых, то это умение относиться к неудачам философски. Очень важное качество! Что ж, буду просто отдыхать.

Лошадка звонко цокала по камням, старенькая бричка скрипела рессорами. Туман бледнел, открывая глазу замшелые гранитные валуны, кривые елки и заросли стелящегося кустарника. Было лето, цвели вьюнки. Дорога прошла расселину и перед нами распахнулась долина, довольно широкая для Краухарда. На пологом южном склоне зеленели сады, паслась на выгонах скотина, весело блестели окнами домики с крышами из бурого сланца. Еще полчаса и - дома!

Встреча была шумной. Подросший Лючик (даром что белый) орал и прыгал за четверых, его сестричка помнила меня хуже и смущалась. Но в целом... Практически ничего не изменилось. Все тот же сельский дом с аккуратным палисадником, попытки отчима выращивать розы в климате, подходящем разве что для полыни, нахальные куры во дворе.

И тут в поле моего зрения попали такие маленькие, весело раскрашенные ящики, расставленные в саду.

- Что это? - с внутренним содроганием спросил я, заранее зная ответ.

- Ну, понимаешь, пока тебя не было, я подумал...

- Пчелы, - констатировал я, внезапно севшим голосом.

Если были на свете существа, которых я не переносил всех душей, так это мерзкие, жужжащие, кусающиеся насекомые. Да, это будет ОЧЕНЬ веселое лето.

Мама накрыла стол на открытой веранде. Я имею в виду, открытой для всех, действительно для всех. Помимо ожидаемых гостей, на запах сдобной булки и печеных яблок появились гости нежеланные. Радость возвращения была испорчена, я уже не говорю про аппетит.

Пчелы отнеслись ко мне с подозрением. Маленькие авиаторы с задумчивым жужжанием облетали меня вокруг, норовя попасть в лицо.

- Не бойся! - уговаривал меня Лючик.

Белый маг, меня, инициированного (!) черного. Да если я хоть на минуту расслаблюсь... Даже думать о таком нельзя! Укрощать свой Источник я еще не умею, второй раз у меня может получиться хуже, чем в первый. Лекция женщины-полицейского оживала в памяти с удивительной ясностью, особенно - те фотографии с ошметками. Надо держать себя в руках, я не могу причинить вред людям, которых, пусть белых, пусть дурных, но люблю. Но это легче было сказать, чем сделать.

Мне достаточно было провести там полдня, чтобы понять - ночь, когда что-то зажужжит у меня над головой, станет последней для всех обитателей дома. И это не шутка. Мне нужно было срочно посоветоваться с черным магом, к счастью, найти такого в Краухарде было легко.

- Ма, я сбегаю к дяде Городну, скажу привет. Он еще не съехал?

- Куда он денется, старый зануда! - фыркнула мама. - Беги-беги. Он тут уже заходил, интересовался, но пчелы его отпугнули.

Бедный дядя Гордон.

Мое желание навестить старика ни у кого удивления не вызвало - он был мне ближе отчима, фактически - второй отец. Для воспитания черного нужен другой черный, это аксиома, даже простые люди не всегда справляются, не говоря уже про белых. Это как раз тот случай, когда нужно иметь твердость выдрать ребенка, как сидорову козу, за кажущиеся еще невинными шалости, пока они не превратились в серьезную патологию. И не надо мне про хрупкую детскую психику, я знаю, о чем говорю! В какой-то момент уже начинаешь понимать, что поступил неправильно, но сил справиться с черной натурой еще нет. Получив по заднице, даешь себе твердый зарок - больше ни-ни! - и иногда даже держишь слово.

Сколько я себя помню, дядя Гордон всегда был другом нашей семьи, ему я был обязан увлечением алхимией и отсутствием серьезных пороков в характере. Он также был единственным жителем долины, выстроившим дом на северном склоне, среди чахлых деревьев и лишайника. Дело было не в свойствах натуры, а в том, что основную часть его хозяйства составляли машинный двор и сарай - дядя был деревенским механикусом. Когда я появился, он как раз возился со своим раздолбанным грузовичком (колымага чадила еще сильнее, чем три года назад, если такое вообще было возможно). Дядя заметил меня и махнул рукой, чтобы я шел сразу на кухню, а сам появился там минуты через три, вытирая руки ветошью. Улыбался он не без злорадства:

- Ну, как тебе дома?

- Дядь, не надо! - отмахнулся я и тут же поставил вопрос ребром. - Надо что-то делать, я же их всех убью!

Он дернул бровью.

- У тебя так плохо с нервами?

- У меня так плохо с Источником.

- Так ведь Обретение у вас только осенью.

- Уже.

Он

поставил свой стул напротив моего и приказал:

- Рассказывай!

Ну, я и рассказал. Кто бы меня предупредил, что будет так невыносимо стыдно рассказывать кому-то о своих пакостных делишках. Но дядя не был возмущен, он был смертельно серьезен:

- Никому больше про это не говори! Понял?

- Почему?

- Потому что "дикий" прорыв - это почти гарантированный запрет на профессию. В лучшем случае, тебя просто не дадут учиться дальше, в худшем - наденут Оковы, и будешь каждую неделю ходить в околоток отмечаться.