Николай Басов - Доказательство человечности

Как ни странно, они со мной считаются, решил Лотар. Вон какую хитрость придумали…

— Ну, теперь все в сборе, верно, принцесса? Или ты ждёшь ещё пару дюжин своих приятелей на пиршество?

— Нам и двоим будет мало твоей тощей душонки и костлявого тела, чужеземец.

Каким-то образом она стала очень разумной. Может, Нуриман более терпелив?

— Нуриман, я тебя уже два раза одолел. Вспомни, демон, какова на вкус моя сталь! Хочешь ещё?

Демон взвыл, поднялся вверх, но потом вдруг опал и стал лишь чуть-чуть выступать за границы тела принцессы. Она словно бы накинула платок из тончайшего тумана на плечи. Это хоть немного скроет её грудь, решил Лотар.

— Ты была нетерпеливей на словах, принцесса, чем на деле.

Но она уже не желала болтать. Она готовилась к атаке, к какой-то совершенно неожиданной и новой атаке. Лотар собрался, Гвинед отозвался на его пожатие тёплой волной готовности.

Принцесса вдруг размазалась на фоне сиреневых камней, и Лотару показалось, что он видит сразу три её силуэта. Он взмахнул два раза Гвинедом, но сталь прошила лишь что-то, не оказавшее ни малейшего сопротивления. Уже понимая, что он ошибся, Лотар ударил в третий силуэт ногой и тут же зашипел от боли.

Принцесса оказались готова к этому, как и Нуриман. Они запустили свои когти ему в ногу, и сорвали одна — огромный кусок кожи, а другой — часть его эфирной субстанции. Кровь стала падать на сверкающие камни под ногами, как капли чёрного дождя. Нога онемела. Лотару стоило огромного труда зажать эту рану. Если бы Сухмет не научил его пользоваться скрытой энергией, он просто не мог бы драться дальше.

Принцесса облизала пальцы, измазанные его кровью.

— Твоя плоть сладка, чужеземец, — сказала она.

Ну, атакуй снова, почти вслух произнёс Лотар, я готов.

Должно быть, запах свежей крови заставил принцессу совершить необузданный ход, и Лотар каким-то образом увидел вдруг, что её тело выбросило из себя два силуэта вправо, а сама она осталась крайней слева. Не обратив внимания на обманные фигуры, Лотар рванулся вправо, и Мицар оказалась прямо под его мечом. Выдохнув так резко, что воздух наполнили крохотные капельки из разорвавшегося в носу сосуда, Лотар рубанул поперёк туловища навстречу её движению.

Но как ни быстр был этот удар, принцесса всё-таки сумела увильнуть от меча. Сталь действительно не могла её взять. Но ещё Лотар почувствовал, как, за несколько дюймов до её тела, клинок Гвинеда стал тормозиться, впившись в красную, бестелесную субстанцию Нуримана. Хоть не принцессу, так демона, решил Лотар.

Мицар уже стояла в стороне, согнувшись в поясе, хотя Лотар был уверен, что она невредима. Но Нуриман выл и бился над принцессой, как сполохи грязного огня. Он выбрасывал в пространство огромное количество энергии. Пожалуй, это может даже принцессу истощить… Но нет, лучше на это не рассчитывать, подумал Лотар.

Прежде чем Желтоголовый успел понять, что происходит, он уже нёсся вперёд, рубя пространство, где только что была Мицар. Но именно была. Как ни тяжело ей теперь приходилось, она уходила от клинка, словно вода, обтекая его то в высоких прыжках, то в низких приседаниях, то катясь колесом через руки.

Они прошли такой дорожкой полсотни ярдов, прежде чем Лотар понял, что должен отдышаться. Он замер, через несколько мгновений остановилась и принцесса. Кажется, она была теперь даже довольна. Она раскраснелась, её восковое лицо дышало красотой и злобой.

— Теперь держись, оборотень.

И бросилась в атаку. Она делала почти то же, что и тогда, когда Лотар пытался достать её Гвинедом, с той только разницей, что теперь она атаковала, а Лотар отступал, молотя в воздухе своим оружием и так же неумолимо промахиваясь, как Мицар доставала его. Она била со всех точек, из всех позиций, отовсюду, и добрая половина ударов дошла до Лотара.

После такой атаки он должен был бы исходить кровью и болью, но принцессу всё-таки держал на расстоянии его меч, она била, думая об отступлении. И ещё — она действовала в предельном темпе, а это значило, что сила не всегда догоняла её удары, и почти всё, что Лотару пришлось выдержать, он перенёс без существенных потерь.

Больше всего пострадала его аура, которую несколько раз разодрал Нуриман. Ещё пара таких атак, и он станет лёгкой добычей своей противницы, потому что боец с пробитым полем мало чем отличается от кролика под ножом повара. Но пока он держался.

Он посмотрел на принцессу магическим взглядом. И понял вдруг, что и Нуриману досталось. Да, принцесса сумела увернуться от всех ударов Гвинеда, но не демон, который оказался менее, подвижным. И хотя Лотар сумел задеть Нуримана всего несколько раз, это тем не менее существенно подорвало его способность драться. Теперь он полностью укрылся в теле Мицар и, самое главное, даже питался её силой, восстанавливая полученные раны. Это ослабляло принцессу, не могло не ослаблять.

Лотар снова бросился вперёд, теперь он был готов рубить так же, как принцесса — легко, часто, едва прицелившись, не гася динамики, по сути, вращая меч перед собой сотней разных способов. И это оказалось самым эффективным, принцесса стала отступать. Она уже не была так уверена в собственной неуязвимости.

Мельком Лотар кинул взгляд на то место, откуда они начинали поединок и где лежали Рубос с Сухметом. Они по-прежнему не приходили в себя, что было и неудивительно: весь этот тяжёлый, вязкий, утомительный бой продолжался едва больше минуты.

Лотар снова атаковал, готовясь бить легко, по касательной, как можно чаще, чтобы эта полуголая девчонка, заговорённая против стали, бывшая принцесса Ашмилоны, всё-таки отступала и теряла силы на увёртки, уходы, отступления. Она должна была отступать… Но она не отступила, и Лотар этот момент прозевал.

Оказалось, Мицар всё-таки могла касаться стали. Легко, подготовившись, присмотревшись к повторяющимся траекториям Гвинеда, она сумела захватить его жёсткими, как доска, ладонями, сжав меч с боков. Захват этот был так силён, что она остановила Гвинед мгновенно, словно тот наткнулся не на девичьи руки, а воткнулся в непроницаемую массу.

Лотар пробовал выдернуть клинок из её захвата, но тщетно. Лёгкие движения, которыми он так гордился мгновение назад, подвели его, потому что расслабили его руку, и он оказался не готов к тому, чтобы сделать этот рывок достаточно сильным.

Мицар повернула обе ладони, и меч выпорхнул из руки Лотара, как птица. Но, по всей видимости, прикосновение к стали причиняло принцессе боль, потому что она не стала удерживать меч, а отшвырнула его в сторону, и он зазвенел по камням не ближе, чем в дюжине саженей. Лотар едва удержался, чтобы не проводить его глазами, потому что именно этого принцесса и ждала.