Николай Басов - Кожаные капюшоны

Сухмет кивнул на дверь и повёл фоя за собой. Проходя мимо тележки на двух колёсиках, Лотар заглянул внутрь. Кроме опилок, которые предохраняли голову во время транспортировки, там ничего не было. Лотар спросил Ди, когда они вышли во двор:

— Ди, в ящике больше ничего не было?

— Да, Желтоголовый.

— Но где же твои вещи?

— Мои вещи? — Фой так удивился, что даже остановился, несмотря на тяжеленную ношу, и повернулся к Лотару. — Все вещи у меня в карманах и на поясе.

Лотар присмотрелся. В самом деле, на поясе фоя висел небольшой узелок, в котором не могло поместиться ничего особенного.

— И всё-таки, — перехватив этот взгляд, подтвердил фой, — это всё моё имущество.

Лотар кивнул. Симпатия к фою достигла опасной величины. Она грозила стать постоянной.

Перед входом в старую конюшню, по счастливой случайности оставшуюся неизменной с тех времён, когда Лотар строил свой дом только вдвоём с Сухметом, его нагнал Рубос. Мирамец шагал тяжело. Он в последнее время обрюзг, у него даже появился животик, хотя сила в руках по-прежнему выдавала закалённого воина и великолепного мастера боя.

— Лотар, — сразу заговорил мирамец, — Стак сказал мне, что…

— Да, будет лучше, если ты пойдёшь с нами. Предстоит очень серьёзная драка, Рубос, — отозвался он, хотя понимал пока не больше остальных, кроме, разумеется, Ди.

Мирамец кивнул и следом за Лотаром стал спускаться в низкий земляной подвальчик, в котором Рубос и Стак едва смогли разогнуться.

Оказавшись в подвале, Ди поставил каменную голову на небольшую кстати подвернувшуюся колоду, закрыл плотнее дверь и сказал чуть дрогнувшим голосом:

— Господа, вот доказательство и объяснение, почему я оказался тут, в ваших краях, хотя приём, мне оказанный, и был весьма прохладным. Но то, что вы увидите, достойно вашего внимания. А теперь смотрите и слушайте.

Он подошёл к голове, наклонился, пошептал какие-то заклинания. Его голоса Лотар слушать не стал, хотя, подняв порог слышимости, мог бы разобрать не то что каждое слово или звук, но даже шуршание амбарных мышек.

Небольшое пространство перед головой посветлело, хотя это не было настоящим светом. Это больше походило на образ, пляшущий в воображении вместе с языками пламени из камина. Внезапно пространство стало ещё светлее и раздвинулось. Теперь Лотар и его спутники словно бы стояли на самом краю огромного зала, заполненного сумеречным голубым туманом, в котором угадывались странные остроголовые фигуры.

Лотар присмотрелся. Каждую из окутанных туманом голов венчал капюшон. Он был скроен как обычный колпачок, закрывающий лицо и плечи, и был очень похож на те, которые северные иомены шьют, чтобы хоть как-то защититься от бесконечных дождей, льющих в их странах. Но капюшоны эти странно блестели.

Вытянув очень тонкую, осторожную нить внимания вперёд, Лотар вдруг понял, что капюшоны были сшиты из кожи какого-то сильного зверя и так начинены магией, что люди под ними уже не могли быть просто людьми. Их скорее следовало отнести к разряду мутантов или даже полудемонов. Это было страшно.

Лотар вспомнил прочитанное когда-то в старой хронике: много демонов не может собираться в одном месте, им необходимо иное, чем людям, пространство. По мнению белых магов, именно эта, и только эта особенность обеспечивала до сих пор выживание рода человеческого. Но в том зале, видение которого привёз Ди, их было очень много…

Голос Ди на мгновение стал пронзительным и вдруг оборвался. И тогда Лотар увидел Его.

Он испытал шок, сравнимый только с волной смертной тоски, некогда охватившей его в оазисе Беклем. Только то, что было связано с Беклемом и Гханаши, вызывало в нём ощущение такого же бессилия, муку собственной слабости и зависимости от чужой тёмной воли.

Он был очень высок, футов восьми или даже ещё больше. Очень мощное, ладно скроенное тело, обтянутое светло-серым, тонким комбинезоном — не мешковатым, как у восточных бойцов, а гладким, выдающим некоторые анатомические подробности едва ли не с бесстыдной откровенностью. Большая голова с высоким, отменной лепки лбом и аристократическое и очень правильное лицо. Вот только по обе стороны от надглазных выступов к затылку уходило два ряда уменьшающихся рожек.

Лотар попробовал всмотреться в его глаза, но почувствовал тошноту и отказался от этой попытки. Хотя странное предчувствие подсказало ему, что настанет время, когда он посмотрит в эти глаза, встретит этот взгляд и… Что тогда будет, он не знал. Скорее всего, он должен будет умереть. Но в течение жизни такие мысли посещали Лотара, наверное, уже с полсотни раз, и всё-таки он до сих пор как-то находил выходы из трудных положений. Может быть, удастся выкарабкаться. По крайней мере, он попробует. А в том, что не было уверенности, виновата отравленная стрела эрка и ещё не прошедшая слабость.

Потом архидемон заговорил. У него был низкий, очень сочный, завораживающий голос. Его плавности и силе могли бы позавидовать лучшие певцы мира, но он внушал страх всем присутствующим. Лотар почувствовал, что при звуках этого голоса ощущается близкое присутствие смерти, у него даже дрогнула рука на рукояти Акифа.

— Что он говорит? — быстро спросил Рубос.

— Я собрал вас, джентльмены, — начал тут же переводить Сухмет, — чтобы вы сослужили мне службу.

Лотар слушал этот чудный мощный голос и слабый, но такой знакомый голосок Сухмета и разглядывал Кожаных Капюшонов. Теперь, когда его глаза привыкли и каменная голова стала транслировать все подробности происходящего более отчётливо, он различил то, чего не заметил вначале.

Во-первых, на заднем плане он разглядел кладку из огромных блоков. Вероятно, это была стена их храма. Во-вторых, он заметил, что Капюшоны стоят не просто так, а группами по четверо. И таких групп было четыре, по числу континентов. В-третьих, он увидел, что впереди всех стоит ещё один Капюшон. Его сила и возможности были неправдоподобно велики. Лотар даже и не догадывался, что такое может быть.

Это существо могло почти всё — колдовать, повелевать, биться, накапливать силу и нечеловеческое знание, способное разрушить всех и всё, кроме таких же, как он сам, полудемонических существ.

Помимо воли Желтоголовый поёжился. Он не хотел бы сойтись в битве с предводителем Капюшонов. Потому что проиграет ему так же неизбежно, как неизбежно утекает время, и потеряет не то что жизнь, но саму душу, своё право на последующие перерождения, свою богоданную возможность от жизни к жизни подниматься вверх, к совершенству. Предводитель Капюшонов поклонился:

— Цахоры слушают тебя, о Повелитель.

Нахаб усмехнулся. Если бы речь шла о нормальных существах, Лотар решил бы, что он не вполне уверен в происходящем.