Даниэл Уолмер - Чаша бессмертия

Его зеленоватые глаза приняли мечтательное, нездешнее выражение.

— Вечный бродяга Шумри!.. — усмехнулся Конан. — А как же «Адуляр»?

— «Адуляр» теперь принадлежит Горги, — сказала Илоис. — Они очень подходят друг к другу — наш быстрый корабль и наш славный капитан. Горги клятвенно обещал время от времени навещать нас на нашем острове. А через четыре года он обещал взять с собой в плавание наших детей. Быть может, им понравится бороздить моря и они не захотят в жизни ничего другого.

— Ну, это вряд ли! — засомневался киммериец.

— Почему? — удивилась Илоис.

— Да потому, что тут нет леса, деревьев, всяких там мышей и запахов… — Конан, не договорив, поморщился от неожиданной и резкой боли в плече.

Заведя назад руку, он ухватил за воротник тайком прокравшегося за его широкую спину Волчка. Острые зубы его, надо сказать, умели впиваться не только в веревки…

— Что случилось? — забеспокоилась Илоис. — Что ты хочешь от Конана, малыш?..

— Он хочет немного поразмяться и помериться силами, я думаю, — ответил киммериец, незаметно ущипнув кусачего звереныша за ухо.

— Так побегайте с сестрой на палубе! — предложил сыну Шумри. — Полазайте, покувыркайтесь. Только за борт не свалитесь!

Дети с готовностью вскочили на ноги и пустились наперегонки по светлым скрипучим доскам. Проводив их глазами, Шумри снова коснулся струн.

— Да, наверное, море никогда не будет для них таким же родным, как лес, — согласился он задумчиво. — Ведь с рыбами не поболтаешь так же легко, как с бабочками или с ужами. А чтобы сорвать какую-нибудь целебную травку, придется нырять глубоко-глубоко… А запахи!.. Знаешь, я временами жалею, что мне суждено прожить человеческую, жизнь, а не звериную.

— Это еще почему? — удивился киммериец.

— Да… так просто не объяснишь! Вот послушай, какая песенка сочинялась недавно.

Прокашлявшись, он запел, посматривая то на Илоис, то на Конана грустно-лукавыми глазами:

— Да уж, круглая рана в грудь — куда как весело! — усмехнулся киммериец. — Помнится мне, прежде ты сочинял другие песни.

— Старею, видимо, — вздохнул Шумри.

— Скорее, это кое-чье влияние, — заметил Конан. — И я даже догадываюсь, чье.

Набегавшись и наигравшись, дети стояли на корме, держась за поручни и серьезно вглядываясь в морской простор и узкую полоску далекого зингарского берега.

Конан хотел было неслышно подкрасться к ним, но они почуяли его шаги и обернулись.

— Ты зачем укусил меня, дикий зверь?! А?.. — Киммериец схватил мальчика за плечи и приподнял над палубой. — Сейчас ты узнаешь, в какую ярость приводят меня волчьи укусы! Ну, берегись теперь!..

— А ты… А ты зачем хотел выболтать им нашу тайну?! — кричал в свою очередь мальчик, дергая ногами и пытаясь вырваться. — Ведь ты же клялся! Клялся!..

— Да-да, ты клялся! — поддержала брата девочка. — Я сама слышала! Теперь твой бог накажет тебя!

— Во-первых, я не собирался ничего никому выбалтывать! — заявил Конан и поставил мальчика на палубу. — А во-вторых, неужели вы думаете, что они до сих пор ни о чем не догадываются? Почему вы считаете своих родителей полными идиотами?! Шумри, конечно, сумасшедший, но не идиот.

— Они ничего не знают! — упрямо помотала головой девочка. — И не узнают никогда, если только ты не расскажешь им!

— Послушали бы вы песню, которую он спел только что, — вздохнул Конан, утомившись от их бессмысленного упрямства. — Он сам мечтает стать таким, как вы, а еще лучше — полным зверем.

— Знаешь, что? — доверительно сказала Рыжик, взяв его за руку. — Когда мы только встретились с Волчком в Боссонских болотах, мы договорились с ним, что поживем с Илоис и Шумри год или два, а потом убежим и будем разыскивать деревню хэйкку в глухих лесах. Мы долго мечтали об этом и спорили, куда лучше бежать в первую очередь. А потом… Потом мы привыкли к ним. И сейчас уже не хотим искать деревню хэйкку.

— Ну и прекрасно! — сказал Конан. — Я рад за вас, что вам не придется шататься по лесам и болотам.

— Но если ты им расскажешь!.. — выдохнула девочка и посмотрела на него грозно-умоляющими, огромными, как две зеленые луны, глазами.

— Клянусь Кромом! — торжественно произнес киммериец. — Ни слова. Никогда-никогда!

OCR: Alex Mustaeff

WWW.CIMMERIA.RU