Марианна Алферова - Небесная тропа

– Что?

–Я тоже повстречала милиционера, когда несла посылку?

Рик кивнул и зачерпнул очередную ложку сгущенки.

– И он отнял посылку? – Старуха затаила дыхание.

– Нет.

– Нет? – усомнилась Ольга Михайловна.

– Ты его убила. – Гость облизал ложку.

– Я так и знала. – Она всхлипнула и прикрыла ладонью глаза. Слезы потекли по корявым старческим пальцам, по изъеденным морщинами щекам.

– Я так и знала, – повторила она, – что должна была сделать это. Мне и сон сегодня опять снился. Но я не смогла даже во сне… Не смогла! Прости, Эрик, миленький…

– Да что ты, мамочка, перестань, теперь все хорошо, и мы вместе. – Он привстал и чмокнул ее во влажную щеку.

– Да, вместе, – согласилась она. – Жаль только, что ты раньше не пришел. Я теперь старая, сколько мне осталось-то? Ну годик, два…

– Что за ерунда! Ты теперь просто обязана долго жить!

Он почувствовал, что веки начинает противно жечь. Что за черт?! Неужели он собрался плакать?..

– А я помню, – вдруг сказал он, – как ты меня кашей из хлеба кормила. А себе из кофейной гущи лепешки жарила на касторовом масле.

Ее лицо на мгновение переменилось, сделалось молодым, красивым.

– А помнишь, как я тебе руки целовала?

– Да, – выдохнул он. – Вот сюда, в середину ладошки.

Она взяла его ладонь и поцеловала.

«Если Серж явится сюда, я его убью», – решил Рик.

Арсений всегда приходил с запасом на вокзал. Любил смотреть, как подают состав. Но в этот раз поезд уже стоял у платформы, хотя из пассажиров в вагоне почти никого еще не было. В купе – тоже никого. Арсений бросил вещи на свою полку и сел.

Неудачная поездка. В издательстве с ним говорили, как с придурком. Мог бы и не ездить, по почте рукопись прислать – тот же эффект. Секретарша записала название рукописи, телефон и адрес в какую-то тетрадь и сказала, что ответ пришлют. К редактору даже не допустили.

Арсения охватила тоска. Не место ему здесь, лишний он на этом городе. Назад, в Питер надобно, и поскорее, подальше от столичной суеты. В Питер возвращаешься, будто выныриваешь из мутной московской глубины на поверхность с льдинами.

А фразочка ничего получилась, закрученная, с привкусом. Можно вставить ее в… Туда, в общем. В блокнотик быстренько «тренькнуть», а то выпадет из головы, как мертвый волос, и смешается с жизненной пылью. Интересно, про «жизненную пыль» тоже тренькнуть, или не стоит? Пожалуй, слишком высокопарно. Арсений вытащил из куртки блокнотик, и шариковая ручка заскользила по странице. В душе сладостно защемило: ничто на свете не доставляло Арсению такого наслаждения, как кабалистическое скольжение ручки по бумаге.

– Привет, – сказал загорелый мужчина с длинными белыми волосами до плеч, заходя в купе. – Рад, что вы не опоздали, Арсений. – Голос у попутчика был мягкий, вкрадчивый, таким на что угодно можно уговорить, мать родную зарезать или сирот обокрасть.

– Привет – отозвался Арсений и улыбнулся. Улыбка Чеширского кота получилась классической. – Я и не знал, что мы знакомы.

– Статейки ты кропаешь дерьмовые, но перо золотое…

Арсений немного растерялся. Получалось, что этот человек его знал. Читал? Поклонник? Золотое перо… Да какой к черту, поклонник? Материал в «Когте дьявола» печатался желтушный – расчлененка, людоедство, изнасилования и прочие мелкие радости садистов. Все это, в основном позаимствованное из других изданий, обрабатывалось пером Арсения до полной неузнаваемости. Иногда плагиатор громко называл себя «журналистом», но всегда помнил, что слово это в данном случае следует ставить в кавычки. С одной стороны, Арсений гордился, что тираж «Когтя» рос день ото дня, но с другой не мог избавиться от брезгливого чувства. Неужели в этой халтуре заметил незнакомый человек искру Божью.

– Александр Фарн, – представился попутчик.

– Фавн? Ха-ха, забавное имечко!

– Фарн, – попутчик поправил насмешника довольно резко. – Советую запомнить. Ты еще обо мне услышишь.

– Не люблю, когда незнакомые люди обращаются ко мне «на ты».

– Мне все равно, что тебе нравится, а что нет. – Все это Фарн произносил мягким мелодичным голосом.

Арсений вдруг почувствовал беспричинный сковывающий страх.

– Я вашим дружком быть не соглашался… – попытался отстоять свое достоинство Арсений.

Против ожидания Фарн расхохотался.

– Соглашался? – передразнил он. – Разве твое согласие имеет для меня значение?

В следующую секунду Арсений очутился на полу. Как – он и сам не понял. А Фарн продолжал сидеть на своем месте у окна и смотреть куда-то в пустоту.

– Что за черт! – Арсений ухватился руками за нижние полки, но не торопился подниматься, опасаясь, что спутник выкинет новый фортель. – Кто вы такой наконец!

Фарн наконец перестал смотреть в пустоту и перевел взгляд на Арсения. Глаза у него были темные, без блеска, как два кусочка черной бархатистой бумаги. Ни зрачков, ни радужки, ни бликов света – только два кружочка, и все.

– Я люблю пошутить, – отвечал он.

«Странные шутки», – подумал Арсений, но вслух сказать почему-то побоялся.

– Ты все получишь сполна, – продолжал господин Фарн. – Все, что заслужил. Кстати, такой интересный вопрос: кому ты служишь, Арсений? Кому или чему?

– Да никому, – насупившись, отвечал тот.

– Никому, – повторил, будто прожурчал, Фарн. – Очень-очень жаль.

Арсению надоел этот треп, он решил пройти к проводнику и попросить поменять ему место, потому как с сумасшедшим ехать не намерен. Благо поезд ранний, и мест в купированном вагоне было полно.

Он поднялся и шагнул к двери. И тут будто раскаленный гвоздь впился ему в затылок…

– Приехали, белье сдавайте, приехали, – принялся трясти мертвецки спящего пассажира проводник.

Арсений разлепил глаза. Призрачный утренний свет заливал купе. Арсений лежал на верхней полке, одетый, накрытый вместо одеяла собственным плащом. Он передернулся и глянул вниз. Успел заметить пустую скамью напротив и заваленный объедками стол. Вагон подозрительно покачивался, будто и не вагон это был, а корабль в неспокойном море. Чтобы не упасть, пришлось ухватиться за край полки.

– Где он? – Арсений кивнул в сторону пустой скамьи. – Где сосед?

– Сошел, – пожал плечами проводник. – Как поезд остановился, так и сошел. И вы поторапливайтесь.

«Что он со мной сделал-то? Гадость какую-то вколол, что ли? И откуда он меня знал? И кто он такой вообще?» – Мысли промелькнули в мозгу и растаяли хвостовыми огоньками машины в тумане. Ответа искать не хотелось.

Арсений сел рывком, и тут вагон чуть не опрокинулся и не раздавил его. «Журналист» даже охнул от непереносимой тяжести, навалившейся на грудь. Амебой сполз на пол. Ощупал карманы. Все как будто при нем – документы и деньги. Чего-то важного, однако, не хватало. Но чего, он никак не мог вспомнить. Шатаясь и держась за стену, направился к выходу.