Оксана Панкеева - Дороги и сны

Судя по энтузиазму, с каким она бросилась к двери (а полчаса назад столь же рьяно принялась помогать с уборкой), ее любимым занятием и увлечением являлась как раз всяческая помощь ближнему.

— А это еще что? — потрясенно вопросил убас, разглядев ее целиком. — Как она сюда попала? Кто ее в город пустил? Или ты мне сейчас начнешь рассказывать про расу четвероногих существ, обитающих в соседних мирах?

— Не знаю, — огрызнулся Кангрем. — Это не ко мне. Это на воротах спрашивайте.

В лавку протиснулся Жак с двумя ведрами воды, едва не столкнувшись в дверях с девушкой. Все еще ошарашенный убас шустро изучил его с головы до ног и безошибочно остановил профессиональный взгляд на злополучных ботинках.

— Чего так долго? — не обращая внимания на происходящее недоразумение, окликнул его маг. — Забирайте ведро, давно закипело, давайте следующее…

Он не только не понимал, что говорит вошедший господин в черном мундире, но даже не обращал внимания на то, что в настоящий момент сжимает ладонями ведро с водой и вода эта кипит.

Убас обернулся на голос и, похоже, на время забыл о подозрительных ботинках.

— Это еще что за?…

— Да не хватай, горячее… — Мыш повертел головой и как ни в чем не бывало обратился к новому не охваченному руководством лицу: — Сударь, будьте добры, подайте во-он ту тряпку…

— Ну вы ж сами говорили, что нам нужны более опытные специалисты, — попытался объяснить Кангрем, сам бросая требуемый предмет, так как убас, разумеется, ни слова не понял. — Вот он, специалист. Взрослый и образованный. Видали, воду голыми руками кипятит. Этот парень с ведрами — один из тех самых потерянных друзей, которых мальчишка зеркалом искал. А где они мутантов насобирали — это уж я не знаю.

Они только что явились и первым делом взялись за моих тараканов, потому что сейчас Мафей притащит еще одного… одну… Словом, на тараканов она реагирует примерно так же, как доктор Хаши…

Кетмень еще раз окинул взором творящийся беспредел и изрек:

— Наверное, я зря всю свою жизнь не верил в чудеса. Полеты по воздуху и путешествия между мирами — это еще ладно, но чтобы заставить тебя отдраить твой сарай — тут без волшебства явно не обошлось…

— Господа, будьте любезны!… — донеслось от прилавка. Уже избавившийся от ведра Мыш призывно махал рукой, второй вцепившись в край неподъемной конструкции, которую не двигали, наверное, со времен возведения. — Помогите мне отодвинуть этот прилавок. Втроем мы наверняка справимся. Мне не хотелось бы прибегать к левитации…

— Да прилавок-то зачем трогать?! — простонал Кангрем. — Пусть бы себе стоял! Как будто ваша эта дама станет под ним проверять… Его отродясь с места не сдвигали!

— А вот и зря! — уверенно заявил волшебник. — Под ним наверняка находится главный оплот вашего тараканьего королевства! Жак, отойди. Ллит, бери ведро. Приготовься, как только мы отодвинем — сразу же лей!

— Бежали б вы отсюда, — вполголоса посоветовал Витька, неловко оглядываясь. — Сейчас он и вас припашет… Он же не понимает, кто вы такой!

Кетмень ухмыльнулся в усы:

— По-моему, если бы и знал, его бы это не остановило. Но оставаться в этой парилке я и вправду не собираюсь, посему будем считать, что я не понял, к чему меня призывают, и ушел работать. То есть объяснять твоим соседям, что ничего страшного не случилось и что не надо всерьез воспринимать все, что пишет у себя на дверях неграмотный дикарь. Когда вы все это закончите?

— Где-то через полчасика.

— А что будете делать с этими парящими лужами?

— Да наш идейный руководитель обещал высушить. Хотелось бы верить…

Весь свой законный выходной, а также половину следующего дня агент Рельмо посвятил всевозможным противоправным деяниям. Он бессовестно подделывал документы, участвовал во взломе архивов родной лавочки в качестве заказчика, давал и вымогал взятки, злоупотреблял служебным положением, намеренно вводил в заблуждение и один раз даже не погнушался прибегнуть к низменному шантажу. В результате он обрел единокровного младшего брата, недавно приехавшего с Беты погостить у родственников. Спасибо покойному папе с его всемирно известной репутацией и обилием неучтенного потомства, которое до сих пор случайно обнаруживается в разных местах обоих миров.

Кантор в свою очередь благодаря родительской заботе обрел удостоверение личности со всеми необходимыми отметками, медицинскую страховку и удобную легенду.

Санька с Настей обрели кучу хлопот и тяжкий ломоть ответственности, но по сравнению с тем количеством хлопот, от которых они теперь были избавлены, куча казалась совсем маленькой и даже незаметной.

Оставалось только переговорить с Толиком — предупредить, чтобы не показывал свою зеленую физиономию в местах обитания товарища Кантора, да выслушать отчет о его визите в Таккат, куда инспектор был снаряжен вместо самого Макса. Ибо у бедного агента, катастрофически занятого всяческой неблаговидной уголовщиной, не было ни минуты свободного времени, а Киру и прочих беженцев требовалось срочно предупредить о нескольких важных вещах. Например, о том, что у них в конюшне стоит мэтр Хирон собственной персоной, а за Александром скоро явится солидная делегация от северных соседей, которой показываться на глаза не то что нежелательно, а просто-таки недопустимо.

Встретиться договорились в посольстве у Амарго, и, поскольку Толик, но обыкновению, опоздал часа этак на полтора, уставший от беготни и суеты Макс успел немного отдохнуть в уютном кресле и рассказать коллеге Мануэлю все, что успел на этот момент узнать и чем считал нужным поделиться.

Товарищ Амарго сначала обрадовался, узнав о чудесном спасении Кантора, потом огорчился, услышав о печальной судьбе Ольги, а под конец ужаснулся:

— Бедные девочки…

Это было сказано с таким неподдельным сочувствием, что Макс не сразу понял, о ком идет речь. Как-то не вязалась в его понимании оторва Санька с термином «бедная девочка».

— Ты о племяшке, что ли? — наконец догадался он. — Нашел тоже кому сочувствовать. Видел бы ты это маленькое чудовище — все твое сострадание мигом бы улетучилось.

Амарго печально пожевал недокуренную сигару, размышляя над ответом.

— Знаете, шеф… на правах человека, имеющего опыт присмотра за вашим непутевым сыном, я могу обозвать «бедным» любого товарища по несчастью, будь то юная девушка или взрослый мужик с многолетним воинским стажем. Так как они действительно достойны сочувствия.

— Зная мою племянницу, я бы скорей Кантору посочувствовал, — хмыкнул Макс — Это стихийное бедствие, сравнимое разве что… как бы тебе попонятнее описать… Ну вот, например, если бы у Шеллара были магические способности…