Морган Хауэлл - Собственность короля

Дар закончила мытье и выбрала себе платье.

— Что мне надо будет делать?

— Подавать оркам еду. Они сидят. Мы прислуживаем. Это как церемония. Просто подражай мне. А когда будешь подавать еду, говори: «Муута-йер-рат-тас-аффа».

— Что это значит?

— Кто знает? Но это важно, — сказала Мемни. — Если забываешь так говорить, орки бесятся. Тебе это ни к чему. Я видела, как один из них за это убил человека. Одним ударом. Даже не знаю точно, хотел ли он его убить. Они такие.

— Мемни! — крикнула одна из женщин. — Хватит болтать с паленкой. Пора за работу!

Мемни быстро сбросила одежду. На теле у нее тоже темнели синяки.

После того как она вымылась и надела чистое платье, все женщины вышли из шатра. Еда, которую следовало подавать, уже была готова. В ушки большого котла была вдета палка, чтобы его могли нести две женщины. Еще стояли корзины с дымящимися сваренными кореньями. Женщины брали еду и медленной процессией шли к кругу, огороженному ветками. Мемни и Дар пришлось нести котел. Ухватившись за свой конец палки, Мемни застонала от напряжения.

— Никто не любит прислуживать, — сказала она. — Особенно подавать кашу. Когда закончим работу, нам останутся одни объедки. Но у меня есть мой солдатик. Так что…

— Тс-с-с! — прошипела одна из женщин, когда они вошли в круг, обрамленный ветками.

Женщины прошли мимо конических шалашей во внутренний круг. Там рядами, скрестив ноги, молча сидели орки. Женщина, возглавлявшая процессию, громко произнесла:

— Саф нак ур Мутц ла.

Басовитые голоса отозвались в унисон:

— Шашав Мут ла.

Для Дар голоса орков прозвучали подобно реву горной лавины. Страх и ужас, испытанные ею при первом взгляде на Гарга-тока, вернулись, стоило ей только увидеть страшные рожи. Орки отличались друг от друга, но все они были нечеловечески ужасны. Звериные глаза сверкали, как у кошек в сумерках.

— Поспеши, — прошептала Мемни. — Набирай кашу половником и начинай подавать. Не забудь произносить слова.

Трудно было носить между орками тяжелый, неуклюжий котел, поэтому, чтобы подать им еду, приходилось то и дело ходить туда и обратно. Перед каждым орком стояла собственная широкая плоская металлическая миска. Дар увидела, как Мемни кладет кашу поверх уже наложенных в миски кореньев.

«Хотя бы они не злятся из-за того, как выглядит их еда», — думала Дар, стараясь во всем подражать Мемни.

Но вот она повернулась, чтобы набрать каши в половник, и орк, миску которого она только что наполнила кашей, схватил ее за лодыжку. Его когти больно впились в кожу Дар.

«Слова! Я забыла произнести слова!» На долгое мгновение разум Дар опустел. Когти впились в ее кожу сильнее.

— My… у… Муут… Муут-йер… йер-рат… тас-аффа, — пролепетала Дар. — Муут-йер-рат-тас-аффа.

Орк отпустил Дар, и она поспешила к котлу. Из лодыжки, проколотой когтями орка, заструилась кровь. После этого Дар все время мысленно повторяла фразу. Все орки, которым она подавала еду, никак на нее не реагировали, кроме того, который заставил ее выкупаться в реке. Этот раздвинул губы в ухмылке и проговорил:

— Даргу.

Дар, делая вид, что ничего не слышит, положила кашу в его миску.

— Муута-йер-рат-тас-аффа.

— Нет, — мотнул головой орк. — Муут ла урат та саф ла.

Дар повторила его слова:

— Муут ла урат та саф ла.

— Хай, — кивнул орк. — Да.

К тому времени, как Дар и Мемни подали оркам последние порции каши, стало смеркаться. Другие женщины ушли. Мемни заглянула в котел, когда они несли его к кухонному навесу.

— Если поскребешь по стенкам, — сказала она, — тебе хватит, чтобы поужинать.

— А тебе? — спросила Дар.

— У меня есть мой солдатик, — ответила Мемни. — Он даст мне что-нибудь.

Когда Дар и Мемни вернулись к кухонному навесу, там почти никого не осталось. Только одна женщина прибирала и мыла посуду. За ней наблюдал крепко сложенный солдат. Заметив Мемни, он показал ей горстку кореньев.

— Привет, пташка, — сказал он. — Вот. У меня есть кое-что на ужин.

— Какой ты милый.

— Получишь, — ответил солдат, — если будешь ласкова со мной.

— Я с тобой всегда ласкова, Фаусси.

— А ты докажи.

— Как только переоденусь, — сказала Мемни и направилась к купальному шатру. — Дар, тебе тоже стоит переодеться.

Дар посмотрела на котел с остатками каши и растерялась.

— Я лучше сначала поем.

Женщина, отмывавшая котел, оглянулась.

— Это платье можно носить, только когда прислуживаешь, — сказала она. — За кашу не бойся. Ничего с ней не случится.

— Спасибо, — проговорила Дар и пошла следом за Мемни.

После того как Дар переоделась в свое платье и постирала снятое, она вернулась к костру. К ее ужасу, женщина уже мыла котел.

— Ты, видно, Дар, новенькая паленка, — сказала женщина с круглым миловидным лицом и добрыми глазами. Судя по всему, она была ровесницей Дар, но клеймо у нее на лбу было явно поставлено давно и успело превратиться в бледный рубец. Кроме того, она была беременна, на сносях. Женщина улыбнулась и протянула Дар миску подсохшей каши, поверх которой лежал вареный корешок.

— Сберегла для тебя. Меня звать Лораль.

Дар взяла еду. После мучительного и пугающего дня доброта Лораль оказалась удивительной. Дар начала благодарить ее и вдруг расплакалась. Лораль сочувственно смотрела на нее, пока Дар пыталась унять рыдания. Получилось это у нее не сразу.

— Я никогда не плачу, — озадаченно выговорила Дар. — А сегодня уже во второй раз…

— Я целый месяц плакала после того, как меня забрали, — призналась Лораль.

— Все было так… — Дар умолкла и всхлипнула. — Так ужасно.

— Ты привыкнешь, — заверила Лораль и обняла ее. — Ешь. Ты, наверное, умираешь с голоду.

— Да.

Дар жадно набросилась на еду. Сжевала корешок, потом стала брать кашу руками и отправлять в рот.

— Ты не должна есть как орк, — сказала ей Лораль. — Никто не отберет у тебя еду.

Потом Лораль молчала до тех пор, пока Дар не облизала миску и пальцы.

— Я спасла твой узелок с одеждой. Боюсь, кто-то швырнул его в грязь.

— Нарочно?

— Конечно. Тебе еще повезло, что его не бросили в огонь.

— Зачем это кому-то нужно? — спросила Дар.

— Мужчинам нравятся новенькие девушки, и из-за этого женщины волнуются. Каждая боится, что ты заберешь ее мужчину.

— Кроме тебя.

Лораль печально рассмеялась.

— Ни одному мужчине не нужна запечатанная утроба.

— Ну, я-то мужчину не хочу, — сказала Дар. — Поэтому никому не стоит опасаться.

— Ты-то, может, и не хочешь, но мужчина тебе нужен. Где ты возьмешь туфли, как не у мужчины? Женщины не получают доли от награбленного при набегах. Только от мужских щедрот.

— От щедрот? — хмыкнула Дар. — Не смеши меня. От мужчины только одного и дождешься — раздутого живота. Даром больше ничего не достается.