Наталья Ружанская - Расправить крылья

Вольготно устроившись в широком плетеном кресле и закинув на полированный столик ноги в узких брюках и высоких сапогах, полусидел молодой мужчина. В одной руке покачивая узкий бокал с красным, почти черным от насыщенности вином, свободной рукой он чертил в воздухе отливающие зеленью черные символы. Лишь ему понятный замысловатый узор.

Терраса, где и расположился мужчина, выступала козырьком над ниспадающим водопадом, и, казалось, плыла в молочно-голубом тумане, раздробленном миллиардом маленьких радуг. Рев падающей с пятисотметровой высоты воды сюда не долетал — звукоизолирующее заклинание куполом обрамляло навес, не позволяя шуму проникнуть в святая святых.

Навес — хитрая конструкция из металлических стержней, опор и карнизов, закрытых стеклом, кусочками гранита и парусиной. Пол из прозрачного горного хрусталя поражал чистотой отделки, а вид сквозь него, заставлял замереть сердце и забыть, каково это — дышать. Все вместе создавало причудливую конструкцию гениального архитектора, которая пугала и притягивала одновременно.

Внезапно царившее безмолвие нарушила сдавленная брань за дверью. Высокий, больше похожий на женский, голос, пересыпая речь угрозами и руганью, требовал:

— Мне необходимо срочно увидеть Повелителя!

— Но господин работает, он приказал никого к себе не пускать.

— Это я-то никто! — рявкнул возмущенный собеседник. — Я — второй демон, а ты — ничтожный, пыль под моими сапогами. Да какая пыль — я даже наступать на тебя побрезгую. Пошел вон!

За дверью послышался шум борьбы и грохот упавшего тела. Через несколько мгновений тяжелая дверь из дуба открылась так легко, словно была картонным муляжом в труппе бродячих комедиантов.

В зал, яростно подметая пол белоснежным плащом, вошел высокий, жилистый парень. Длинные светлые волосы разметались по плечам, покрыв пушистой куделью острые плечи. Женоподобная фигура была облачена в ткани ярчайших расцветок и увешана всевозможными браслетами, цепями и кольцами.

— Михаэль, я просил несколько часов меня не беспокоить. — Спокойный, но с едва заметными угрожающими нотками голос сменился на издевательский тон. — Что, нашел очередную "единственную навеки любовь"?

— Ну знаешь ли, не всем же по полгода одну и ту же фаворитку в постели держать. — Блондин прищелкнул пальцами, возвращая себе нормальный вид и без паузы, уже серьезным тоном сказал. — У них вновь появилась Несущая свет.

Сложный узор, любовно выплетаемый почти четыре часа, осыпался сухой сосновой иглицей.

— Когда? — Взбудораженный известием Повелитель провел пятерней по волосам растрепав до того аккуратно собранные в хвост черные волосы.

— Давно. — Собеседник плюхнулся в стоящее напротив кресло. — Но все держалось в таком секрете, что мы смогли узнать об этом только что. О ее появлении знал только Владыка и Старейшина Ингрид. Через несколько дней будет Посвящение и… сам знаешь.

— Знаю. — В угольно-черных глазах не было ни капли испуга, а проказливая, мальчишеская улыбка осветила лицо. — Как вовремя! Больше тысячи лет ожидания!

Между сведенными домиком ладонями сгустилась тьма, как у стряпухи, ловко лепящей из податливых кусков теста кренделя и шанежки. Черный туман обернулся узким браслетом-змеей с рубиновыми глазами. Мужчина полюбовался украшением и отрывисто приказал:

— Найди Шанти. Нужно будет поддержать портал с возвратом. Немедленно.

… Через полчаса, в опустевший зал проскользнула закутанная в черный плащ фигура

— Господин?.. — опасливый шепот раздробился мозаикой эха.

Суетливо осмотревшись, таинственный посетитель непринужденно прошелся по залу и, остановившись у стола, протянул руку к недопитому бокалу с вином; как вдруг, восторженно охнул: "Какая удача!".

Пользуясь кинжалом, незнакомец сгреб на подставленный пергамент черные иголки заклинания и так же быстро и осторожно, призраком выскользнул за дверь.

Церемония второго совершеннолетия и Посвящения Свету всегда проводилась в Облачном дворце, где проживал Владыка. В нем же проходили собрания Старейшин. Дворец был великолепен: с прекрасными и величественными залами, залитыми солнечным светом, украшенный портиками и колоннами из белого алебастра и золотистого янтаря, великолепными фонтанами и мраморными статуями. Казалось, дворец лишь воздушный мираж, недоступный, словно несбыточная мечта, но как нельзя лучше подходящий для совершенных крылатых созданий — ангелов.

Однако в этом году, всего за полчаса до начала Церемонии, юных нервничающих ангелов вдруг телепортом из Зала Света переправили в Солнечную пещеру, в которой Посвящение проводилось во время особо ожесточенных войн с демонами.

В просторном, но мрачном подземелье, с нависающими над головой фиолетовыми сталагмитами, царил полумрак. И хотя изумрудный лишайник на стенах давал мягкий приглушенный свет, а дополнительно в пещере были расставлены треноги, в которых поддерживался огонь — освещения все равно не хватало.

Элиза зябко поежилась, обхватив плечи ладошками: тонкая шелковая туника не защищала от подземных сквозняков, холодными струями-руками проникавших под церемониальное одеяние; пробирала до костей. Либо это просто нервная дрожь, от которой зубы выстукивали чечетку? Поскорей бы все закончилось!

А вот стоящая рядом подруга Кассандра была безумно счастлива и без умолку трещала, рассказывая не то сама себе, не то неким безликим слушателям о своих впечатлениях. Элиза иногда поддакивая и кивая, нехотя скользила взглядом по навевающему тоску подземелью, погруженная в собственные раздумья.

Сегодня — день второго совершеннолетия, когда каждый из молодых ангелов получит свою Капельку света — хрустальный кулон с заключенной внутри искоркой истинного огня и… Крылья! А буду ли они — серыми, синими, травянисто-зелеными, белыми… у каждого будет свой собственный индивидуальный оттенок, кроме черного. Черных крыльев не бывает. Тьма не умеет летать — это известно даже детям.

А после Церемонии решится его или ее дальнейшая судьба: получит ли молодой ангел возможность путешествовать по Мирам, неся истинный свет другим существам в качестве Воина Света, амура, музы — ангельская магия разнообразна, а каждая светлая душа увеличивает мощь Истинного Света. Либо… останется в Небесном граде обычной булочницей, швеей или архивариусом, в одной из небесных канцелярий, смахивая пыль с бесчисленных томов и свитков.