Оля Виноградова - Ты будешь нашей мамой?

"Я хочу играть!" Невидимка почти рыдала. Все кто играли с Ней — играли в последний раз. Поворот. Туннель плавно ведущий наверх. Выход! Здесь почти не было тел. Немногие успевали добраться до внешней галереи донжина. Обычно тьма настигала их раньше. "Я вижу тебя!" — радостный смех. Гномка вскрикнула и побежала, не разбирая дороги. За ее спиной такая уютная знакомая с колыбельки темнота сгущалась, приобретая зловещие очертания. "Давай поиграем, подожди меня, тут больше не осталось игрушек, только ты." Она действительно осталась одна. Поселение гномов превратилось в ледяное кладбище. Меньше, чем за период. Тьма никак не могла наиграться. Гномка попыталась прикрыть руками волосы, единственное, что выдавало ее. Тряпица осталась где-то в туннеле. Ступеньки, пара слов и усталое бледное тельце вывалилось на горное плато, хватая ртом воздух.

"Попалась, попалась!" — раздались из галереи радостные хлопки в ладоши. Темнота оформилась в силуэт девушки подростка. Гномка в ужасе оглянулась, щуря ослепшие от яркого света утренней зари глаза. Темнота тянула к ней свои жадные ручонки. Тонкие, неуклюжие, как у нарисованных гномиков, на стенах в галереях донжина. Все дети рисовали такие. Вот как Это проникло в поселение. Гномка никогда больше не возьмет в руки уголь… Пожить, еще хотя бы вдох. Ведь если она умрет, то навсегда окажется во тьме, а там Она! Вечно убегать и слышать вечное "поиграем…"

Силуэт сделал шаг вперед и тут же отпрянул назад. Что? Спасена! Зло не может выйти на свет! Темнота клубилась за порогом донжина, но не могла преодолеть его… Первые лучи Звезды осветили вход в подземелье. Девочка поднялась и побежала дальше, желая оказаться как можно дальше от своего дома. "Вернись!" Обиженно. Гномка не оглянулась. Прибавила ходу, а темнота, вновь собравшись в силуэт дальше от входа, куда не проникли лучи Звезды, восторженно произнесла:

"Я поняла! Мы будем играть в догонялки… Совсем как с мамой…"

Сноски:

Зала — любая комната в помещении.

Сюрв — дословно с эльфийского "ответственный за что-то".

Мара — крупный хищник, похожий на нашего ягуара, более злобный. Учуяв добычу будет охотиться пока не убьет ее.

Лей — ней — дословно с эльфийского "неваляшка". Позорное прозвище любовниц и любовников.

Изменчивый — второе название морфов. Представители этой расы могут копировать абсолютно любой облик. Лучшие шпионы и наемные убийцы.

Гайде — древняя полусамостоятельная сущность. Существует с помощью носителя. Носителем становится самый одаренный магически морф. Представляет собой сплав душ всех своих носителей. Его приказы не обсуждаются. Существо ни перед кем не отвечает и ни перед кем не отчитывается.

Жест отрицания — левая рука, прижатая к груди. Практикуется не только у морфов. Означает крайнюю степень нежелания что-либо делать.

Матери — женщины у морфов следят за соблюдениями всех традиций.

Изгнание — в данном случае: убийство носителя сущности Гайде.

Гномы — подземные жители, отличаются невысоким ростом, худым телосложением. Глаза неплохо видят в темноте, волосы светятся, обеспечивая дополнительное освещение. На поверхность выходят редко. Развитие на уровне общинного строя. Живут небольшими поселениями по 300 — 400 существ. Торговых и дипломатических отношений не имеют. Магией не владеют. Между собой общаются редко.

Донжин — подземное поселение гномов. Сеть галерей, туннелей и пещер естественного или искусственного происхождения. Обязательно присутствует подземный источник воды. Есть главный выход и дополнительные через основные вентиляционные шахты.

— Если я сделаю это, мы будем в расчете? — спросил худой эльф, запакованный в просторное каи немаркого серого цвета. Его голос звучал глухо и отстраненно. Мужчина смотрел в окно, но ничего не видел. Лучше смотреть туда, чем на того, кто сидел на диване. Эльф пытался понять просьбу. Осознать он бы не смог.

— Я сказал тебе это, — невозмутимо отозвался Знающий. Он не любил повторять дважды. Сейчас пришлось. Альв понимал, как выглядит его желание со стороны. Неприглядно — это мягко сказано. Попахивает безумием, но сделать это необходимо для выживания. Никакой жалости к себе он не испытывал.

— Может передумаешь насчет обезболивающего заклинания? — эльф оторвался от созерцания, повернулся и сел за рабочий стол напротив Знающего. Высокий сидел, не поднимая глаз. Смотрел на свои сцепленные руки. Самоконтроль потерян. Они мелко дрожали. Это недопустимо для биомага*. "Смиряется. Когда посмотрит в глаза — решился…."

— Я хочу быть в сознании каждый вдох. — Опять повтор. Эльфы пожирают терпение огромными порциями.

— Не доверяешь? Даже мне? — биомаг усмехнулся. Понятие "друзья" к ним было не применимо. Знакомые тоже. Давно их связывали отношения ученика и Сюрва соответственно. Сейчас — узы долга. Крепче, чем моррийская цепь*. Биомаг задолжал Знающему неимоверно много. Впрочем, платил он исправно. "Последняя услуга…." Как отнестись к этому? Эльф привык к этим странным не дружеским отношением. В своем роде они были честны.

— Нет, — откровенно. Знающий не видел смысла лгать. А доверие…он не доверял никому.

— Мне понадобиться семь восходов на подготовку, — можно растянуть и на это время. Быть может, альв передумает или удастся отговорить. То, что предлагал Знающий представляет собой интерес. Как и все, что он предлагал до этого. Но не в таком исполнении!

— Сегодня же, — отрезал альв. Он хотел бы приказать. Не мог. Такого права у него уже не было. Мужчина слегка поморщился. Ровно настолько, чтобы дать понять собеседнику о чем он думает. Заставить силой? Нет. Биомаг должен быть здоров и должен сделать свою работу безупречно.

— К…как?! Мне нужны слепки. Я должен с кого-то их сделать!

Создатель! Эльф выполнял подобное, но никогда столь масштабно. Можно найти подходящие лица и за восход, еще столько же будут сохнуть слепки. Это минимум.

— Сделай с себя, внеси правки. — предложил Знающий. Ожидание его не устраивало. За три восхода пришлось упокоить нескольких следящих. Четыре тела не вызовут подозрение в большом мисселиуме*. Десять или двадцать, насторожат Хранителей Закона*. Угроза, преподнесенная ему Риэртальшером, начала исполняться. Он был готов сделать ответный ход. Бегать и убивать всю жизнь так утомительно. Тем более жизни осталось совсем ничего.

— Хорошо, — если альв решил, его не переспорить. Можно забрызгать слюной все стены, но результата не добиться. Он не выйдет отсюда и не выпустит его, — мне надо шесть отрезков* на подготовку.

— Я подожду здесь. — Сказал последнее слово Знающий. Чаще всего оно оставалось за ним.

Альв потянулся за книгой, но так и не открыл ее. Сознание окутала сладкая полудрема, возвращая его в те моменты, когда захлопнув дверь, он слышал обещания и пожелания. Разные: от яростного "убью", до горького "захлебнуться собственной желчью". Редко ему желали добра, всегда те, кто не знал, кому они это желают. Альв вспомнил имя той, кого любил — Сэллариона. Спасла она его? Сгубила? И то и то. Если бы не она, он не стал бы Сюрвом Школы. Она убедила многих, что так он полезнее, нежели мертвый. Много понадобилось времени и сил заставить ее забыть о нем. Оторвать ее тонкие пальчики от своей шеи. "Что я чувствую к ней сейчас? Ничего. Своей болезненной страстью эльфийка начисто все выжгла в моей душе." Альв не жалел уже…. Жалости тоже не осталось. Вся ушла на оплакивание себя.