Стивен Эриксон - Полуночный Прилив

— Твоя мать, — сказал Сирень, — играет в опасные игры.

— Это игра императора. — Тралл поглядел на демона. — Твой народ сражается в родном мире?

— Я просто рыбак.

— Но если случится нужда, твои хозяева, тираны, призовут вас на военную службу.

— Кенрилл» ахи правили очень долго, Тралл Сенгар. И стали слабыми от самодовольства. Не видят неминуемой перемены. Такая слепота — в порядке вещей. Не имеет значения, сколь долгий список погибших цивилизаций значится в исторических книгах: каждая существующая уверена, что ей суждена вечность, что она свободна от законов разрушения, правящих сущим. — Глазки демона спокойно смотрели на Тралла. — Я бросаю сети. Тираны и императоры поднимаются и падают. Распускаются и увядают цивилизации, но всегда кто-то бросает сети. Есть земледельцы на полях, пастухи на лугах. Мы там, где начинается цивилизация; а когда она умирает, мы начинаем ее снова.

«Интересная речь», подумал Тралл. «Мудрость крестьянина редко когда излагается столь четко. И все же… требуется ясность». — А если все земледельцы и пастухи умрут, Сирень?

— Я говорю не о нас, Тралл, но о наших задачах. Кенилл» рахи, Эдур, летерийцы — личности не вечны. Но задачи вечны.

— Пока не умрут все.

— Но жизнь вернется. Как и всегда. Если вода грязная, она найдет иную воду.

— Моя мать сказала, ты нужен, чтобы проложить путь. Как такое возможно?

— Меня принесут в жертву. Моя кровь проложит путь.

— Я исцелил тебя не ради жертвоприношения, Сирень.

— Тебе ничего не изменить, Тралл Сенгар.

— Я должен. Как освободить тебя?

Демон помолчал. — Твоя кровь может сотворить новую привязку. Меня к тебе, невзирая на все остальное. Тогда лишь ты станешь повелевать мной.

— И смогу приказать вернуться домой?

— Да.

— И тебя призовут снова?

— Только ты, Тралл Сенгар.

— Ты готов принять меня как хозяина?

— Альтернатива — смерть.

— Ты сказал недавно, что предпочтешь ее рабству.

— Если выбор — вести эту войну или умереть… да.

— Но вернувшись домой…

— Это лучше всего иного, Тралл Сенгар.

Эдур вытащил нож. — Что сделать?

Чуть позднее Тралл вошел в шатер командира. — Мать!

Она повернулась и нахмурила лоб. — Что ты натворил?

— Я отослал своего демона. Тебе придется искать другого.

Она поглядела на его сжатую ладонь; кровь все еще капала из широкого пореза. — Ясно. Скажи, сынок, когда кончатся твои выходки?

— Я заплатил высокую цену за спасение жизни этого демона.

— И что?

— Ты решила использовать его, чтобы создать путь в его мир…

— И?

— Для этого нужно было жертвоприношение…

— Демон так сказал? Он соврал. По правде говоря, убийство отрезало бы его от родного королевства. Он обманул тебя, сынок. Но теперь вы связаны. Ты можешь призвать его и свершить наказание.

Тралл склонил голову набок. И улыбнулся. — Знаешь, Мать, я думаю, что на его месте сделал бы то же самое. Нет, я отослал его домой, и на этом все конечно.

— И там он может оказаться на другой войне.

— Не мне решать, — пожал плечами Тралл.

— Трудно тебя понять, — ответила Уруфь. — Я уже устала.

— Извини. Союз, который ты пытаешься заключить с тираном демонов — этого хочет Рулад? Что он собирается отдать взамен?

— Тебе на самом деле интересно?

— Да.

Уруфь бросила взгляд на Фира. Вздохнула. — Корваллараи — мореплаватели. Они входят в королевство Кенрилл» ахов по широкой реке, и как раз сейчас большой флот со всеми Корваллараями стремится в самое сердце страны. Сила Рулада такова, что он сможет на время повернуть реку. Флот вторжения будет уничтожен. Конечно, это дело послужит и нуждам Эдур. В ответ мы получим больше демонов, возможно, даже одного — двух младших Кенрилл» ахов, которые гораздо полезнее в битве, чем их рабы Кенилл» рахи. — Она обратилась к Фиру. — Мне нужен другой демон.

— Хорошо.

— И уединенное место.

Фир кивнул. — Тралл, возвращайся в свою роту.

Возвращаясь к стоянке своих воинов, Тралл невольно улыбался. На физиономии демона, за миг до исчезновения, была написана прямо-таки детская радость. Но Сирень не был слабоумным. Он должен был сознавать риск — обнаружив обман, Тралл мог вызвать его обратно и в припадке бешенства подвергнуть жестокой каре. Однако по неким признакам Сирень заключил, что такое маловероятно…

«Моя слабость, столь явная и откровенная, что даже демон видит ее».

Похоже, он вообще не воин. Не исполнитель приказов, способный отказаться от всех ненужных мыслей ради службы. Но и не лидер, готовый шагнуть в пламя и повести за собой всех.

Хуже всего, что он сомневался в преображении Рулада. Фир с детства не обнаруживал ничего похожего на Руладову наглость, напыщенность, склонность к эффектным позам — хотя все это вполне идет вожаку воинов. Нет, Фир вел подчиненных совсем иным способом. Рулад — буйный ураган, тогда как Фир — спокойная уверенность. Тралл подозревал, что Рулад не избавился от основных черт своего характера.

«Я не с ними».

Эта мысль потрясла его, заставила остановиться. Он огляделся, чувствуя себя одиноким — здесь, среди своего народа.

«Тисте Эдур изменились. Но не я».

На юг. Через район, известный как Прокос, обширную вырубку, прежде бывшую частью Шумного леса, мимо сожженного города Долгая Осада, на Дозорный тракт, медленно взбирающийся на Дозорные холмы. Три дня по старым, тщательно вытоптанным козами холмам — и перед ними Моховая дорога. Переход к северо — востоку вдоль берегов Моховой реки, до брода у городка Рёбра.

Отступая перед войском императора, летерийские армии разоряли страну. Известные Халлу Беддикту склады оружия и продовольствия опустели. Если бы не помощь темных духов, снабжение эдурской армии было бы невозможным. Тогда наступление захлебнулось бы. Недопустимо, полагал Рулад. Враг пятится. Надо на него давить.

Удинаас припомнил копченых угрей из Моховой реки (как-то раз его судно стояло в доках Дреша). Вкусно, если приноровишься к волосатой коже, которую нужно жевать, но не глотать. Он слышал от другого раба, что этих угрей переселили в Дрешское озеро, и там они становились больше и злее. Так открылось, что речные угри были молодняком, редко достигавшим взрослого состояния — в реке водятся хищные рыбы с острыми как бритвы зубами. В озерах таких нет. Стали пропадать купавшиеся в озере дети, и вскоре обнаружилось — их едят угри. Из реки выловили «бритвенных рыб» и пустили в озеро. Но там их поведение изменилось. Они стали невероятно прожорливыми. Стали пропадать и взрослые пловцы. Рассказывавший всё это раб смеялся и повторял: — Так они испортили целое озеро, убили всех. Теперь никто не плавает в нем!