Роджер Желязны - Принц Хаоса

— Почему? — спросил я.

— Потому что Образ становится сильнее Логруса, — отозвался он.

— Как такое случилось?

— Принц Кэвин {10} 10 Кэвин (Corwin) — от corvinus, то есть имеющий свойства ворона, принадлежащий к воронам, вороненок. В ирландской традиции вороны — боевые птицы. Облик воронов принимают богини войны и разрушения Бадб и Морриган. И, как говорят на Британских островах: «Пока вороны живут в Тауэре, Англия может спать спокойно». Во многих мифологиях ворон связан с царством мертвых и со смертью, с кровавой битвой, он посредник между мирами — небесным, земным, загробным (подземным или заморским), а также первопредок, демиург, могучий шаман или колдун, имеет большую семью и очень любит поесть. начертил второй Образ в эпоху противостояния между Дворами и Янтарем.

— Да, он рассказывал об этом. Я даже видел этот Образ. Он боялся, что Оберон не сможет восстановить изначальный.

— Но Оберон сделал это, так что теперь есть два.

— Да?

— Образ твоего отца — также творение порядка. Этот прибавок перетягивает древнее равновесие в сторону Янтаря.

— Как же так, ты, Грайлл, осведомлен об этом, когда в Янтаре, кажется, этого не знает никто или не видит пользы в том, чтобы сказать мне?

— Твой брат Принц Мандор {11} 11 Мандор (Mandor) — в йеменской мифологии существуют демоны по имени мандах, духи-хранители дома, очага, семьи и человека лично. В общем, Мандор занимается чем-то очень похожим. Кстати, у древних ирландцев черно-белое сочетание цветов, как и зеленый цвет, считался цветом потустороннего, демонического мира, но не злобного, а скорее, наоборот. и Принцесса Фиона это подозревали и искали подтверждения. Они представили свои находки твоему дяде, Повелителю Сугуи {12} 12 Сугуи (Suhuy) — sough или sugh — топкое, болотистое место; hue — оттенок. . Тот совершил несколько путешествий в Тень и стал убеждаться, что положение действительно таково. Он готовил свои открытия для представления королю, когда Суэйвилл обрел страдания от последней из своих болезней. Я знаю все, потому что именно Сугуи послал меня за тобой, и он поручил мне рассказать тебе обо всем.

— Я просто предположил, что тебя послала за мной мать.

— Сугуи был уверен, что она послала — вот потому он и хотел добраться до тебя первым. То, что рассказал тебе я по поводу Образа твоего отца, — мысль не всем известная.

— И что мне делать с этим?

— Эту информацию он мне не доверил.

Звезда становилась ярче. Небо было наполнено оранжевыми и розовыми сполохами. На мгновение к ним присоединились полосы зеленого света и струйками закружились вокруг нас.

Мы гнали дальше, и эта катавасия полностью захватила небо — словно медленно вращающийся психоделический зонтик. Ландшафт помутнел. Я почувствовал себя дремлющим, хотя и уверен, что не терял контроля. Время, кажется, играло игры с моим обменом веществ. Я ненормально проголодался, и глаза у меня заболели.

Звезда стала ещё ярче. Крылья Грайлла в мерцании сверкнули радугой. Казалось, что мы двигались гигантскими шагами.

Наш берег пространства стал загибаться вверх к внешнему краю. Процесс развивался по мере нашего приближения, пока не оказалось, что мы движемся внутри. Затем края сомкнулись наверху, и было так, будто мы спешим вниз по ружейному стволу, целясь в сине-белую звезду.

— Что еще впереди, не скажешь?

— Насколько я знаю, уже не так далеко.

Я потер левое запястье, чувствуя, что чему-то там следовало пульсировать. Ах, да. Фракир. И кстати, где Фракир? И я вспомнил, что оставил ее в апартаментах Брэнда {13} 13 Брэнд (Brand) — brand — выжженное место, головня, факел, участок горящего леса, а также клеймо, выжигаемое на коже преступника. . Зачем? Я… мой разум был затуманен, память похожа на сон.

Впервые со времен последних событий я исследовал то воспоминание. Оглянись я раньше, скорей бы осознал, что это значит. Все гасло в туманящем эффекте волшебства. В заклинании я прошел обратно в комнаты Брэнда. У меня не было возможности узнать, было ли что-то особенное во мне или же это что-то я активировал в своем любопытстве. Это что-то могло быть неизвестным, нечто, подстегнутое несчастьем, — возможно, даже непреднамеренный эффект неких растревоженных сил. Но в последнем я сомневался.

Кстати о птичках, в этой ситуации я сомневался во всем. Все было слишком правильным для простой мины-ловушки, оставленной Брэндом. Это было приготовлено для опытного колдуна — для меня. Наверное, только нынешняя удаленность от места, где это случилось, помогла проясниться моей голове. Как только я просмотрел свои действия с момента заклятия, я смог увидеть, что двигался в чем-то вроде дымки. И чем больше я всматривался, тем больше ощущал, что заклинание было скроено специфически, чтобы окутать именно меня. Не понимая его, я не мог считать себя свободным, даже зная о существовании заклятия.

Чем бы оно ни было, оно заставило меня забыть Фракир, не задумавшись дважды об этом, и заставило почувствовать себя… ну-у… странно. Я не мог сказать точно, могло ли оно влиять, влияет ли на мои мысли и чувства — обычная проблема, когда увяз в заклинании. Но я не понимал, кто мог это сделать — разве что сам Брэнд, выстроивший такую непредсказуемость: я обязательно поселюсь в комнатах по соседству с теми, что занимал он, и проживу там многие годы после смерти Брэнда, а затем вдруг получу приглашение войти в заброшенные апартаменты сразу после невероятного гибельного противостояния Логруса и Образа в верхнем зале Янтарного Замка… М-да. Нет, кто-то еще должен стоять за этим. Джарт? Джулия? {14} 14 Джулия (Julia) — julia — «сноп»; тот же корень, что и в имени Джулиэн. Но не слишком похоже, что они способны незаметно орудовать в сердце Янтарного Замка. Тогда кто? И могло ли это иметь что-нибудь общее с эпизодом в Зале Зеркал? Я вытянул пустышку. Вернись я туда сейчас, я смог бы зацепиться с помощью своего заклинания, чтобы разнюхать того, кто за это отвечал. Но я не вернулся, и с любым расследованием на том краю мира придется подождать.

Свет впереди разгорелся еще ярче, перетекая от небесно-синего до зловеще-красного.

— Грайлл, — сказал я. — Ты засек заклинание на мне?

— Айе, милорд, — отозвался он.

— Почему ты не упомянул об этом?

— Я подумал, что оно — одно из твоих… наверное, для защиты.

— Снять сможешь? Здесь на внутренней поверхности я в невыгодном положении.

— Оно так пропитано твоей личностью. Я не знал бы с чего начать.

— Можешь рассказать что-нибудь о нем?

— Только то, что оно здесь, милорд. И более тяжелым кажется возле головы.

— Значит, оно может расцвечивать мои мысли определенным образом?

— Айе, бледно-голубым.

— Я говорил не о твоей манере его воспринимать. Только о его дурном влиянии на мое мышление.