Денис Чекалов - Френки и Майкл

Лейтенант Маллен с такой силой тыкал пальцем в газетный лист, что тот, изгибаясь, верхней стороной ударял полицейского по носу.

Жирный заголовок на ярко-оранжевом фоне гласил: «Нападение вампира-убийцы».

Чуть пониже, более мелким шрифтом, шли менее сенсационные заголовки: «Говорящий теленок в Гавани Гоблинов», «Порча на судне из Асгарда» и «Привидение в доме мэра».

– С каких это пор вас волнует, что пишет желтая пресса? – усмехнулась моя партнерша, откидываясь на спинку кресла.

Маллен ловким ударом нокаутировал газетный листок и, сложив его вчетверо, победоносно засунул в карман.

– С тех пор, как там печатают мое имя, – ответил он. – Если мы не накроем убийцу за пару дней, мне будет обеспечена хорошенькая неделька. И как это они успели втиснуть это в вечерний выпуск?

– Что говорят ваши эксперты, лейтенант? – спросил я.

Маллен вынул из другого кармана длинный свиток, карту города Темных Эльфов, и развернул его на столе.

– Они отметили места, где, как им кажется, наш парень мог провести последние две ночи. Как им кажется. Только позволь этим умникам из анклава Магов открыть рот, как они тут же начнут бахвалиться, что, дескать, грязь на одной улице не такая же, как на другой. Но дай им простейшее поручение – и они заштрихуют вам полгорода, а потом еще и вторую половину.

– Как я понимаю, ваши люди уже прочесывают эти места? – спросила Франсуаз.

– Уж будьте уверены. – Маллен недобро усмехнулся с видом человека, который только что приступил к долгой, изматывающей и абсолютно бесполезной работе. – Нет ничего проще, чем искать кого-то среди нелегальных эмигрантов.

– Эти люди вряд ли станут сотрудничать, даже если ни в чем не виноваты, – согласился я. – Ладно, это уже кое-что. Поехали, лейтенант.

– Сотрудничать? – фыркнул полицейский. – Да вы попробуйте хотя бы изловить одного или двух – это уже задачка. Они прячутся в каждую нору, в каждую дыру – боятся, что их вышлют на родину.

– Значит, так. – Франсуаз произнесла это таким решительным тоном, словно с ней кто-то ожесточенно спорил. – Мы не станем наступать на ноги вашим людям, лейтенант. Мы поговорим с теми, кто не станет отвечать на вопросы стражников. Два активных вампира – это слишком много.

– Подумать только, – пробормотал Маллен, – а я ведь собирался лечь сегодня пораньше.

– А что говорит окружной прокурор? – спросил я.

– Он лопает еще больше своих картофельных чипсов, чем обычно, – многозначительно сообщил Маллен, ибо сам по себе данный факт, по его мнению, значил очень многое. – Говорит, от стресса у него повышается аппетит. А я вот думаю – может, он тоже вампир?

– Вы сказали своим людям, чтобы они проявляли осторожность? – спросила Франсуаз.

– Я пошлю священника перед каждой полицейской машиной, – огрызнулся Маллен. – Не все так легко принимают некоторые стороны нашей реальности, мадемуазель Дюпон.

– Я в детстве был очень разочарован, – подтвердил я, – когда понял, что, если свернуть фантик снова, в нем не появится новая конфета.

– А вас не спрашивают, – огрызнулся Маллен. – Окружной прокурор заявил, что если мы не уладим ситуацию за ночь, он вызовет охотников из Высокого анклава Дроу.

– Ой, только не охотники из Анклава! – Франсуаз всплеснула руками. – Они повскрывают весь асфальт на центральных улицах и перебьют светофоры, как сделали это в прошлый раз.

– Так что с вашими людьми? – напомнил я.

– Мои парни должны найти их и следить, пока не подоспеет спецназ. – Маллен хлопнул себя по пиджаку. – Значит, поехали, – после чего спросил:

– Скажите, Амбрустер, почему правдой обычно оказываются злые сказки?

– Когда это Маллен рано ложился спать? – спросил я.

Франсуаз задумалась.

– Может быть, эта история помешала ему пойти на свидание, а он стесняется сказать об этом прямо?

– Кто это, интересно, пойдет на свидание к Малленом? – удивился я.

Если остановить машину на двадцать футов дальше или на двадцать футов ближе – лучше заранее застраховать ее от угона и разграбления. Но перед баром Рона Педро ее можно даже не закрывать.

Заведение Рона давно должно было закрыться, но Рон нас ждал.

– Новости на улицах распространяются быстро, – заметил я, захлопывая за собой дверцу.

– Не быстрее, чем страх, – отозвалась Франсуаз. Я скользнул взглядом по пустой улице.

– Здесь действительно чувствуется страх, – подтвердил я. – Не тот громкий, когда люди собираются в кучки и с нетерпением ждут последних выпусков газет. Это иной страх – тихий, гнетущий, он заставляет людей забиваться в норы, как крыс.

– Вокруг этого бара сейчас слонялось бы человек десять-пятнадцать, – подтвердила Франсуаз. – А сейчас никого нет. Ты когда-нибудь испытывал такой страх, Майкл?

– Однажды, – ответил я. – Когда мне вдруг стукнуло в голову, что могу провести всю жизнь, занимаясь семейным бизнесом.

Я сделал вид, что усмехаюсь.

Мне стало в тот момент так страшно, что я не знал, куда деваться, я боялся, что мне некуда будет свернуть с этого пути.

– Многие люди мечтали бы оказаться на твоем месте.

– Это и было страшно, Френки. А ты – тебе когда-нибудь было страшно?

Она опустила голову, потом посмотрела на меня:

– Тогда, когда я поняла, что я не такая, как другие.

Я спросил:

– Ну и что? Многие не такие, как другие.

Она тряхнула волосами.

– Я боялась, что останусь одна.

Я открыл перед ней двери бара, и золотые колокольчики зазвенели над нашими головами.

Посетителей не было, хотя деревянная табличка, которая начала раскачиваться на дверях, как только я повернул ручку, все еще продолжала показывать Пустому залу буквы и завитушки, складывавшиеся в слово «закрыто».

И здесь все было деревянным, под стать этой табличке: деревянный пол, выметенный так чисто, как может быть только в деревенском баре, куда заходят фермеры в высоких сапогах, оставляя у дверей открытые, иссеченные пыльным ветром джипы; деревянная стойка, мягкая на взгляд, покрытая чем-то темным и в то же время прозрачным, хотя я был уверен, что это не лак; деревянные стены, на которых висели предметы самые разные – от седел до широкополых шляп, от высушенных кактусов до фотографий.

Предметов было много, и каждый из них был на особицу, точно случайный пассажир, случайно вошедший в случайный автобус, идущий по длинной пыльной степи.

Не было здесь единства, о котором пекутся иные владельцы баров, расставляя на полках кубки, развешивая по стенам военную амуницию или испещряя их черно-белыми фотографиями знаменитых боксеров. Вошедший в бар Рона мог бы, пожалуй, подумать, что владелец его был когда-то огром-ковбоем, но пара фотографий убеждала его, что Рон Педро родился и вырос в городе Темных Эльфов.