Елена Асеева - Путь Святозара

— Тогда, зачем учить Тура магии, я не пойму? — не соглашаясь с доводами сына, спросил правитель и сел на нижнюю полку.

— Тура я обучу потому, что он достоин, знать магию. В нем сразу видна чистая душа и светлая голова. И даже если когда-то со мной что-то случится, он сможет передать эти знания своим детям, — тихо сказал наследник и сел рядом с правителем.

— Тур и так получит эти способности, потому что если с тобой что-то случится, то я перед смертью передам ему свою магию.

Святозар вскочил с полки, схватил почти полное деревянное ведро за уши и вылил на себя, а затем, повысив голос, почти выкрикнул:

— Это просто прекрасно, просто прекрасно… И, что, мне хочется узнать ты ему передашь? Что? Способность видеть духов, ну и на, что она ему? Ну, я видел пятнадцать лет духов, и мне это пригодилось? Нет, нет, не пригодилось, слышишь отец, не пригодилось. Знания вот, что важно. А знания хранятся в твоей и моей голове, да в книге, которую Тур не сможет открыть, а значит, не сможет познать заговоры, обереги и присухи.

— Ну, чего ты раскричался, — усаживая взволнованного сына возле себя, добавил правитель, — Вижу я, разумные ты слова говоришь, но я не могу, ни тебе, ни себе, ни кому, то бы, ни было позволить разрушить наши традиции.

Святозар тяжело застонал, закрыл лицо руками и закачался из стороны в сторону, словно теряя силы, а убрав руки от лица, посмотрел на отца и тихо спросил:

— И ты не изменишь своего решения?

— Нет, сын, не изменю, — негромко, но очень четко сказал правитель.

— Тогда у меня не остается, больше иного выбора…, и, зная каков ты, когда не хочешь уступать, я расскажу тебе вот, что. Знаешь, почему моя рана не заживала? Потому что ДажьБог хотел, чтобы я отправился в страну Беловодья, где живет наша мать корова Земун, и, дотронувшись до камня "Око мира", что горит в ее лбу, я смог бы познать свою душу. Видят Боги, я не хотел тебе это го-ворить. Но я имею право менять эту традицию потому, что ее создал я сам, когда возрождался на земле. Потому что я и есть Богомудр.

Святозар видел, как дрогнуло лицо правителя, он отер рукой стекающий пот со лба и тихо произ-нес:

— Ты, Богомудр? Нет, это не может быть…

— Ты, же знаешь, отец, — негромко начал наследник, — Знаешь, что наши души живут на земле много раз, после смерти вновь возрождаясь. Только в отличие от Богов, наши души не помнят прошлых жизней. Но со мной…, со мной все по-другому… И мне, дано право знать кем я был в прошлых своих жизнях. И еще, будучи Богомудром я знал, кем был в первой своей жизни.

— Это великая тайна…, почему Боги открыли ее тебе? — спросил правитель.

В парной некоторое время длилось молчание, только слышно было, как падающие на каменку капли воды шипят, да за дверью тихо напевает что-то Тур.

— Я возродился на земле вновь, не просто так, а для того, чтобы исправить ошибку…, страшную ошибку которую когда-то допустил, — сказал Святозар, вздохнул и мгновение спустя добавил, — Я обязан разрушить заговор, который создал на первенца и обязан победить Нука, который взял в полон душу моего брата.

Правитель сидел, молча, ничего не говоря, а потом вдруг поднялся, посмотрел как-то испуганно на наследника, и вышел из парной. Святозар увидел, как за отцом закрылась дверь, и, вздрогнув всем телом, утер побежавшие из глаз слезы.

— Ты чего тут отцу сказал? — тревожно спросил Тур, зашедший в парную, и протянул Святозару чашу с холодным квасом.

— Да, так брат, это мы о своем, — тихо ответил Святозар, и, отказавшись от кваса, поднялся на верх-нюю полку, лег на нее спиной, так чтобы Тур не мог увидеть его слез.

Тур было двинувшийся следом за братом, был остановлен окриком правителя, который долетел из-за закрытых дверей:

— Туруша, сынок, обмойся и выходи, мне надо со Святозаром поговорить.

— Совсем выходить отец? — приоткрыв дверь, разочарованно спросил Тур.

— Совсем, Туруша, совсем. Обмойся и выходи. Да, на дворе не бегай, иди сразу во дворец. Я со Святозаром поговорю и приду, да мы с тобой поужинаем вместе…

Тур закрыл дверь, обидчиво глянул на старшего брата, а затем, как и велел отец начал обмываться. Он налил в широкий полукруглый таз воды, и принялся было тереть себя мочалой, но когда понял, что Святозар за него не заступиться, и, облив себя водой, вышел из парной. Святозар лежал тихо на полке и вытирал рукой сбегающий соленый пот с лица, перемешанный с не менее солеными слезами, и думал о том, что это именно по его вине, именно из-за его необдуманного заговора мучается Эрих и горит в холодном пламене Пекла душа его матери.

Когда недовольный Тур покинул предбанник в парную вошел правитель, поднялся на полку и заглянул в лицо Святозара, и очень мягко сказал:

— Может ты выйдешь в предбанник, а то ты такой красный… Гляди еще сердце и невыдержит, такой жары — то…

— Эх, отец, сердце выдержит и не это… А вот душа- то моя…, душа-то точно не выдержит…,- ответил наследник, и тяжело вздохнув, добавил, — Я, если хочешь, сойду на нижнюю полку, выходить не буду.

— Ну, хоть так, сойди сынок, на нижнюю полку, — согласно кивнул головой правитель.

Святозар спустился вниз, а когда рядом с ним сел правитель, сказал ему:

— Знаешь, отец, как болит моя душа… Как только вспомнил я кем был в прошлой жизни и какую совершил ошибку, в тот же миг душа моя стала словно гореть в огне. Этот ужасный заговор, кото-рый разрушил жизнь моей матери, моего отца и моего брата. Я обязан, слышишь, отец обязан исправить эту ошибку, разрушить заговор, который я наложил на перстень и на книгу… Обязан обучить Тура и спасти душу моего брата Эриха…

— Я думаю, ты не должен так себя терзать, сын, — негромко начал отец, — Потому, что Богомудр ошибся, а людям… людям свойственно ошибаться. Он хотел защитить своих детей, поэтому и повелел сходить дару лишь на первенца. Когда тебя украли, я ведь тоже пытался обучить Эриха магии, а ведь, чтобы было, если бы мне это удалось…. Так что видишь, это оказалось даже и хорошо, что был такой заговор, и мои попытки были безуспешны.

— Нет, отец, ты не прав… То что я совершил не просто ошибка… Это, я даже не могу подобрать слово…., это ужасный, ужасный поступок, которому нет оправдания. Ведь когда царь Альм обучил меня своей магии, он дал мне возможность не только учить своих детей волшебству, но и если они не достойны этих знаний, лишать их всех магических сил, — Святозар тяжело вздохнул, и продолжил, — Когда Красимир совершил, то страшное злодеяние…, я так и поступил. Я наложил на него присуху и отнял у него знания, которых он был не достоин. И вместо того, чтобы научить Лучезара этой присухи, я создал заговор на первенца… Я так любил своего младшего сына Красимира…, так любил… У меня было семеро детей: старший сын Лучезар, затем пять дочерей, а последним родился Красимир. Он был очень похож на мою жену, женщину, которая так много мне дала, которая была моей верной частичкой на протяжении этой жизни… и не только этой. И когда Красимир подался злу, когда отравил своего брата, я был так потрясен…, я был словно разрушен изнутри…,- Святозар вздрогнул всем телом и заплакал, — Поэтому я и создал такой заговор… кого им я хотел наказать неизвестно: Красимира или детей Лучезара, своих внуков и правнуков, тебя, мать, Эриха… Ведь Красимир не имел детей…., а умер вскоре после этого злодеяния.