Алинна Ниоткудина - Ключ от радуги

Ребенок был очень живым, уже ходил кругами вокруг смолистого ствола кедра. Кайлас побежал за ним. Еще не много, малыш бы оказался прилепившимся к свежей смоле. Драург, напросившийся на роль гувернера, подхватил его под мышку и понес к экипажу. Не заходя внутрь, с порожка, Кайлас крикнул,

— Джезан, трогай!

— Цзезан, т'огай! — повторил за ним Альрик.

Первый щелчок хлыста — варги только покачнули тяжелый экипаж, на втором он задрожал и лишь на третьем ударе варги выдернули колеса из засосавшей их грязи. Экипаж пошел тяжело покачиваясь.

Кайлас налил молока в кружку до половины, чтобы не расплескалось, и дал Альрику.

— Исё, — потребовал малыш, когда выпил. Кайлас налил еще половину.

— Допивай, и ложись, поспи сейчас. А то до города далеко, ты устанешь и заснешь. А кто маму встречать будет?

— Ай'ик буит.

— Конечно Альрик. А сейчас закрывай глазки.

— У Ай'ика г'азки га'юбенькие.

— Голубенькие.

— А у Ка'яса зойтые. Посиму?

— А потому что не спал. Спи, а то и у тебя пожелтеют.

— Ни хотю! Хотю га'юбенькие. Спать буду….

Мальчик заснул. Драург поднял бортики его лежанки и на ходу перебрался на козлы к Джезану.

— На, подкрепись, — протянул ему кусок мясного пирога и забрал поводья.

— Я наверно должен тебя поблагодарить? — Джезан наконец-то осмелел и взглянул нежити в лицо.

— За что?

— За все. За то, что леди Криана внуком назвала….

— А ты разве не знал?

— Знал, конечно. Все знали, но всем было наплевать. Даже его жене.

— Интересно, и жена есть, и рабынь не пропускает. У господ так заведено?

— Истинная леди не будет ревновать к рабыне, она их просто не замечает. Даже довольна была, что не нужно искать кормилицу для ее будущего ребенка. Леди Криана передала меня другой рабыне, а мою мать отправила в их… загородный дом, — на слове «дом» голос парня сорвался.

— Что-то случилось?

— Пожар… Они погибли, леди, ее новорожденный ребенок и моя мать. Леди с ребенком похоронили, а мою мать даже искать не стали. У нее нет могилы. Кто был рабом и ничего не имел при жизни, тот ничего не имеет и после смерти.

— А маг проверял пепелище? Это нехорошо, оставлять тело неупокоенным.

— Да проверял какой-то.

— Нужен не какой-то, а фиолетовый.

— Мне же никто рассказывать не будет. Вот сейчас я могу туда поехать сам, мне немного до совершеннолетия осталось. Попробую посмотреть.

— А ты можешь ВИДЕТЬ?

— Иногда что-то получается. Я вижу глазами зверей, я их чувствую, они меня тоже. Мне их и хлестать не надо, просто так машу, для звука.

— Погоди-ка…, - Кайлас просканировал парня, — Слушай, ты ведь желтый и зеленого есть немножко. Тебе нужно в магическую школу.

— Нужно! Меня грамоте обучили, и на том спасибо, для раба шикарно. Спасибо леди Криане, что ошейник на меня не одевала.

— Ошейник?! На своего внука?!

— Да я один такой что ли? Полно бастардов в любой усадьбе, господам и их гостям не отказывают. Они не примут меня, бабушка может трижды объявлять меня своим внуком, но для них я так и останусь сыном рабыни. Но сейчас я свободен и могу распоряжаться хотя бы собой. И даже если леди Криана не заплатит за обучение, то буду обучаться за счет дальнейшей службы.

— Да, ведь ты наследуешь только имя, но не состояние. Бредовый закон: девочкам — все, мальчикам — содержание, если повезет.

— Не нужны мне ничьи подачки, я сам способен себя прокормить. Я заклинатель варгов, сам научился. Мне объездить дикого варга — запросто, всю каравачскую ярмарку за пару дней обслужить могу.

— Кстати, про Каравач. Там законы иные, во-первых, гражданин вольного города не может быть рабом, для своих рабство запрещено, во-вторых, мужчины и женщины равноправны в вопросах наследования и владения.

— И почему туда до сих пор все не сбежали?

— Жены не отпустили, — попытался съязвить Кайлас, — И свобода, это не так просто, это не только права, но и обязанности.

Варги между тем пугливо озирались по сторонам.

— Они что-то учуяли, — Джезан напрягся и попытался сам почуять близкого зверя.

— Уже сумерки, криллы выходят из чащи. Ты их не почувствуешь, они невосприимчивы к обычной магии.

— А как мы по темноте поедем?

— Не беспокойся, пока я здесь, ни один крилл не сунется.

— Ка'яс! — донеслось изнутри экипажа, — Ка'яс! Писять!

— Очередная остановка, иди разомнись. Бегу, Альрик!

Драург отвел малыша к темнеющим зарослям. Недовольная всем на свете ведьма высунулась из своего экипажа и раздраженно прокричала,

— Альрик, в лесу криллы, они тебя съедят.

— Ка'яс, там к'иллы. С'идят Ай'ика.

— Не бойся, я их сам всех съем. Они не подойдут, они меня боятся.

— К'иллы боя'ся Ка'яса! — малыш обрадовано засмеялся, — А Ай'ик не бои'cя.

И ребенок обнял наклонившегося к нему живого мертвеца за серый капюшон.

Когда зверь пожирает зверя — это называется охота, когда государство пожирает государство — это называется ВОЙНА.

А войны в Халифате не прекращались, это было частью жизни населения к востоку от Срединного хребта. Во главе государства стоял монарх, единственный кому принадлежала власть. Династия Каддалоров правила уже не меньше тысячи лет, она казалась вечной. Такой же вечной и естественной, как смена времен года, казалась и война. Война стала образом жизни, целью и средством, искусством и ремеслом. Она стала высшим смыслом, религиозным культом, а все носящие оружие его служителями. Элитное подразделение, личная гвардия халифа, агалары, одновременно считались жрецами Единого. На празднествах совершали служения только они. Агалары — обязательно кровные родственники халифа. Хоть капля монаршей крови, пусть даже по материнской линии — обязательное условие для вхождения во Внутреннюю гвардию. Будущий агалар рос в соответствии со строгими канонами воспитания воинов, и первое, с чем соприкасался новорожденный мальчик, был отцовский боевой меч, которым отсекали пуповину.

Другой закрытой военизированной сектой была знаменитая на весь Халифат да и, пожалуй, на всю Лари, школа боевых магов — те самые халифские мальчики.

Смотрящий за школой — царь и бог для нескольких сотен детей и подростков, талантливых магов, был страшно недоволен. Мало того, что в этот раз на отборочных боях был большой отсев, больше десятка погибших и сильно покалеченных, так еще и ЭТО. Отсев учеников в Школе всегда был непомерно большим, до конца учебы без больших увечий не доходило и половины учащихся коле,

— Шур-фурга им в глотку… — выругался Смотрящий и в очередной раз покрутил в руках листочек со скупыми строками разведданных.

Смотрящий был стар, но сохранил крепость тела и живой ум. На всей Лари из людей по возрасту и магической силе с ним мог соперничать, пожалуй, только Великий Магистр. Почти ровесники, пришедшие к власти практически одновременно. Великий Магистр стал канцлером Союза Великих, а Смотрящий захватил власть в Школе «Халифских мальчиков». Они никогда не встречались, но придирчиво наблюдали за достижениями конкурента. Между ними давно тянулось скрытое чужому взору соперничество, щедро приправленное неприязнью.