Тэмра Пирс - Книга Даджи — Огонь в Горне

- Встаньте, - прохрипела она. - Я серьёзно, встаньте! - «я сделала это не ради вас», - хотела добавить она, но снова закашлялась.

Когда она взяла себя в руки, один из них подполз к ней. К ужасу Даджи, это была гилав Чандриса, покрытая копотью, с обожжёнными одеждой и кожей.

- Мы знаем, каков наш долг, - не поднимая глаз сказала гилав . - Мы знаем, что должно быть выплачено. То, что ты сделала, убирает твоё имя из записей трэнгши . Мы подтвердим это, и будет говорить за тебя на совете нашего народа. Ты снова будешь Цо'ха , и Десятый Караван Идарам будет твоим домом.

Она не остановила пожар полностью. Погибло пятеро человек. Другим дым повредил лёгкие. Розторнская мазь от ожогов была очень востребована среди жителей деревни и тех из каравана, в кого попали горящие обломки. Пока их раны не зажили, Торговцы оставались в Золотом Кряже.

По крайней мере в долине была свежая вода. Нагретый колонной огня, ледник предоставил её в достатке, и талая вода продолжала наполнять озеро и колодцы. В долине ледника Леди Инулия приказала начать медную шахту, назвав её «Укротитель Огня». Те, кого можно было отозвать с перестройки зданий, уже начали добывать медь и медную руду из земли. Сколько им удастся добыть до того, как выпадет снег, не знал никто, но по крайней мере у Золотого Кряжа была надежда на весну.

После первого дня Даджа поняла, что её левая ладонь была поражена не так сильно, как она опасалась — она немного болела, но и только. Однако она чесалась, как будто латунь была коростой поверх заживающей раны. По мере того, как ночи стали холоднее, она обнаружила, что рука ныла от холода. Ей начало не хватать тепла южного Эмелана.

При первой же возможности её учителя осмотрели её руку. Нико и Фростпайн накладывали на латунь одно заклинание за другим, пытаясь определить её природу. На неё похоже ничего не действовало, и не меняло её несильную хватку на коже. Даджа моглаотдирать часть её, как старую кожу. Но оставалось ещё, на ладони и на запястье, и три полосы металла проходили между её пальцами, соединяя их. Металл, который она не отдирала, вырастал обратно, поэтому она продолжала отдирать столько, сколько могла. Когда она оставила отодранные кусочки металла в чаше, они сливались как расплавленная латунь. Если она затем клала полосу из этого металла на запястье, он растягивался, пока концы не сливались, образуя браслет, который она затем могла отщепить как воск.

- Возможноон в конце-концов отпадёт, - сказал Нико, когда ему больше нечего было попробовать на её руке. - Мне неудобно в этом признаваться, но я не могу сказать с уверенностью.

Даджа пожала плечами, и убрала покрытую латунью ладонь в карман куртки.

- По крайней мере она не болит.

На третий день после пожара Яррун был погребён на маленьком замковом кладбище. Розторн и Браяр посадили у его надгробия одно из деревьев, которые Яррун так любил.

На четвёртый день после пожара Даджа поняла, что может использовать руку так же, как и раньше. Резала ли она еду, обращалась с инструментами, или застёгивала свои куртки, латунь оставалось гибкой, и такой же чувствительной, как её собственная кожа. Той ночью она долго лежала без сна, потирая покрытую металлом ладонь, и думая так сильно, как никогда прежде в своей жизни.

Утром она взяла всю латунь, которую она успела собрать в чаше, и пошла с нею к Фростпайну. Они долго говорили, затем позвали Нико, и поговорили ещё. Именно Нико попросил гилав Чандрису одолжить им на день железную лозу. Получив её, они позвали Розторн и Браяра, и осмотрели лозу дюйм за дюймом.

- Тебе понадобится много железа для твоего проекта, - сказал Дадже Фростпайн, пока они несли лозу обратно в лагерь Торговцев. Они поставили её на телегу Польям, закрепив её, и накрыв покрывалом.

- Я думаю, двадцать прутьев для длинных частей каркаса … - она остановилась, услышав шаги за спиной. Они обернулись, и увидели группу Торговцев, каждый из которых нёс посох. Гилав Чандриса несла два: собственный, и ещё один. Новый посох она отдала Даджа, которая провела по его навершию пальцами. Его венчала выложенная латунью много-лучевая звезда — эмблема Десятого Каравана Идарам. По бокам были выгравированы два языка пламени и наполовину погрузившийся в волны корабль.

- Если ты будешь одной из нас, то тебе потребуется посох, - сказала гилав . - Носи теперь всё время с собой, - она не смотрела Дадже в лицо. - Когда ты вернёшься к нам на совсем, мы договоримся о твоём надлежащем обучении на мимэндэра .

- Хорошо, что ты так молода, - добавил мимэндэр . - Ещё есть время отучить тебя от вредных привычек, и начать концентрировать твою силу.

Дадже не понравилось, как это прозвучало. Она знала, что мимэндэры сосредотачивали всё своё внимание на чём-нибудь одном, например на ветре или камнях. Они заставят её выбрать один аспект её магии, и забыть остальные.

Они заставят её перестать работать с инструментами.

Из всех стоявших там Торговцев только Польям встретилась с нею взглядом. Она также последовала за ними, когда Даджа и Фростпайн направились по дороге к замку.

- Могли бы и повежливее быть, - проворчал учитель Даджи.

Польям хохотнула.

- Полноте, Мастер Фростпайн. У Цо'ха есть дюжина слов, означающих «спасибо», и в каждом есть капля неприязни. Наш народ не любит быть должным. Наша гилав не будет счастлива, пока долг каравана не будет выплачен сполна.

- Но тебя похоже не беспокоит долг ко мне, - указала Даджа, зная, что Польям была права о благодарности и горечи.

- Беспокоит, - спокойно ответила Торговка. - Но я знаю тебя лучше, чем моя мать. Я знаю, какую цену ты заплатила за то, кем ты являешься. Это снимает остроту — по крайней мере немного.

Даджа работала над своим проектом весь месяц, по мере того, как становилось холоднее, и опали листья. Ближе к конце все маги Спирального Круга помогали Даджи и Фростпайну с их ковкой. Магия растений и нитей дала их устройству подвижность и гибкость, которой не ожидалось от железа. Нико руководил наложением переплетённых заклинаний, а Трис коснулась изделия теплом, лишь каплей, чтобы оно было тёплым как живая плоть.

Как только железная часть была готова, Даджа принесла большую чашу, в которой хранилась вся жидкая латунь, которую она отодрала от своей руки в течение недель после пожара. Все наблюдали, как она черпала металл маленькими ложками, как тянучку, и обмазывала им железо. Когда латунь кончилась, она позволила Сэндри обернуть готовое изделие синим шёлком, пока сама она убирала переносной горн, и возвращала его замковому кузнецу.

Той ночью, после того, как Ларк задула свечи, оставив девочек спать, Сэндри открыла свой заколдованный кусок хрусталя, служивший ей ночной лампой. Она покидала его с руки на руку, а затем спросила: