Александр Прозоров - Война магов

– Оба?! – только и крякнул Зверев. – Ничего себе! Вот теперь я знаю, Иван Юрьевич, кто в прошлый раз яд государю подсыпал. Но только больше не понимаю, кто сие заказывал…

– Да как ты смеешь, княже?! – встал со своего места Сильвестр.

– Вот он, – вытянул руку Андрей. – На воре и шапка горит.

– Пусть сказывают, – спокойно разрешил от окна князь Старицкий. – Ныне их пока время. Да недолго осталось.

– Ах да, – кивнул Зверев и направился к двери, что находилась за креслом дьяка Кошкина.

– Куда?! – Владимир Андреевич сорвался со своего места, но боярин Иван Юрьевич и князь Воротынский кинулись ему наперерез.

Адашев было вскочил, но махнул рукой и сел обратно. Боярин Поливанов положил руку на саблю и тоже закрыл князя Сакульского от недруга.

– Куда?! Меня, брата царского, к постели не пускают, а его, заморыша безродного…

Зверев открыл дверь и тут же плотно притворил за собой, начисто отрезав все шумы.

Правитель всея Руси лежал на большой, примерно четырехспальной постели под низким балдахином. Глаза оставались полуоткрыты, дыхание мелким, кожа – бледнее снега, и выглядел он не на двадцать три года, а на все шестьдесят.

У изголовья читал с пюпитра требник молодой священник. Видимо, тот самый отец Михаил, что принимал исповедь.

Андрей наклонился над умирающим, торопливо содрал с рук все кольца и перстни, сунул батюшке:

– Святая вода у тебя есть? Беги в храм немедля и золото это в святую воду брось. Проклятие на нем. Считай, дар это храму от государя. Но только сперва освятите золото. Не то и на вас оно погибель принесет. Давай же, беги, беги, беги…

Он вытолкал попика наружу, сам скинул пояс с оружием, вогнал нож в косяк у створки вместо несуществующего засова и для надежности расклинил щель саблей. Потом подошел к постели, достал из поясной сумки заговоренный кисет, свечи, мелок и немного кладбищенской земли.

– Да, на простынях ничего не нарисуешь, – постоял возле постели ученик чародея. – Придется лезть в пыль.

Забравшись под низкий дощатый каркас кровати, князь нарисовал посередине, под телом царя, соломонову звезду, в центре высыпал горсть суглинка, зажег в вершинах свечи.

– Главное, чтобы постель не занялась, – перекрестился он и тут же снял крест. Подержал в руке – и надел обратно. Лютобор сказывал, что нужен любой заговор, защищающий от порчи. Так почему бы не использовать христианский?

– Изведите страх и презренье, от людей гоненье. Возьмите мои скорби, возьмите мои печали, возьмите мои беды, – начал он, торопливо крестясь. – Выгоняю из дома сего всякого нечистого духа именем Господним, духом Святым, крестом животворящим, травою лютой, молитвами Святых, отсылаю адского князя. Выведи из жилища своего нечистого духа и дай опять старому хозяину, прибери на свои прежния руки, пошли его в черную глубину, заключи его навеки в черной глубине тремя ключами железными, тремя замками булатными, запечатай его тремя печатями Соломоновыми, заключи его тремя заклятиями Господними. Пойди, нечистый дух, в свое место, где был и куда тебя Господь Бог, Иисус Христос послал и где тебе велел жить – в бездну преисподнюю, в землю пустую неделанную, туда и поди, там и живи, а жилище сие оставь навсегда, отныне и довеку. Приходи, ночь темная, забирай духа черного за черные топи, за черные боры, в черную мглу. Аминь.

Иоанн забился в судорогах, изогнулся дугой – и вдруг выпустил нечто, похожее на колечко сигаретного дыма. Дуновение дрогнуло, покачалось и нырнуло вниз. Зверев упал следом, поскорее сгреб землю в мешочек, затянул узел и потушил свечи, над которыми уже появились черные пятнышки.

– Что… – послышался кашель. – Что здесь происходит?

Князь Сакульский выполз из-под кровати и увидел, что болящий уже сидит в постели, опираясь на руки.

– Ничего страшного, все позади, – выпрямился и отряхнулся Андрей. – На тебя и на твою семью напустили порчу. С тебя я ее теперь снял, осталось снять с жены, дочери и сына.

– Ты занимался колдовством? – Правитель всея Руси как-то изменился в голосе. Вроде слегка осип. – Чародействовал в моей опочивальне?

– Была порча. Ты болел. Я тебя вылечил, – медленно и раздельно повторил князь.

– Ты спасал плоть, но губил бессмертную душу!

– Чего с ней сделается? – пожал плечами Зверев. – Причаститесь и исповедуетесь, Бог простит.

– Не богохульствуй! Господь посылает нам испытания для их преодоления, а не ради искушения язычеством и колдовством! Молитвой от порчи и наветов спасаться надобно, молитвой и постом! Твое чародейство ныне мне во имя спасения души искупать епитимьей суровой придется.

– Может, все же лучше живым искупать, нежели мертвым смириться? – осторожно намекнул князь.

– Ты искусителем мне послан, испытанием, – тяжко признал государь и широко перекрестился. – Сего искуса одолеть я, видно, не способен.

– Пожалуй, я пойду, – спрятав свечи и кисет, решил Зверев. – Благодарности я тут, видно, не дождусь.

– Плоть моя земная полна благодарности, – ответил Иоанн. – Но дух, оторванный от райских кущ, страдает и тоскует.

«Скорее всего, во время предсмертной комы у царя были видения», – подумал Зверев, выковыривая из деревяшки косарь, и решил не обижаться. Он отворил дверь, вышел к боярам.

– Иван Юрьевич, мне тебя обязательно сегодня еще застать нужно будет. Ты хоть холопам своим скажи, где тебя искать. С тобой, Константин Дмитриевич, нам в ближайший месяц надобно изрядно поработать… Вы меня слышите?

Мужчины в комнате оцепенели, глядя Звереву за плечо. Сильвестр и Адашев громко упали на колени, князь Старицкий сглотнул и перекрестился. Князь озадаченно оглянулся. В дверях в одной рубахе, но с крестом в руке стоял Иоанн Васильевич, правитель всея Руси. Бледный и худой, но вполне уверенно держащийся на ногах.

– Царь как царь, – пожал плечами Андрей. – А вы чего ожидали?

Если одиннадцатого марта государь принял причастие и последнее прощение – то двенадцатого он вышел к народу, выказав полное выздоровление, силы и ясный ум, и объявил, что намерен немедля совершить паломничество по святым местам. В благодарность за исцеление, ради искупления грехов и с молитвой о выздоровлении юного царевича Дмитрия.

Зверев дважды пытался завести с ним разговор о снятии порчи с царицы и детей – но Иоанн неизменно отвечал, что здоровье добывается христианской молитвою, а не безбожным чародейством. После второго визита Андрей получил грамоту о пожаловании нового удела возле Свияги, напротив предыдущего, а также личную приписку государя о том, что Иоанн считает князя Сакульского верным слугою в делах земных, но невместным советчиком в делах духовных. И еще о том, что без хозяйского пригляда земля скудеет.