Иван Петров - Томчин

Думал я, думал, Цэрэна тряс, но на пальцах такого не объяснишь, маленький он, не знает ничего. О жизни знает немного, о людских отношениях, а вот жен моих и дочерей обозначает так, что любой догадается. Хорошо — Бортэ не видит. Международные у него жесты, насмотрелся, когда коз пас. Я все уже понял, пусть дальше словами говорит, имена употребляет, лучше запомню их и слова, черт с ними, а то будет ему секир-башка от… от… ото всех будет.

У меня такой расклад получается. Жили-были два племени, воевали между собой. Одно из них возглавлял мой предшественник, так неудачно скончавшийся и без почестей, за ноги, отправленный мною в могильник. Образовалась вакансия на должность вождя. Местечко должно переходить по наследству старшему сыну, но есть вопросы по поводу легитимности претендента со стороны других сыновей и их матерей, а также братьев покойного. У всех свои партии сторонников, и пока кого-то выберут — перережутся и передерутся основательно, часть племени отколется и откочует от неприятностей подальше, под крылышко к более сильным соседям.

Неизвестно, удастся ли выбранному президенту себя хорошо проявить, ведь враждебных племен может быть несколько, хотя главный враг, которого они очень боятся, безусловно, есть. И когда он появится, оставшийся народ, как говорил незабвенный Попандопуло устами Михаила Водяного, сам разбежится в разные стороны. А святое семейство останется один на один со своим ужасом и будет поголовно вырезано в соответствии с заветами предков местных дикарей, кровожадными наклонностями победителя и его здравым смыслом. В общем, все умерли…

И здесь появляюсь я, весь в белом.

Идеальный кандидат на временную замену. Юродивый лекарь не от мира сего, без малейших властных амбиций, не имеющий поддержки и родовых связей с каким-либо семейством в клане, бывший раб, пасший коз, судя по всему — пленный. Цэрэн единственный мог что-то рассказать о моей истории, но он промолчал, да и не знает он ничего, пастушок, коз пас, сам раб, о себе ничего не помнит. Возраст свой определить не может.

Как только военный вопрос потеряет свою остроту, меня тут же уберут, и никто не поинтересуется, почему помер — некому интересоваться. Семейное дело. И далее последуют нормальные легитимные выборы нового главы рода в семье, сопровождаемые, как водится, воплями и резней. А пока можно меня до дел не допускать, решать все самим, распределив властные полномочия между родственниками, в соответствии со способностями. Так я, убогий, получил общую поддержку семьи в назначении меня отцом народа.

Операция была согласована с шаманом, может, он и схему придумал, как объявить о свершившемся переселении душ. Боится, небось, что победитель у него погремушку отберет, у того ведь есть свой шаман.

Всей командой провели пиар-акцию под девизом: "Хозяин с нами, святой и герой". Все признали, никто не разбежался. Отец народа в своем шатре лежит, о народе думу думает, к победам готовится. Нация едина, как никогда. Признавай — или проиграешь.

Понятно теперь, почему Бортэ так встрепенулась, она мать основного претендента, глава партии власти, должна держать ситуацию под контролем.

Ох, что-то мне это все напоминает…

Надо приглашать Бортэ на переговоры.

Есть мнение, что пиар придется подправить. Это мнение есть у меня. С детства бережно сохранил в памяти сказку о коте и лисе, кажется, пора воспользоваться мудростью народа. Как говорится, мы тут посоветовались и решили. Будем советоваться. А то долежу в юрте со своей больной спиной до момента разрешения военного конфликта, и меня любая победившая сторона на радостях прикончит. Удрать не получится, в своей степи даже местный ребенок найдет и догонит, или стрела догонит. Значит, надо договариваться, вести переговоры, получать информацию, свободу перемещений — короче, работать на статус. Пусть растет, пригодится.

Исходя из данных Цэрэна, у нас имеется тридцать тысяч конницы. Кроме главного врага, есть несколько мелких, и при наличии карты, информации о местоположении противника и составе войск я способен продумать, каким способом нанести им поражение. Сила солому ломит, и враги не в крепости сидят, пятьсот всадников я тремя тысячами уничтожу на известной мне территории почти без потерь. Мявкнуть не успеют, второй стрелы послать, головой отвечаю, а как же иначе.

После пары-тройки таких демонстраций можно будет засылать послов к главному вражине-злодею. Предложим мир ценой полного подчинения, разоружения, сжигания знамен, что тут у них принято, главное — понаглее! Можно, нет — нужно! дань истребовать, да еще чтобы к сроку и в указанное место привезли. Сам принимать буду с верной тысячей, веревки подготовлю, на шею одевать, когда дань ко мне подносить станут. Место задолго до отправки послов подобрать надо, позиции занять заранее, замаскироваться — подойдут предгорье, балки, чтобы тысяч двадцать наших задействовать, пять отправим в засадный полк, пять в резерв ставки.

Ну не верю, что главный злодей сам такую наглую сволочь, как я, наказать не пожелает. Приедет и дань привезет. Весь приедет, сам, тысяч пятьдесят войска с собой прихватит и место двойным кольцом окружит, если не дурак. А дальше все от местности будет зависеть, если я ее правильно подберу, и от моих идей. Потери один к пяти, но можно подумать, как побольше народа в плен захватить. Это от доблести побежденных будет зависеть. Такой план на первую зимнюю кампанию. Годится? Бортэ женщина серьезная, но — женщина, не воин, какие-то мысли у нее возникнут, а значит, я получу карту и информацию. Осталось все это как-то через Цэрэна, помогая себе руками и рисунками, красочно изложить. Хуже не будет.

Теперь про мой образ в глазах будущих подчиненных и мирового сообщества. На данный момент мы имеем две проблемы.

Первая проблема: смута в рядах нашего воинства и прочих подданных, вызванная слухами о смерти во время эпидемии моего предшественника, обожаемого и победоносного, и переселением его духа в святого лекаря, спасшего правящий род или даже весь народ от болезни, отшельника, бессеребренника и просто очень хорошего, но никому не известного человека. Да, подселившийся дух уже подтвердил свое присутствие тем, что лекарь героически напал на пришедшее войско, победил его и рассеял, он признан семьей хана и духовенством, этого пока достаточно, чтобы не разбегаться. Но воевать под руководством такого лекаря с духом на серьезного супротивника народ не пойдет. И на моей Земле как-то плохо соглашались, без огонька. То есть, воинский дух армии такие полководцы не укрепляют.

Вторая проблема: прознав про такие прискорбные изменения с духом своего противника, все наши враги духом как раз укрепятся, и это касается не только руководства врагов, но и простых воинов, а такой боевой подъем поставит нас в заведомо проигрышное положение. Агрессии можно будет ждать в любой момент, более того, враги способны напасть одновременно или войти в союз для быстрого уничтожения ослабленного противника.