Рон Криннит - Отраженный свет

Две пони очнулись одновременно. На глазах Саншайн блестели слезы от пережитых повторно воспоминаний.

— Я понимаю теперь причины, но как нам лучше с тобой поступить? — спросила принцесса. — Хотя я полностью заживила рану, тебе нужно неделю как минимум, чтобы восстановить силы.

— Лучше всего будет, если... ты... продолжишь играть мою роль, — неуверенно ответила пегасочка, а Селестия кивнула, подтверждая ее право на такое обращение.

— Как? При всем старании я не смогу освободить от дел целую неделю, — покачала головой правительница.

— Зачем всю, только вечера. Как все пони, утром будешь уходить на работу, вечером возвращаться.

Принцесса задумалась. Предложение было невероятно заманчивым — целая неделя жизнью обычной пони. Почти обычной. Возвращаться домой, наслаждаться семейным теплом и уютом... Освободить вечера было реально — часть дел вполне можно отложить, а что-то перепоручить секретарям... «Мне должно быть стыдно, — думала она. — Почему же я так радуюсь? Ну давай же, Тия, хотя бы капельку раскаяния...» Но радостное выражение не желало сходить с ее мордочки.

— Я просто счастлива принять твое предложение, Санни, — сказала, наконец, принцесса. — Подскажи мне еще одну вещь... когда я была в твоем образе, я переняла у тебя слишком много касательно... в общем, когда твой муж хотел... ты не подумай, я сдержала слово, но мне это далось нелегко. Как бы мне поделикатнее отказывать ему в дальнейшем?

— Ох... — Саншайн явно не учла такого нюанса. — Пожалуй, единственное, что я могу сделать в таком случае — освободить тебя от данного слова, — сказала она после самой долгой и мучительной паузы. На одной чаше весов оказалось спокойствие её любимого и возможность сохранить любимую работу, а на другой... Но логика и ценности кобылок порой настолько сильно отличаются от логики жеребцов, что последние отказываются верить в их существование... а напрасно.

Белая пегасочка торопливой рысцой бежала домой по пустынным улицам. После захода солнца город пустел и только на Фаир-стрит, где большинство кабачков и кафешек работали до утра, бурлила ночная жизнь. Свернув в переулки, она попыталась отыскать дорогу. Хотя в памяти четко хранился план города со всеми подробностями, но за несколько десятилетий часть домов успели снести, и построили новые, часть переулков превратилось в тупики, другие же наоборот стали сквозными улицами. Мысль долететь до дома по воздуху, была заманчива, но за ночные полеты без фонарика можно было заработать штраф, и она решила не рисковать. Проплутав еще немного, белая пони выбралась на свою улицу, осмотрелась и, никого не заметив, вспорхнула на свой балкон.

— Милая, все в порядке? — Энди вышел навстречу, и прикусил ее за ушко. — Сильно устала?

— Все хорошо, пришлось заменить принцессу на одной длинной скучной церемонии, — ответила она, входя в гостиную. — Как дети?

— Спят, поздно же, — рыжий пегас, мотнул головой и вернулся к предыдущей теме: — А в чем была такая срочная необходимость?

— Ну я всего лишь скромная слуга, — пегасочка фыркнула. — Повелительница передо мной не отчитывается.

— Понятно. А ты теперь пахнешь так необычно, я еще вчера заметил.

— Ах, это... принцесса подарила мне новые духи, придется недельку попользоваться, чтобы ее не огорчать.

— Пошли баиньки?

— Сейчас, только взгляну на малышек.

Она осторожно прошла в детскую и, склонившись над кроватками, полюбовалась на маленьких ангелочков. С виду одинаковые, близнецы имели совершенно несхожие характеры, что выражалось даже в их манере спать. Энджела, натянув на себя одеяло, свернулась клубочком, а Ива наоборот, скомкав все постельные принадлежности, лежала сверху, раскинув копыта в разные стороны. Попятившись, пегасочка случайно наступила на пищалку и вздрогнула от неожиданности, но дети, к счастью, не проснулись. Тихонько выйдя из комнаты, она прошла в спальню, где забралась на кровать под широкое одеяло. Энди сонно уткнулся ей в шею, легонечко всхрапывая. Впереди было шесть часов сна. Больше, чем когда-либо за последнюю тысячу лет.

Внутренний будильник поднял принцессу за десять минут до рассвета. Почистив зубы, она быстренько расчесала хвост и гриву и критически воззрилась на свой любимый гребешок, вырезанный из зуба дракона. Селестия телепортировала его к себе просто по привычке, но в скромной ванной семейства Бугсонов такая редкость смотрелась неуместно и могла вызвать лишние подозрения. Поспешив вернуть гребень назад, она пошла на балкон и занялась поднятием солнца. Сегодня это проделать нужно было с особой тщательностью, вечером могло не найтись возможности проследить за закатом.

Из детской раздался плач и недовольные вопли. Заглянув в комнату, принцесса увидела, как Энди тормошит сонных жеребят. Не желая вылезать из уютных кроваток, двойняшки хныкали и пинались ногами. Не открывая глаз, дочки целились попасть прямо по папе, и что, удивительно, это им периодически удавалось. Но Энди, не взирая на реальную опасность получить нежным жеребячьим копытцем по носу, сурово выцарапывал девчонок из постели. Настойчивость рыжего пегаса, наконец, дала результат, и всхлипывающие малышки оказались на полу. Энджела душераздирающе зевнула, а Ива внезапно цапнула сестру за хвост и дернула. Вздрогнув от неожиданности, Энджела обиженно заревела и брыкнулась, от души влепив сестре в лоб копытом. Завязавшаяся драка, привычным жестом была пресечена отцом.

Селестия с удивлением взирала на происходящее. Вчерашние ангелочки вели себя как пара маленьких гарпий из Вечносвободного леса. «Пойду-ка лучше приготовлю чай», — подумала она, пятясь из детской. Прислушиваясь к доносившемуся гаму, она услышала, как в разборки вмешалась бабушка Некки. «Ах ты ш моя бедненькая, — запричитала она, не разобравшись, кто виноват. — Энджела, как не стыдно!» До глубины души возмущенная несправедливыми упреками девчонка громко и невнятно стала что-то доказывать. «Так, близняшки подняты, все марш в садик!» — сурово распорядился Энди, выпихивая шумную компанию за дверь.

Пройдя на кухню, Бугсон плюхнулся на подушку и недоуменно взглянул на жену.

— А что, тостов сегодня не будет? — спросил он обиженно.

— Эээ... тостов... ой, я совсем забыла, а ты не мог бы мне с этим помочь? — осторожно спросила Селестия, пытаясь сообразить, как они делаются.

— Ну... пожалуйста, — недоуменно взглянув на жену, пегас отрезал два кусочка хлеба, закинул их в некий кухонный агрегат и нажал на кнопочку. — А ореховым маслом намажешь, или опять мне?

— А? Что... конечно, нет. То есть — да... — Селестия смутилась и стала неловкими движениями отвинчивать плотно притертую крышечку от банки с маслом. Бдзынннь! Коварная банка выскользнула из её копыт и, ударившись об пол, разлетелась на множество мелких осколков. Привычная к телекинезу, принцесса едва сдержалась от того, что бы воспользоваться магией для восстановления прежнего вида злосчастной стекляшки. Когда Энди, тихо хмыкнув, подал ей веник и тряпку, впервые испытала нечто похожее на сожаление о своем прежнем желании приобщиться к жизни обычных пони. Пока великая правительница возилась с веником и тряпкой, убирая осколки и липкое коричневое ореховое масло, Энди молча выпил чай и сжевал так и оставшиеся ненамазанными тосты. Наконец с уборкой было покончено и Селестия собралась налить себе чашку.