Лана Ежова - Принцесса Севера

– Твой брат знает, кто ты? – вкрадчиво спросила Валэри.

– А кто я? Я его сестра, – пожала плечами и, чтобы не лгать, мысленно уточнила: «Сестра по несчастью».

– Смотри, девочка, заиграешься. Аура-зеркало имеет последствия, – прищурив глаза, произнес Ян.

– Все имеет последствия, даже жизнь. И, тем не менее, мы продолжаем жить, наслаждаясь этим процессом.

Я несла бред, прекрасно понимая это, но остановиться не могла. Мне было страшно. Получается, что я полукровка из хэмеллов, видел едва ли не каждый встречный. Я считала себя неуязвимой, неузнаваемой. Выходит, ошибалась? Неужели проклятие моего рождения так заметно? Неужели грязная кровь одного из моих родителей будет мешать жить спокойно? Я не хочу быть хэмеллом! Хочу быть чистокровным человеком! За подобное счастье я готова даже отречься от магии…

– Это будет тяжело, – произнесла Валэри.

Мне стало жарко: она что, читает мои мысли? Да нет, не может этого быть.

На всякий случай я переспросила:

– Что будет тяжело?

– Жить так, как ты живешь сейчас. Что ты позабыла на просторах Северной империи? Почему не в Вискуре? К таким, как ты, здесь относятся плохо, так что тебя держит?

– А может, я шпионю потихоньку на благо родины, – улыбнулась я в ответ.

– Нет, – покачала головой желтоглазая, – они не посылают на смерть детей. Каждый ребенок, пускай кровь его разбавлена, ценность всего народа.

– Так что же ты здесь делаешь? – задался вопросом второй ламчерион. – Ходят слухи о пропавшем представители твоего народа. За сведения о нем назначена знатная награда. Это случайно не ты?

Вспомнив хэмелла в клетке, я ужаснулась и похолодела. Видя мое изумление и страх, парень расшифровал их неправильно и поспешил успокоить:

– Ладно, не трусь – ищут мужчину, а не девушку. Хотя и я не понимаю, что ты делаешь в недружественном государстве. Ты должна бояться за свою жизнь.

– Боюсь, – согласилась я. Как им объяснить, что Вискур снится мне в кошмарах? И я не хочу обретать кровных родственников? – Но я родилась в империи и умру на ее просторах.

Ламчерионы переглянулись и пожали плечами.

– Смотри, как бы это не случилось в ближайшем будущем. Ты доверяешь своему спутнику?

– Он спас мне жизнь.

Тайны Юлиану я не доверю, ну а жизнь уже вверяла не раз.

Ламчерионы принялись за свой ужин, состоящий из вареного мяса, овощей и фруктов. Ели они красиво и, пожалуй, даже чувственно. Никогда бы не подумала, что подобные могущественные существа могут получать удовольствие от такого простого действия, как еда.

Ян заметил мой наглый интерес, томно надкусил яблоко и весело подмигнул.

– Можно два вопроса? Заранее приношу извинение, если обижу своим любопытством.

– Да хоть с десяток вопросов! Если это не требует разглашения тайн нашего народа, мы с удовольствием ответим, – милостиво разрешила девушка.

– Я читала легенду, что хэмеллы – дети любви между ламчерионом и камийцем, демоном страсти. Это правда?

Они смеялись долго. И до слез. Обижаться стоило только на себя за наивные вопросы.

– Нет, легенда – глупая сказка. Если второй вопрос такой же веселящий, то лучше не задавай – на нас уже оборачиваются.

Я с обидой смотрела на ламчерионов. Как же так? А хвост? В боевой ипостаси хэмелла появляется хвост, очень напоминающий жало ламчериона. Разве это не доказательство родства? Ну да ладно, может это страшная тайна, которую полукровкам знать не обязательно.

– Все-таки рискну и задам еще один вопрос. Вы когда-нибудь летали возле Грани? Есть ли у нее край? Можно ли ее перелететь?

В глазах ламчерионов сразу пригасли смешинки. Смена настроения на их лицах – как игра света и тени: в любой момент может обнажиться что-то новое.

– Эти вопросы задает себе каждый ламчерион, впервые раскрывший крылья, – начал парень и неуверенно посмотрел на подругу, точно не зная, что говорить дальше.

– Нет, у Грани нет края, ее невозможно перелететь, – продолжила девушка. – Чем выше поднимаешься, тем становится холоднее, тяжелее дышится. Что за странный вопрос? Хочешь покинуть наш уютненький мир?

Быстро замотав головой, я поспешила откинуть страшные обвинения. Нет, оказаться за Гранью, в компании порождений тьмы, я не хотела. Слава богам, разграничившим миры!

Появление Юлиана прервало нашу познавательную беседу. Мой товарищ основательно оголодал – он нес большую миску с рагу и мое пиво, еще два блюда с хлебом и мясом несла вслед за ним подавальщица. Довольно таки миленькая девчонка, с приятными глазу формами. Но нахальным взглядом, который она не могла оторвать от моего спутника, хотя бы ради приличия.

– Зря ты отказалась, – произнес Юлиан, толкнув кружку в мою сторону, – неизвестно, когда еще мы сможем поесть.

– Ну почему же? До отлета есть время, – возразила желтоглазая.

– Скоро сядет солнце, разве еще придется ждать?

– Отлетаем в полночь, если что-то не нравится, маг, можешь оставаться в городе, – отрезал Ян. – Через два дня мы вернемся и будем летать в старом режиме.

– В полночь так в полночь, – вздохнул маг. – Мы успеем еще и выспаться. Я сниму комнату, не возражаешь?

Я пожала плечами:

– Как хочешь, мне и здесь неплохо сидится.

Мой спутник быстро расправился с заказанной снедью. По моим наблюдениям, он не отказался бы и от добавки, но на пегасах вообще-то не рекомендуют летать на полный желудок.

Юлиан поднялся наверх, оставив мне второй ключ от комнаты.

– Ты все же ему доверяешь, – констатировал Ян. – А он тебе?

– Думаю да, если столько ночей спокойно спит, повернувшись ко мне спиной. Кстати, почему вы не делаете перелеты в пустыню?

– Не наш воздушный маршрут. Если тебе нужно в оазисы, можешь договориться с ламчерионами из Лапимара.

М-да, легко сказать – договорись. До столицы Лулианского королевства еще добраться нужно. До Лапимара, если ехать напрямую по Лулианскому тракту, то дней за двадцать шесть можно добраться до места назначения. Естественное, меня это не устраивало. По моему личному календарю до возможной смерти оставалось не так уже много времени. Подумать только! Мои дни сочтены – ужасающая фраза, если вдруг осознаешь ее смысл. Знать дату смерти, отсчитывать до нее дни – это страшно… Лучше не знать, сколько Жизнь и Судьба отмерили вздохов до прихода бога Смерти, который выпьет последний…

«Как поэтично выражаешься! Ладно, хватит, ныть. Это не поможет», – Грэм всегда отзывался, не давая мне пожалеть себя.

«Знаю, что не поможет. Твоей стойкости у меня нет, уж не обессудь».

«Вообще-то я на тебя и не сильно давлю. Ты бессовестно пользуешься моей добротой».

«Угу, попользуешься твоей добротой, которой нет… Кстати, теперь уже ты жалуешься. А что, скажешь это не так?»