Андрэ Нортон - Колдовской мир

Тощие змеевидные собаки подбежали к каменной стене, они вставали на задние лапы, цепляясь передними. Саймон, помня о бесшумной стреле, выстрелил первым.

С хрипом передний всадник упал, зацепившись за стремена, и лошадь потащила по дороге его тело. Саймон выстрелил вторично. Послышался крик. Второй всадник схватился за руку. Лошадь, по-прежнему таща мертвеца, проскакала через брешь в стене и понеслась к реке.

Собаки замолчали. Тяжело дыша, лежали они у подножия стены. Глаза их горели, как угли. Саймон с растущим беспокойством рассматривал их. Он хорошо знал собак, знал, как их используют в лагерях. Это были большие животные, убийцы. Саймон мог их перестрелять одну за другой, но не хотел тратить патроны.

День подходил к концу. Саймон знал, что ночью, в полной темноте, им придется туго. Ночь быстро приближалась. Ветер с болот пронизывал их холодом.

Трегарт шевельнулся, и одна из собак насторожилась, оперлась лапами о скалу и испустила вой. Крепкие пальцы ухватили Саймона за запястье и вернули в прежнее положение. И снова он получил известие. Как ни безнадежно их положение, женщина не отчаивалась. Он понял, что она чего-то ждет.

Неужели она надеется подняться на вершину стены? Во тьме он уловил отрицательное движение ее головы, как будто она прочла его мысли.

Снова собаки успокоились; лежа у подножия стены, они следили за добычей вверху. Где-то — Саймон напряженно всматривался в темноту — собрались их хозяева, готовясь покончить с беглецами.

Саймон напряженно сжимал оружие, вслушиваясь в малейшие звуки. Женщина шевельнулась, испустила приглушенное восклицание, вздох. Саймону не понадобилось ее прикосновение. Он и так смотрел на нее.

В темноте что-то двигалось по карнизу. Женщина, застав его врасплох, перехватила пистолет и ударила рукоятью по крадущемуся существу.

Злобный писк оборвался. Саймон отобрал оружие и только тогда взглянул на извивающееся существо с переломленной спиной. Зубы — иглы, белая плоская голова, тело, заросшее шерстью, красные глаза, больше всего поразившие Саймона, — в них светился разум. Существо умирало, но все еще пыталось дотянуться до женщины, испуская злобное шипение.

Саймон с отвращением пнул маленького зверька, и тот упал с карниза прямо на ждущих собак.

Те отскочили и залаяли. Сквозь их лай Саймон уловил ободряющий звук. Женщина смеялась. Глаза ее светились торжеством. Она кивнула и снова рассмеялась, когда он наклонился, рассматривая темноту у подножия стены.

Неужели это существо тоже было спущено на них преследователями? Однако беспокойство собак, их быстрое отступление говорили обратное. Значит, их встреча с маленьким существом была случайной. Приняв это как еще одну загадку, Саймон приготовился провести ночь на страже. Если нападение маленького животного было частью плана охотников, за ним могут последовать новые попытки.

Но тьма сгущалась, а снизу не доносилось ни звука, который означал бы нападение. Собаки снова легли полукругом у подножия стены, заметные благодаря своей белой шерсти. Саймон снова подумал о вершине стены. Если бы не нога женщины, они могли бы подняться туда.

Когда окончательно стемнело, женщина шевельнулась. Пальцы ее задержались на запястье Саймона и скользнули по его ладони. В мозгу у него мелькнула картина. Нож! Ей нужен нож. Он отпустил ее руку и достал перочинный нож. Она с живостью схватила его.

Саймон не понял последующего, но у него хватило здравого смысла не вмешиваться. Туманный кристалл на запястье женщины слабо засветился. При этом свете Трегарт увидел, как женщина вонзила лезвие в палец. Капля крови упала на кристалл, и на мгновение густая жидкость закрыла свет.

Затем из этого овала брызнул поток пламени. Женщина удовлетворенно рассмеялась. Через несколько секунд кристалл снова помутнел. Женщина опять взяла Саймона за руку, и он снова получил сообщение. В оружии больше нет необходимости, помощь приближается.

Болотный ветер с гнилым запахом выл между скал. Женщина дрожала, и Саймон прижал ее к себе, чтобы объединить тепло их тел. В небе блеснула изогнутая сабля молнии.

Еще одна яркая молния разорвала небо как раз над стеной. Она послужила началом такой дикой битвы в небе и на земле, такого ветра и бури, каких Саймон никогда не видел. Ему приходилось испытывать огненные ужасы войны, но это было гораздо хуже, может быть потому, что он знал: эти удары, вспышки, огни не поддаются никакому контролю.

Скала дрожала под ударами, и путники жались друг к другу, как испуганные маленькие дети, закрывая глаза при каждой новой вспышке. Слышался постоянный рев, не обычные раскаты грома, а удары гигантского барабана. Ритм этих ударов отражался в биении сердца, от него кружилась голова. Женщина прижалась к груди Саймона лицом, Саймон обнял ее дрожащие плечи, как будто был единственным обещанием безопасности в непрочном мире.

Удары, гром, блеск вспышек, ветер — все это продолжалось, но дождя не было. Скала под ними начала дрожать в такт раскатам грома.

От последней яростной вспышки Саймон на какое-то время ослеп и оглох. Прошло несколько минут. Ударов больше не было, даже ветер стихал, как будто от усталости. Саймон поднял голову.

В воздухе стоял чад от горелого мяса. Поблизости дрожащим пламенем горел кустарник. Но благословенная тишина продолжалась, женщина зашевелилась в руках Саймона, высвободилась. Он вновь уловил ее уверенность, смешанную с торжеством. Какая-то игра подходила к победоносному концу.

Саймон хотел осмотреть сцену внизу. Пережили ли охотники и собаки бурю? При свете горящих кустов он увидел у подножия скалы клубок белых тел. На дороге лежала мертвая лошадь, из-за нее виднелась рука всадника.

Женщина подползла к краю карниза, осматривая местность. Потом, прежде чем Саймон смог остановить ее, спустилась с карниза. Саймон последовал за ней, ожидая нападения. Но вокруг виднелись лишь неподвижные тела.

Тепло огня донеслось до них. Хорошо! Спутница Саймона протянула обе руки к огню. Трегарт пробирался между обожженными телами собак. Он направился к мертвой лошади, собираясь использовать оружие всадника. И тут заметил, что пальцы всадника пошевелились.

Охотник был смертельно ранен, и Саймон не испытывал к нему сочувствия после этой жестокой охоты на болотах. Но он не мог и оставить беспомощного человека в ловушке. Налегая изо всех сил, он приподнял мертвую лошадь и вытянул изувеченное тело. И принялся при свете пожара рассматривать раненого.

В искаженных, залитых кровью чертах лица не было ни признака жизни, но разбитая грудь с трудом поднималась и опускалась. Время от времени слышался стон. Саймон не смог бы назвать расу всадника. Коротко остриженные волосы, очень красивые, почти серебристо-белые. Нос крючком между широкими скулами — странное сочетание. Саймон предположил, что раненый молод, хотя в этом бледном лице мало что осталось от несформировавшегося юноши.