Милена Завойчинская - Тринадцатая невеста

- Будешь невестой, - флегматично ответил брюнет на мой невысказанный вопрос.

- Чего? - я вытаращилась. - Я не могу выходить замуж, я еще ребенок.

- А замуж тебя никто и не зовет, - тут хмыкнул и ответил блондин. - Невестой побудешь несколько лет. Обручальное кольцо ты получила. Бывай, - они кивнули и пошли в сторону деревьев. А блондин смерил меня на прощанье веселым взглядом и подмигнул.

- Подождите! - крикнула я. - Сколько лет? Зачем?

- Года четыре, может пять, - ответил брюнет через плечо. - Так надо.

- Да чьей невестой-то? - снова крикнула я.

- Не важно, - парни переглянулись, хохотнули и скрылись между деревьев.

Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

Это случилось, когда мне исполнилось четырнадцать лет. Возраст абсолютно детский, в сущности, и хотя по закону мне теперь полагался паспорт, взрослой я себя не ощущала ни разу. Да и какой взрослой-то? Смешно даже. Нет, будь я, конечно, такой красоткой, как некоторые из моих одноклассниц, я бы может и прониклась собственной значимостью и взрослостью. Но видя себя в зеркале каждое утро и каждый вечер я иллюзий не питала, и наслаждалась детством. Барби говорите? Ага-ага, если соединить штуки три-четыре Барби, укоротить им ноги вполовину, отрезать длинные белокурые волосы и перекрасить в невнятный русый цвет, заодно прибавить толстые щеки, превращающие глаза в щелочки, то… Ну примерно тогда можно представить, что я такая вот неправильная Барби. Ах да, я забыла упомянуть про буйство гормонов, которое периодически вылазило на лице, сигнализируя всем, что вот эта конкретная особь женского пола, с короткой стрижкой, кучей лишних килограммов и такой же кучей комплексов, когда-нибудь станет девушкой.

Одежду я носила соответствующую - джинсы, толстовки, худи, бесформенные объемные куртки и кроссовки. Не красиво говорите? Зато хорошо прячет живот, нависающий над джинсами, и ходить удобно. Все эти юбочки и туфельки, безусловно, меня радовали своей красотой на вешалках в магазинах, но остатки здравого смысла побеждали, не позволяя вырядиться на посмешище одноклассникам. А стресс от собственной неказистости заедался биг-магом, отшлифовывался картошкой фри, и чтобы окончательно утопиться, заливался молочным коктейлем. Благо бабушка, сама, будучи женщиной весьма дородной, меня хоть и не поощряла, но и не запрещала есть такую еду. Так вот и мы жили - я, мой лишний вес, гипертрофированные комплексы и юношеские прыщи.

И в тот вечер, я ехала домой, прогуляв несколько часов со своей единственной школьной подругой по центру города, и отметив свой четырнадцатый день рождения в Макдональдсе. В животе была приятная тяжесть, ноги гудели, руки совершенно не отягощал воздушный шарик, который я как именинница честно вытребовала у кассиров, и жизнь, в общем-то, казалась вполне приятной. Дома должны ждать подарки от родителей, которых я сегодня еще не видела, так как утром они уходили из дома намного раньше меня.

Середина ноября, как обычно радовала ранними вечерами, грязью и серостью, промозглым холодом и голыми деревьями. Мне даже с днем рождения не повезло, грязно, холодно, сыро и темно. Ни тебе снега еще, ни тебе остатков листьев уже. Вот я и топала домой от автобусной остановки через маленький сквер. Дорогу я знала хорошо, поэтому срезала путь не первый раз, да и время еще ранее, хоть и темно уже, но нормальные маньяки в такое время на охоту не выходят, а местных алкашей и пацанов я знала, и не боялась.

Мне оставалось пройти буквально метров сто, до светящихся фонарей у дороги прямо перед моим домом, как вдруг сзади послышались торопливые шаги, и не успела я и головы повернуть, как была схвачена и потащена. Рот закрыла большая ладонь, через торс перехватила такая же большая рука какого-то высокого мужчины и меня потащили. Я настолько испугалась, что даже не пыталась вырваться, а только невнятно мычала через ладонь, зажимающую мне рот, и судорожно пыталась понять, это кому ж я такая нарядная понадобилась? Меня волокли через какие-то кусты, как вдруг мой чудесный праздничный шарик напоролся на ветку и с грохотом лопнул. И я, и мой маньяк подпрыгнули от ужаса, ладонь с моего лица отдернулась и вот тут я завопила. Я орала самозабвенно, пинаясь, выдираясь, пытаясь достать ногтями до лица маньяка, сильно не поцарапаю короткими ногтями, но хоть поскребу. И до меня как-то с опозданием дошло, что умирать я совершенно не хочу, еще меньше я хочу, чтобы какой-то непонятный маньяк сотворил со мной что-то страшное, поэтому я верещала, как круглопалый геккон, а ведь все знают, что его крик разносит аж на десять километров. Ведь должен же хоть кто-то меня услышать?

Не знаю, сколько времени мы так возились, я орала и выдиралась, маньяк меня держал и пытался заткнуть мне рот, но закончилось все так же внезапно, как и началось. Я отлетела в сторону головой в кусты, раздались звуки какой-то возни, мужской вскрик и все затихло. Подождав для приличия минуту, я задом выбралась на четвереньках из кустов и обернулась. Несостоявшийся маньяк валялся на земле ломаной кучей, а над ним стояли два рокера, затянутые в черную кожу. Черные кожаные брюки, черные кожаные куртки, высокие сапоги, длинные волосы, по серьге в ухе. Хотя может и не рокеры, может байкеры, кто их разберет. Главное, что спасли.

- Живая? - лениво протянул один из парней, брюнет с крупной серебряной серьгой в левом ухе.

- Ага, - промямлила я.

- Вставай тогда.

Я послушно встала, отряхнула с себя веточки, увидела порванный рукав куртки, расстроилась, посмотрела на уделанные в грязи джинсы, расстроилась снова.

- Спасибо, - наконец перевела глаза на моих спасителей. - Он неожиданно напал, я его не видела.

- Иди, - так же лениво протянул брюнет и махнул рукой в сторону дороги, на которой проносились машины.

- Ага. Спасибо, - я, прихрамывая, побрела в сторону дома.

Шок еще давал о себе знать, поэтому плакать пока не хотелось, я это сделаю дома, когда сниму с себя грязную одежду и умоюсь. Мои спасители сзади о чем-то переговаривались вполголоса, но прислушиваться не хотелось, поэтому я переставляла ноги и пыталась прийти в себя от этого тупого испуга.

- Стой! - раздалось сзади и я, притормозив, оглянулась.

- Сколько тебе лет? - в разговор вступил второй рокер, тот, что с длинными светло русыми волосами.

- Четырнадцать, - я шмыгнула носом. - Сегодня исполнилось.

Парни переглянулись, пришли к какому-то решению, и подошли ко мне.

- Подойдет, - это снова брюнет.

- Думаешь? Как-то не особо… А впрочем, не жалко, - это блондин.

- Да какая разница? - брюнет окинул меня взглядом.

- А если…?

- Не смеши меня. Руку дай! - это он уже мне.