Кассандра Клэр - Механическая принцесса

Он не сразу пошел к Уиллу, вместо этого он направился к футляру из розового дерева, находящемуся на комоде.

Они сохранили скрипку Джема, как Уилл и обещал.

Она содержалась в чистоте и в порядке, и петли коробки не скрипели, когда Джем открыл ее и поднял инструмент.

Они смотрели, как знакомыми тонкими пальцами он натер канифолью смычок, его бледные запястья были скрыты под более светлой пергаментной одеждой Братьев.

Потом он прислонил скрипку к плечу и поднял смычок. И начал играть.

Инь Чжи. Джем сказал ей однажды, что это означало понимание музыки, а также связь, которая стала больше, чем дружба. Джем играл, и он сыграл жизнь Уилла, такой какой он ее видел.

Он играл двух маленьких мальчиков в тренажерном зале, один показывал другому, как метать ножи, и он играл ритуал парабатаев: огонь, и обеты, и сжигания рун.

Он играл о двух молодых людей, бегущих по улицам Лондона в темноте, которые останавливались, чтобы прислониться к стене и вместе посмеяться.

Он играл о дне в библиотеке, когда он и Уилл шутили с Тессой об утках, и он играл о поезде в Йоркшир, в котором Джем сказал, что парабатаи должны любить друг друга так, как они любят свои души.

Он играл о любви, и он играл о их любви к Тессе, и о ее любви к ним, и он играл то, как Уилл сказал -В твоих глазах я обычно вижу милосердие-. Он играл также те мгновения, когда он видел их после того, как вступил в Братство - короткие встречи в Институте, время, когда Уилл был укушен демоном Шаксом и чуть не умер, и Джем пришел из Города Молчания и сидел с ним всю ночь, рискуя быть обличенным и наказанным.

И он играл рождение их первого сына и церемонию защиты, которую проводили в Городе Молчания.

Уилл хотел, что бы не кто-то из Безмолвных Братьев, а именно Джем сделал это. И Джем сыграл то, как закрыл руками свое лицо со шрамами и отвернулся, когда узнал, что ребёнка назвали Джеймс.

Он играл любовь и потери и годы тишины, несказанные слова и обет молчания, и все расстояния между его сердцем и их; и когда он закончил и положил скрипку обратно в футляр, глаза Уилла были закрыты, а глаза Тессы полны слез.

Джем поставил свой футляр и подошел к кровати, опустил свой капюшон, так что она смогла увидеть его закрытые глаза и лицо, покрытое шрамами.

И он сел рядом с ними на кровать и взял руку Уилла, ту, которую не держала Тесса, и Тесса и Уилл услышали голос Джема у себя в голове.

Я беру твою руку, брат, чтобы ты смог уйти с миром.

Уилл открыл свои синие глаза, которые никогда не теряли свой цвет, даже через столько лет, посмотрел на Джема, затем на Тессу, и улыбнулся, и умер, с головой Тессы на плече и с рукой Джема в его руке.

Всегда было больно вспоминать о смерти Уилла.

После того, как он умер, Тесса сбежала.

Ее дети уже выросли, у них были свои дети; она сказала себе, что они в ней не нуждаются и но, что-то в глубине ее души не давало ей покоя: она не могла остаться с ними и смотреть, как они становятся старше её. Это было все равно что пережить смерть ее мужа.

Чтобы пережить смерть своих детей... она не могла сидеть и смотреть на это. Это будет происходить, должно произойти, но она не хотела бы быть там.

И, кроме того, было кое-что, что Уилл попросил ее сделать.

Дорога из Шресбури? в Уэлшпул? была не такой длинной, как когда Уилл ехал по ней в безумном, беспечном порыве, что бы спасти ее от Мортмейна.

Уилл оставил инструкции, детали, описания городов, определенное распространения дубов.

Она прошла несколько раз вверх и вниз по дороге в ее Моррис Минор прежде чем она нашла его: дерево, такое как он нарисовал в журнале, который дал ей, его руки немного дрожали, но память была ясной.

Кинжал был там, среди корней деревьев, которые выросли вокруг рукоятки. Ей пришлось обрезать некоторые из них, и копаться в грязи и камнях с мастерком, прежде чем она смогла освободить его. Клинок Джема, теперь окрашенный темным погодой и временем.

Она привезла его Джему на мост в тот год.

Это был 1937, и Блиц еще не прибыл, чтобы выровнять здания вокруг Сент-Пола, обстрелять небо огнем и сжечь стены любимого города Тессы.

Еще, там была тень мира, некий намек на приближающуюся темноту.

- Они убивают и убивают друг друга, и мы ничего не можем с этим поделать, - сказала Тесса, положив руки на потертые каменные перила моста. Она думала о Великой Войне, о впустую прожитой жизни. Война не касалась Сумеречных Охотников, но демоны были рождены из войны и крови, и это было обязанностью Нефилима - не позволять демонам причинять более значительный ущерб.

Мы не можем спасти их от самих себя, ответил Джем. Он был в капюшоне, но ветер сдул его, показывая ей щеку со шрамами.

- Что-то надвигается. Ужас, который Мортмейн даже не мог вообразить.Я сердцем это чувствую.

Никто не может избавить мир от зла, Тесса.

И когда она достала его кинжал, завернутый в шелк, все грязный и в пятнах земли и крови Уилла, из кармана ее пальто и отдала ему, он наклонил голову к нему и скрючив плечи, как если бы хотел защитить рану в своем сердце.

- Уилл хотел, чтобы ты это увидел, - сказала она. - Я знаю, ты не можешь взять его с собой.

Сохрани его для меня. Возможно, когда-нибудь придет тот день.

Она не спросила его, что он имел в виду, но она хранила его. Хранила его, когда она уехала из Англии, белые скалы Дувра отступали, как облака вдалеке, когда она пересекла Ла-Манш. В Париже она нашла Магнуса, который жил в квартире в мансарде и рисовал, занятие, к которому у него вообще не было способностей. Он позволил ей спать на матраце у окна, и в ночь, когда она проснулась от собственного крика о Уилле, он пришел и обнял ее, пахнущий скипидаром.

- Первый раз всегда самый тяжелый, - сказал он.

- Первый?

- Первый раз, когда тот, кого ты любишь, умирает, - сказал он. - Со временем с этим будет легче смириться.

Когда война пришла в Париж, они вместе поехали в Нью-Йорк, и Магнус повторно представил ей город, в котором она родилась - занятая, яркая, гудящая столица, которую она только признала, где автомобили переполняли улицы, как муравьи, и поезда просвистывали на высоких платформах. Она не видела Джема в том году, потому что Военно-воздушные силы обстреливали Лондон, и он считал слишком опасным встречаться в то время, но через несколько лет...

- Тесса?

Ее сердце остановилось.

Большая волна головокружения прошла над ней, и на мгновение она подумала, что сходит с ума, если после стольких лет прошлое и настоящее смешались в ее воспоминаниях, пока она не могла понять разницу. Голос, который она слышала не был мягкий, тихий голос-в-ее-голове брата Захарии. Голос, который эхом отдавался в ее голове, один раз в год последние сто тридцать лет.

Это было голос, который вытягивал воспоминания, простирался к годам памяти, как бумагу разворачивая и сворачивая слишком много раз.