Сергей Радин - Путы для дракона

— Понял.

Он не услышал, как ушёл Роман, — почувствовал только: воздух сильно качнулся, будто кто‑то стоявший по пояс в воде, решительно расталкивая её ногами, стал удаляться. Несмотря на полную сосредоточенность на Регане, и может, и благодаря ей, напряжение позволяло быть чувствительным к пространству вокруг.

Дракон всё ещё лежал на земле, спрятав морду в лапы. Из чёрного он стал серым от оседающей на нём пыли.

— Возвращайся, — сказал–подумал Леон. — Посторонние ушли. Это семейное дело, и мы решим его в семье. Возвращайся в человеческое состояние.

— На берегу, — сказал–подумал дракон, намекая на молодёжь.

— Я же сказал, что это семейное дело. Ребята — часть семьи.

— Девчонки.

— Одна из них — моя дочь. Другая — невеста нашего старшего сына.

— Двое из реального мира.

— Мой приёмный сын и его друг.

— Они не семья.

— Семья. Миша — брат Анюты. Вадим собирается жениться на ней лет через десять. Анюта знает об этом.

— Ты всё ещё видишь будущее.

— Их линии чище, чем у наших сыновей. Разве ты не видишь?

— А своё будущее ты можешь прочитать?

— Нет. Да оно мне и неинтересно.

— Тебе неинтересно то, что стирает твою личность?

— Я уже всё вспомнил. Или ты знаешь что‑то ещё о происходящем со мной?

— Отдай мне девчонку, и я расскажу тебе всё.

— Мне не нравится разговаривать с тобой — драконом. Возвращайся — и мы поговорим обо всём обстоятельно и спокойно.

— Ты всегда был убедителен, Леон, но на этот раз все козыри у меня. Отдай девчонку. Я объясню, что ты натворил сам с собой, какой процесс продолжает идти сейчас в тебе. Отдай её. Ведь для твоей нынешней личности девчонка неизвестна. Она тебе никто. Пусть она будет моей!

— Регана, зачем тебе Анюта? Ты что — заточишь её в подземелье в лучших традициях кровного мстителя?

— С этим не шутят, Леон. Ты прекрасно знаешь, что я всегда мечтала о дочери. Я воспитаю твою дочь, научу всему, что должна знать девушка из твоего рода! Иначе её способности пропадут зря!.. Почему к тебе подошёл Юлий?!

— Заботливый сын принёс для матери накидку, чтобы после возвращения её не пугала её же нагота… Господи, Регана, ты заставляешь меня говорить с тобой немыслимым языком незнакомых, но безукоризненно вежливых друг с другом людей!

— Сначала — девочка!

— Пойми меня правильно, Регана. Я знаю, что ты хотела — очень хотела дочь. Но взгляни на своих сыновей. Хорошо ещё, я успел дать основные навыки Юлию. Но Мигель, Марк!.. Едва мы расстались — вспомни, это было твоё желание! — как ты бросилась обучать Мигеля всему сразу, забыв или намеренно не пожелав ознакомить мальчика для начала с действием ограничительных механизмов. Во что превратился Мигель? В полузверя. Насколько я успел узнать, он с трудом возвращается в человеческое состояние, но очень легко соскальзывает в звериное. Почему ты не отдала его в университет, когда поняла, что наделала? Нет, ты оставила его недоучкой и принялась за Марка, спрятав его от всего мира. После первого же появления Мигеля среди его сверстников ты сообразила, что он резко отличается от них, и поспешила исчезнуть… Марк младше, и с ним ты была осторожнее. Ты дала ему всё, что соответствовало первому курсу университета, но Боже — сколько яда и ненависти ты вложила в него! И после этого ты думаешь, что я отдам тебе и девочку? Да, как личность, я почти проспал все годы амнезии. Да, моё место было занято другой личностью. Но, Регана, я примерно представляю, как и чему ты будешь обучать эту девочку. И — говорю: нет, её я тебе не отдам. Ты слишком пышешь злобой, чтобы воспитать кого‑либо так, как нужно!..

Он говорил с нею так, как будто шёл по очень скользкому льду, осторожно ставя ноги. Но Регана никогда не отличалась терпением и сдержанностью (как и ты? — спросили внутри). Последние слова Леона заставили её вспыхнуть от ярости — по невозмутимой морде дракона это было незаметно, но грохнувший по земле хвост, но дрогнувшие в попытке прорвать невидимые путы крылья!.. Именно ярость заставила Регану выпалить:

— Ты ничего не чувствуешь, Леон? Я скажу тебе, что происходит! Ты обвинил меня, что я плохая мать, а я боялась, что ты будешь плохим отцом. Именно твоих дурацких ограничений я боялась. Ты увлёкся ими излишне и пришёл к выводу, что с собственными способностями не имеешь права существовать! Удобно быть беспамятным, правда?! Так нА тебе! Ты сам настроился на цепочку придуманных тобой команд, ввёл их в самые глубины подсознания, внедрил их на генном уровне. Ты отказался от всех благ человека–творца, убоявшись глупой ответственности за свои действия в обоих мирах. Вспомни: ты ведь перед поездкой в Ловушку нашёл всё‑таки меня и рассказал обо всём! Зачем? Зачем ты это сделал?! Сам всю жизнь говорил об ответственности и сам же отяготил меня ею!.. Я устроила аномалии в Ловушке и превратила её в Ловушку! Это я послала Мигеля в твою команду! Я заставила его придумать для тебя западню. В которой твоё желание стать обыкновенным человеком немедленно воплотилось бы! Зачем ты мне рассказал, что именно ты собираешься делать?!

— Странный вопрос ты мне задала, — тихо сказал Леон. — Ответ на него настолько очевиден, что я ругаю сейчас, почему не объяснил сразу. Регана, ты всегда ревновала меня из‑за моих способностей. Ты всегда стремилась доказать, что ты лучше и сильнее… А мне всегда приходилось доказывать тебе, что ты мне ровня, что я люблю женщину, а не колдунью. Тебя задевает, что я потратил столько усилий, чтобы разыскать тебя и открыться что именно я сделал? Регана, в человеческом, как ты говоришь — реальном, мире есть одна истина: если любишь, сделаешь всё, чтобы любимому было хорошо. И я спросил себя: что бы сделало тебя счастливой? Ответ был настолько прост, что мне стало смешно. И я придумал ту самую цепочку команд, стирающих во мне личность, которая не давала тебе покоя. Мне‑то было всё равно, каким быть…

— Ты… меня любишь?

Он почувствовал, как она тщетно старается проникнуть в его мысли, и — убрал защиту. Регана вторглась слишком сильно: навалилась на преграды, не заметив, что их уже нет. С минуту он даже наслаждался её присутствием в собственном пространстве, несмотря на то что с трудом устоял на ногах, превозмогая её невольную атаку. В бушующем шторме её чувств он сразу уловил появление еле слышного звука — ноты её понимания. Он ещё успел подумать, как поздно они поняли необходимость откровенного разговора, когда услышал в ревущем хаосе другой звук.

Тик. Так.

Тик…

Часы остановились.

— Леон! Нет!!

Ошеломительно прекрасная женщина бежала ему навстречу.

Он растерянно охнул, когда она упала перед ним на колени и обняла его ноги.

Стоящий рядом высокий молодой человек торопливо укрыл женщину чёрной накидкой и встревоженно сказал: