Степан Кулик - Витязь в медвежьей шкуре

«Минус три!»

— Спасибо, Степан… — прохрипел, тяжело дыша, Кузьма. Но тем не менее отдыхать не стал, а бросился на помощь незнакомому охраннику.

Собственно говоря — это я сильно преувеличил. Темп передвижения парня сейчас был примерно где-то посредине между улиткой и черепахой. Но вектор правильный. Уважаю.

— Отдыхай! Я сам…

Этого разбойника так просто отключить не удалось. Либо он краем глаза заметил судьбу своего товарища, либо — был более опытным и угрозу ощутил даже спиной. И прежде чем я опустил дубину, разбойник не только успел повернуться ко мне лицом, но и парирующим ударом вскинуть меч вверх.

Помогло ему это мало. Не разворачиваться надо было, а отпрыгивать. Тогда шанс имелся. А так… Массивная дубина натолкнулась на подставленное лезвие, увлекла его за собой, и на голову разбойника опустился его же собственный меч. А клинок обозника тем временем тоже нашел у врага на спине прореху в доспехе…

«Минус четыре…»

Бряцать оружием продолжали только на противоположной стороне костра. Да и то недолго.

Увидев, что остались только вдвоем против четырех противников, к которым еще и свежий боец на помощь пришел, разбойники переглянулись. Перекинулись парой слов и дружно перешли в атаку, максимально взвинтив темп схватки.

Их сил хватило всего секунд на шесть, как раз — пока я подходил. Но в результате этого, казалось, сумбурного размахивания мечами и Круглей и Озар получили по ранению. К счастью, поверхностному. Купцу задели плечо, а старшему обознику — предплечье. После чего оба разбойника отскочили назад, развернулись и бросились наутек. Прямо по дороге.

В сгущающихся сумерках догонять их не было смысла. Даже если не принимать во внимание то, что из всех людей Круглея на ногах оставался только я один. А еще через минуту лесную тишину прорвал удаляющийся топот лошадиных копыт.

Вот как? Интересные нынче разбойнички пошли. В кольчугах, при мечах… и на лошадях разъезжают.

— Степан? Ты?..

Трудно даже описать, чего в тоне белозерского гостя было больше — удивления или радости. Потом голос потускнел и сделался гораздо тише.

— А Чичка?.. Ты хоть что-то узнал?

— Да. Сейчас расскажу. Только давай сперва с разбойниками разберемся.

— Много ли с мертвого спросишь.

— Не все мертвы. Одного я только оглушил.

Говоря все это, я вернулся туда, где лежал мой первый противник. Ткнул его сапогом, но тот даже не шевельнулся.

— Не понял?.. Эй, кто-нибудь, дровишек в костер подбросьте… Не видать ничего.

Сперва потемнело, а потом пламя взвилось с утроенной силой. Я перевернул лежащего ничком разбойника на спину и увидел остекленевшие глаза, а потом — резаную рану на шее, из которой еще текла кровь.

— Еще больше не понял…

Я посмотрел на Кузьму и незнакомого обозника.

— И кто его прирезал?

— Я.

Вообще-то я надеялся, что признается незнакомец. Подозревать Кузьму мне не хотелось.

— Зачем?!

— Да ладно тебе, Степан, — подошел ближе дядька Озар. — Парень все правильно сделал. Нас слишком мало, чтоб не добивать врага. Знаешь, как бывает? Лежит, будто мертвый, а потом вскочит — и нож в спину.

— Мы же могли его допросить…

— И что тебе такого важного лесной тать расскажет? Ему ж без разницы, кому кровь пускать. Наш обоз или какой другой…

— Круглей, — я повернулся к купцу. — Тебя тоже не насторожили ни их слишком хорошее вооружение, ни выучка разбойников?

— На дороге разный люд промышляет, — пожал плечами тот. — Не очень удивлюсь, если десяток стражников какого-нибудь тутошнего барона таким способом к своему куску хлеба еще и на масло заработать решили.

— Да? Тогда присмотрись внимательнее, — я кивнул на труп.

— И что в нем такого особенного? — Круглей подошел ближе. — Гм, а ведь ты прав, Степан. Где-то я это лицо уже видел.

— Вчера. На крыльце корчмы. Рядом с рыжим паном Лешеком.

— А ведь и правда, — купец озадаченно почесал затылок. — Но мы из Гати раньше выехали, и никто обоз в пути не обгонял. Как же им удалось нас здесь встретить?

— Я смогу вам это объяснить, если и мне кто-то тоже ответит на пару вопросов.

Круглей поглядел на меня, потом на Озара и хмуро кивнул.

— Думаю, теперь можно…

Поглядывая на тела разбойников, я неожиданно понял, почему меня почти совершенно не коробит от вида мертвецов. Ни раньше, ни теперь. Несмотря на то что многим из них пропуск в мир иной выписал лично. И объяснение этому феномену мне не очень нравилось.

Несмотря на довольно длительное время, проведенное здесь, я по-прежнему осознавал себя человеком из будущего. А всех, с кем сталкивался в этой жизни — и плохих, и хороших — воспринимал как артистов, снимающихся в фильме о прошлом. Нет, даже не так! Ведь артистов, своих современников, я не смог бы убивать или калечить. Меня окружали призраки давно умерших людей. Они не гремели ржавыми цепями, не выли и не носили белых саванов. Но тем не менее — однажды уже умерли. Неважно когда, неважно каким способом, просто умерли и точка. А убить мертвого не грех. Палач не несет ответственности за то, что отнимает жизнь у приговоренного к казни. Вот и я, убивая людей, умерших много столетий тому назад, не чувствовал ни сожаления, ни раскаяния. И это пугало…

Ведь если расширить аналогию, то и все остальные нормы и правила на них не распространяются. И любая мерзость может быть оправдана. Это ж как в компьютерной игре — все понарошку. Не обязательно быть рыцарем и тем более — паладином. Можно поиграть и за темного властелина. Не отсюда ли проистекает мое нападение со спины? Муторные заморочки, однако, получаются… Защитная реакция психики? Заковыристая, но вполне логичная?.. Или — я и в самом деле такой внутри себя? Варвар, зажатый тисками закона и морали, до поры до времени прячущий свою истинную людоедскую сущность?.. Надо бы тебе, брат Степан, поосторожнее с инстинктами быть. А то и заиграться недолго…

Стараясь не упустить ни одной важной мелочи, но и без претензии на звание Мистер Шехерезада, я довольно красочно живописал часы, проведенные мною в Западной Гати, после того как обоз Круглея покинул городок.

Слушали меня очень внимательно, практически не перебивая наводящими и уточняющими вопросами, благодаря чему я уже примерно через пяток минут добрался до подвала звонницы. И только когда последовало описание похитителей, Круглей с заметным облегчением вздохнул.

— Значит, и Чичку выкрали люди барона Шварцрегена?.. Это многое объясняет. Не радует, но… лучше понимать, что происходит, чем блуждать в догадках. И они же сейчас напали на обоз.

Произнеся это, купец умолк, всем видом демонстрируя внимание. И только после того как я попытался объяснить, что именно увидел в подвале звонницы, — используя для этого круговые движения рук и усиленно перебирая в уме не столь богатый словарный запас, — Круглей снова кивнул и вполне серьезно произнес: