Роман Мережук - Солнценосец

Когда все более или менее успокоилось и их посадили за праздничный стол, Лотт сумел подобраться к сиру Стэшу Кэнсли. Князь-Чародей любовался будущей женой и мало обращал внимания на присутствующих. Лотта он, конечно, признал, милостиво махнул ему рукой, позволяя остаться на пир, и пообещал поговорить с ним позже. После этого мужчина, перешептывающийся до этого с леди Годивой, отвел его от стола благородных господ.

Он где-то раздобыл еще один пирог и уплетал его с поразительной быстротой. Его губы и часть подбородка приобрели темно-синий окрас, но это дружинника отнюдь не смущало.

- Шел бы ты отсюда, холоп. Леди Годиве и лорду Стэшу о многом нужно поговорить. Им сейчас не до таких, как ты, пропитанных тухлой рыбой людишек. И тварь желтоглазую с собой прихвати, - хохотнув, он так сильно толкнул его в грудь, что Лотт только чудом удержал равновесие. - И чего тебе вообще дома не сидится, с детишками да женой? Думаешь, здесь поразвлечься от семейной скуки? Обещаю, к вечеру ты повеселишься всласть.

"Мой дом сгорел, когда я родился, а единственный родственник умер из-за меня. Я пришел сюда, чтобы попытаться все начать с начала", хотел было сказать ему вслед Лотт, но мужчина уже ушел.

Теперь, вместо того, чтобы сидеть во главе стола вместе с лордом Стэшем, он находился среди местных жителей, воняющих навозом и потом крестьянами, медленно спивавшимися еще до подачи первых блюд.

- Лорд Стэш слал письма в Коэншир, Беррислэнд, Таусшир, Фартэйнд и даже в далекий Морлэнд, - говорил между тем виночерпий. - И отовсюду получал хоть и вежливый, но отказ. Лорды Тринадцати Земель - очень щепетильны в вопросах брака. Кому захочется отдавать дочь за изгоя и отступника? Он почти отчаялся в этом мероприятии, когда лорд Беар Брэнвуд неожиданно дал согласие. Он, надо сказать, долгое время не отвечал на письма сиру Кэнсли и тот уже решил, что Брэнвуд проявил по отношению к нему неуважение и хотел поклясться отомстить за поруганную честь. И тут приезжает посланник и приносит ему портрет леди Годивы Брэнвуд. И заявляет, что она с дозволения отца согласна на брак. К тому же вы должны понимать, что ой как не просто отказаться от старых традиций - ведь лорд Стэш не мог приехать в родовой замок сира Беара Брэнвуда и забрать невесту, так как церковь тогда бы имела право его схватить и провести суд. И затем его вероятнее всего казнили бы.

Теперь понятно, почему леди Годива ехала в сопровождении людей своего отца, а не вместе с Князем-Чародеем, подумал Лотт.

Он мог бы и раньше об этом догадаться. Нерасторопные люди лорду Стэшу не нужны. Впрочем, как и его брату - сиру Томасу Кэнсли.

Между тем им подали еду. Жидкий луковый суп был проглочен почти сразу же. За ним Лотт отведал свиных ножек и пятачков. Кэт налегала на все. Запихнула в себя каравай еще горячего ржаного хлеба, съела полколяски перекопченных, отдающих смальцем сосисок и теперь обгладывала бараньи ребрышки, тщательно обсасывая каждое из них. Лотт сначала пытался идти с ней вровень, но очень скоро понял, что насытился и не затолкнет в себя даже крошку. Он с восхищением и немного с ужасом смотрел, как исчезает во рту Кэт коровье вымя, вымоченное в меду, а за ним приправленный специями зельц и панированная в сухарях куропатка.

Блюда все подавались и подавались, пустые миски наполнялись заново, вино и мед текли рекой. Под заздравные речи поднимались деревянные чаши и кубки, а музыканты без устали играли знакомые песни, аккомпанируя певцам. Прозвучали "Дама и Дракон", "Храбрый рыцарь Ланс из Лота" и "Песнь о павших".

- Вот такая жизнь по мне, - мечтательно протянула Кэт. Желтоглазая наконец-то наелась, чуть-чуть расслабила ремень, опоясывающий ее бриджи и стерла рукавом куртки жир с рук. - Давно так не ела. Возможно никогда.

Лотт сдвинул с ней кубки, и они выпили за здоровье господина этого замка. Несколько слуг поднялись на стену, неся стражам бутыли с вином. В этот день им было дозволено немного расслабиться.

Окончательно стемнело. Дом Силы осветила луна. Сегодня было полнолуние и Лотту казалось, что, протяни он руку, то сможет коснуться отливающего сталью шара.

Вернулся виночерпий, запыхавшийся от беспрестанного хождения между гостями, но довольный тем, что всем понравилось его вино.

- Скорее бы уже венчание, - пробормотал, зевая, Лотт. От выпитого клонило в сон. - Чего они ждут? Неужели думают, что сюда явится священник?

- О нет, сир Стэш сам произнесет священные слова и скрепит их узы в Месте Силы на правах властителя этих земель, - рассмеялся виночерпий, он держался за поясницу и отдувался, смахивая пот со лба. - А ждет он известно кого. Своего брата, сира Томаса Кэнсли.

- Напрасно ждет, - грустно промолвил Лотт.

- Это верно, господин. Но людям можно простить многое в день их свадьбы.

Братья поссорились давно. В день, когда Князь-Чародей отрекся от церкви, его брат отрекся от него. Прошли годы, но старые обиды нет-нет, но проскальзывали в их переписке. Лотт знал это, так как им с братом не раз доводилось быть посыльными, доставляя письма от одного Кэнсли к другому.

Время шло. Пир потихоньку подходил к концу. Лорд Стэш вел беседу со своей невестой, изредка поглядывая на ворота замка. Рядом с ними доедал очередной пирог дружинник с выпачканными черникой губами. Наконец, леди Годива наклонилась к своему жениху и тихо, но настойчиво произнесла несколько фраз.

Князь-Чародей кивнул и поднялся из-за стола. Вместе с ним поднялись и остальные присутствующие.

- Настало время заключить наш союз и пусть боги будут тому свидетелями.

"Боги, но не церковь", - таилось за его словами.

Сир Стэш Кэнсли подвел леди Годиву Брэнвуд к Святому Месту. Их окружили гости. Все смолкли, повинуясь одному жесту хозяина замка.

Речь Князя-Чародея была короткой. Он вознес хвалу своей невесте и месту, в котором ей теперь придется жить, потом попросил богов, если они не согласны, проявить свою волю. Аллана и Гэллос молчали, как и все присутствующие. Тогда лорд Стэш спросил свою леди, согласна ли она прожить с ним темные и светлые времена, родить и вырастить их детей и вместе встретить старость.

Годива Брэнвуд улыбнулась и склонилась перед ним в реверансе, что должно быть означало согласие. Лорд Стэш, очарованный кротостью своей невесты, взял ее руки в свои, и тоже дал согласие. А затем он прижал ее к себе и поцеловал. Страстно, но одновременно с какой-то неловкой нежностью.

Присутствующие разразились ликующими криками и поздравлениями. Лотт тоже что-то кричал, обнимая чуть охмелевшую Кэт за талию. Молодоженов осыпали рисом и гречкой, благословляя брак на большое потомство.

Но все разом смолкли, увидев, как дюжий Стэш Кэнсли вдруг оттолкнул от себя молодую жену и зажал руками рот. Когда же гости увидели, что между его пальцев начала сочиться кровь, все невольно отшатнулись от Князя-Чародея.