Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — император

За моей спиной кто-то охнул. Я повернулся и застыл. Сэр Келляве, изрубленный и едва не расчлененный, зашевелился, сел, опершись о чье-то тело спиной и упираясь в землю обеими ладонями.

Глаза его дикие, он бурно закашлялся, посмотрел в нашу сторону непонимающе.

— Ваше величество?

Голос его звучал хрипло и как-то потусторонне. Я открыл рот, не зная, что сказать, а дальше по всему полю битвы пронесся скрип посеченных доспехов, тела павших начали подрагивать, кто-то чуть шевелится, самые крепкие уже пытаются подниматься на дрожащих ногах.

Альбрехт вскрикнул и указал дрожащей рукой. Шагах в трех зашевелилась земля, и из нее поднялись измученные, залитые кровью, но живые Норберт, Боудеррия, Тамплиер, Сигизмунд и все остальные, что погибли в страшной и великолепной войне с филигонами в их нейтридном корабле.

Вдали между небом и землей возникла призрачная исполинская, как башня замка, фигура. Показалась бы человеческой, не будь таких размеров и убери с ее головы витые рога. Пурпурно-красная, вся в крови моих павших героев, чудовищно широкая в груди и с толстыми, как стволы столетних дубов, руками, все знакомо и узнаваемо, однако за спиной настолько белоснежные крылья, что у меня почему-то сладко и тревожно заныло сердце.

Страшный голос, от которого дрогнула земля, грянул как гром:

— В расчете…

И почти сразу начала исчезать, растаяла до того, как затихли раскаты могучего голоса.

Все молчали, потрясенные до подошв. Я буркнул, снижая торжественность момента:

— Должок отдал, брехло… Свои проблемы решил!

Подошла Боудеррия, одежда изрублена, вся в крови, но без единой царапины. Альбрехт повернулся ко мне.

— Ваше величество?

Я махнул рукой.

— Он не заинтересован в нашей и вашей гибели! За свое самопожертвование попадете в рай, а так вот за долгую жизнь мало ли чего натворите… Так что насчет должка можно оспорить.

Сэр Келляве, в страшно изрубленных доспехах, голова, одежда, даже сапоги в крови, смотрел в непонимании то на свои руки, то на меня.

— Сэр Ричард?.. — провозгласил он. — А вы почему здесь?.. Нам обещали место в раю. Но если вы тут, то какой это рай?

— Разве я вам такое обещал? — спросил я с достоинством. — Никуда от моего деспотизма и ужасающего гнета не деться. Все только начинается, сэр Келляве!.. Вот теперь-то развернемся во всю исполинскую дурь!

Появился Волсингейн, опасливо заглянул в титаническую шахту с настолько плотно утрамбованными стенами, что блестят, как выложенные зеркалами.

— А оно, — спросил он подрагивающим голосом, — не вылезет?

Я покачал головой.

— Будет продавливаться до конца. Там настоящий ад расплавленного металла. Багровой Звезде нипочем, будет погружаться и погружаться.

Он вскрикнул устрашенно:

— Докуда?

— Звездный жар ядра земли, — ответил я, — сперва нагреет, потом расплавит.

Он прошептал:

— А если нет?

Я ответил со вздохом:

— Что ж, Багровая Звезда будет ждать в том кипящем океане из металла хоть миллионы лет, пока кто-то не вызовет обратно.

Он покачал головой.

— Не поверю, — проговорил он с нервным смешком, — что не придумаете, как вызвать и заставить повиноваться!

Я засмеялся остроумной и так льстящей моему императорскому самолюбию шутке.

— Зачем?.. У меня другие заботы. Столько проблем… А еще Герману Третьему приспичило, чтобы все бросил и примчался на зов…

Кончики пальцев словно сами по себе поскребли середину ладони, где едва слышно пульсирует нечто, напоминая о себе и ожидая команды.