Анатолий Бочаров - Рыцарь из рода драконов

История, которую мы хотим рассказать вам, началась в году 1347 от Воплощения Создателя, на крайнем северо-западе старого мира, в королевстве, называемом Иберлен. Иберлен не был ни сильнейшим, ни богатейшим из государств той эпохи - однако его рыцари были храбры, вельможи - не обделены мудростью, а королевский дом пользовался любовью у народа. Тысячу лет уже правили на этой земле короли рода Карданов, и правили бы, возможно, еще много столетий, не настигни их в тот год злая судьба.

Могущественная южная империя Марледай, тень которой уже накрывала тогда треть известного мира, вторглась в Иберленское королевство. Король Херрик, не желая склониться перед захватчиками, собрал вокруг себя всех своих лордов и рыцарей, и принял бой. Была середина осени. В сражении близ города Дрейдан, в сражении, названном впоследствии Битвой Ста Сломанных Копий, Херрик Кардан погиб, а возглавляемая им армия была разбита и отступила на север, во внутренние области королевства. Здесь, укрепившись в древнем замке Шоненгем, иберленские рыцари встретили зиму - а зима в тот несчастливый год выдалась лютой настолько, что казалось, весь мир скоро будет скован панцирем льда и снега. Много дней из-за туч не было видно солнца, много дней дул безжалостный ветер, много дней снег падал косой стеной. Застигнутые непогодой в своей крепости, отрезанные занесенными дорогами и жестокими холодами равно от неприятеля и от собственного стольного города, рыцари Иберлена старались приготовиться к обороне, зная, что как только зима закончится, враг пойдет на штурм их последней твердыни, и отбить этот штурм едва ли будет возможно. Слишком ослаблены они были понесенным поражением и гибелью государя, слишком силен и многочисленен был враг. Иберленцам предстояло собраться с мужеством - но именно в подобные дни мужество отступает перед отчаянием, а страх убивает надежду. История, которую мы вам расскажем сейчас, в немалой степени полна и отчаяния, и мужества, и кто знает, чего в итоге оказалось в ней больше.

Вьюга в тот день разошлась не на шутку. Она надрывалась раненым волком, выла тысячей злых голосов, ревела так яростно, будто была исполинским чудовищем, вознамерившимся сожрать весь мир.

Возле окна, что выглядывало прямо на заметаемый метелью крепостной двор, стоял немолодой мужчина, облаченный в простую темную одежду. Черные волосы его посеребрила кое-где седина, лицо казалось изможденным и усталым. Он был высокого роста, хотя и стоял, слегка ссутулясь. У него были широкие плечи и сильные руки, привычные к рукоятке меча.

Ставни были распахнуты настежь, мужчина стоял и смотрел на бушующую метель, будто и не чувствовал холода. Он и впрямь его почти не чувствовал. Сам родившийся и выросший здесь, на далеком севере, он повидал много холодных зим. Может быть, не все они были настолько суровы, как эта, но и мягкими их назвать тоже было нельзя.

Двор совсем уж замело, снега навалило в человеческий рост. С утра его пробовали расчищать, пробивая в выросшей стене не дорожки даже - туннели, но потом вновь поднялась буря. Человек в черном стоял и смотрел, как буря низвергает с небес косой стеной тяжелые серые хлопья. Он чувствовал себя загнанным зверем, которого очень скоро настигнет охотник. Ему казалось, эти хлопья падают, заметая его будущую могилу.

Этот безумно усталый человек совершенно не хотел умирать. Тем более, прежде он бы даже не подумал, что его смерть может оказаться такой. Он был солдатом на службе у своего короля и привык, что любой бой может оказаться последним. Но одно дело - пасть в бою, зная, что твой сын и твои вассалы продолжат твое дело, и совсем другое - сгнить заживо в осажденной крепости, видя, как все, кто тебе дорог, гибнут рядом с тобой. Лечь в одну большую общую могилу, зная, что это - могила для твоей страны.

Стоящего у окна мужчину звали Камбер Эрдер, и он был сейчас регентом королевства Иберлен. Один из самых знатных дворян королевства, опытный и умелый воин, он принял это звание после смерти короля Херрика и возглавлял сейчас правящий остатками государства Коронный совет. Здесь, в Шоненгеме, родовом замке дома Эрдеров, иберленская армия заняла свои позиции в ожидании весны. И в ожидании того, как весной, по просохшим дорогам, к ним подступятся армии врага.

Камбер Эрдер помянул в сердцах нечистого и закрыл наконец ставни. Отвернулся от окна, прошел вглубь комнаты, к большому письменному столу. На столе лежала, придавленная по краям тяжелыми бронзовыми статуэтками, карта королевства и окрестных земель. Герцог склонился над ней. Согнув спину и прищурив слезящиеся глаза, он внимательно всмотрелся в карту. Можно подумать, от десятитысячного просмотра могло что-то измениться. Не могло. И не изменилось.

Этот замок, поначалу представлявшийся последним надежным убежищем, в действительности оказался ловушкой. Отступать из него было уже некуда. К северу лежали одни только Каскадные горы, за перевалы которых ни один смертный не поднимался уже тысячу лет. Говорят, там правят фэйри, и людей в их владениях ожидает лютая смерть. Южнее же Шоненгема располагались внутренние иберленские земли, уже захваченные чужеземцами. Даже столица была осаждена ими. Некоторые в Коронном совете предлагали держать оборону там, в главном городе страны, но Камбер еще осенью настоял на отходе на север, в свою родовую крепость. Тут, по крайней мере, они могли продержаться на несколько месяцев дольше. Тогда ему казалось, что в этом есть смысл.

Теперь Камбер не видел смысла ни в чем. Постоянные заботы и тревоги подточили его, и ему казалось, он вот-вот свалится с ног. Очень болели и слезились глаза. Их жгло постоянно, уже незнамо сколько дней подряд. Еще сильнее того раскалывалась голова. Почти терпимо утром, чуть похуже к вечеру и совсем остервенело - по ночам. Боль сжимала череп тугими тисками, заставляя порой путать дневную явь с ночным бредом. Порой ему казалось, он слышит призрачные голоса, и эти голоса смеются над ним.

Слуги, замечая испытываемые их господином страдания, тихонько перешептывались и предлагали позвать лекарей. Герцог в ответ только молча сжимал зубы. Соратники, в отличие от слуг, не говорили ни слова - отворачивались, молчали. Один дьявол знал, что хуже.

Эрдер слышал, что ему уже давно прочат заслуженный отдых и считают, что должность регента ему не по силам. Соглашаться с этим он, однако же, не хотел. Уступать цепь регента кому-то другому - тоже. Это его долг, и он его исполнит. Тем более, Камберу давно уже не нравились настроения, завладевшие его соратниками. Слушая выдвинутые ими планы, он сомневался, что может по-прежнему доверять этим людям.

Камбер взялся за кувшин с вином. Попробовал налить его в стоящий на столе кубок. Разумеется, расплескал - больно уж дрожали руки. Вино вылилось на карту, окрашивая пожелтевший ломкий пергамент в темный цвет и расползаясь по нему огромным пятном. Забавно, но границы пятна почти в точности совпали с массивом заштрихованных территорий, захваченных Империей. Это казалось насмешкой судьбы. Насмешкой Создателя. Или дьявола. Или их обоих.