Роберт Сальваторе - Последний Порог

— Какой демон? — спросил Артемис Энтрери, когда стало очевидно, что Дзирт поражен и потерял дар речи.

— Дзирта До’Урдена искал могучий балор, — ответил капитан сверху. — И хвала, что господин Тиаго был поблизости и убил демона перед нашими западными воротами!

От остальных стражников послышались возгласы ликования при упоминании о… Тиаго?

Энтрери повернулся и с открытым от удивления ртом посмотрел на Дзирта, они оба покачали головами. — И скажите на милость, в каком году было это сражение? — спросил Энтрери капитана стражи.

Капитан посмотрел на него с любопытством.

— В каком году? — повторил Энтрери.

— В тот самый год, когда родился мой сын, — ответствовал капитан. — 1466. Осенью будет восемнадцать лет.

— 1484, — пробормотал Энтрери, подсчитывая.

— Год Пробужденных Спящих, — заметил Афафренфер.

— Неудивительно, что у меня в животе урчит от голода, — сухо вставила Амбра.

— Я всегда был другом Десяти Городов, — крикнул Дзирт. — Что-то странное… произошло здесь. Вне зависимости от причины или всякого смысла. Я прошу вас, позвольте мне войти, чтобы я смог поговорить с правящим советом, возможно сход всех городов…

— Езжай, дроу, — сурово ответил капитан. — Твоя прежняя репутация, возможно, защитит тебя от гнева народа, но тебе здесь больше не рады. Ты не сможешь войти ни сюда, ни в любой другой городок, когда весть о твоем возвращении распространится.

— Я не приводил демона, во всяком случае, сознательно, — попытался спорить Дзирт.

— Тогда отправляйтесь к дворфам, — предложил капитан, и вздрогнул, когда произнес это, как будто пытаясь примирить Дзирта из легенды с Дзиртом, который принес гибель многим из Брин Шандера и с этим потрясенным дроу, стоящим перед ним. — Стокли Силверстрим тебя примет, не сомневайся. Пусть он созовет сход Десяти Городов. Пускай он оправдывает Дзирта До’Урдена.

Совет казался достаточно нормальным, очаг ясности в этом шумном, нелогичном море абсурда. Дзирт и Энтрери отпустили своих скакунов, и они вшестером пошли в обход города в южном направлении. Когда они подошли к западным воротам, они обнаружили, что две каменные сторожевые башни намного большего размера, чем те небольшие строения, которые были там, когда они в прошлый раз проезжали. Еще одно подтверждение тому, что они потеряли много лет своей ночью длинного сна в странном лесу на берегу Лак Динешера.

— Значит это правда, — сказала Амбра, глядя на ворота, ибо, конечно, их не могли построить за десятидневку. Перед воротами, к югу от них, был большой черный круг в окружении каменной стены и с небольшой каменной статуей воина-дроу с поднятым мечом и щитом.

— «На этом месте господин Тиаго убил демона», — Афафренфер прочитал табличку под статуей. — «И снега не покроют его никогда».

— Значит, мы все сошли с ума, — сказала Далия, качая головой. — Я ходила по плану Царства Теней, я была каменной статуей, и теперь я пробудилась после восемнадцати зим сна? Что это за безумие?

Она ушла немного на запад и остановилась, отвернувшись от остальных, уперла руки в бока и опустила голову.

— Действительно безумие, — пробормотал Энтрери.

— Но если все это правда, то Дрейго Проворный давно потерял к нам интерес, — сказала Амбра и похлопала Афафренфера по спине, а затем громко фыркнула. — Но почему у вас кислые рожи? — спросила она их всех. — Ведь ни у кого из нас не было семьи, а? Мы вернулись в долину без охотников Тиаго.

— И глаз Дрейго, — напомнил Эффрон.

— Ага, а также Кавус Дуна, — промолвил Афафренфер.

— Мы перестали быть беглецами за один долгий сон! — сказала Амбра с хохотом. — Мы столь же чисты, как метель Долины Ледяного Ветра, и для нас открыты все дороги!

— Ты так легко относишься к этой потери времени? — недоверчиво спросил Дзирт.

— По-твоему я могу что-то с этим поделать? — ответствовала дворфа. — Что есть, то есть, эльф, и это скорее благословение, чем какое-то проклятие для каждого из нас! По крайней мере, я так думаю!

Эффрон кивнул в знак согласия и выдавил улыбку, так же, как и Афафренфер, однако ни Энтрери, ни Дзирт не могли согласиться и присоединиться к их облегчению, или к тому, что это было. Они оба были потрясены, особенно Дзирт, который опустил руку в мешочек у пояса и вертел в пальцах маленькую деталь фигурки из кости. Они нашли заколдованный лес, это казалось очевидным, и время там остановилось, пока длилась та долгая ночь. Он верил, что слышал песню Миликки и нашел напоминание о давно потерянном друге.

Но что все это значит? Какой все это имело смысл, и что из этого он может извлечь?

Разбитый Дзирт повел остальных от Брин Шандера неторопливым, блуждающим шагом. Они достигли подножия Пирамиды Келвина, когда наступила ночь, и, уставшие и разбитые, установили свой бивак.

Дзирт не знал, но это была ночь Весеннего Равноденствия, самый святой день в календаре Миликки, в Году Пробужденных Спящих.

Дзирт развел костер, а Амбра его раздула. В какой-то момент дворфа, хихикнув, сказала, что она, несомненно, «поменяет цвет ночи на оранжевый».

— Правда? — ответствовал Эффрон. — Я предпочитаю фиолетовый! — С этими словами он сотворил заклинание, и цветной болт потянулся с его пальцев в огонь, его мистификация действительно изменила цвет на фиолетовый.

— Ба, ты со своей жалкой магией! — фыркнула Амбра и сотворила свое собственное заклятие, ее божественная магия подавила фокусы чернокнижника.

— Ах, вот как! — сказал Эффрон и повернулся к ней, и они начали битву за огонь, меняя оттенки в диком танце за превосходство. Их игра развлекала Афафренфера, который продолжал подкармливать пламя.

Даже вечно мрачный Энтрери, сидящий в стороне и полирующий свой кинжал, не смог подавить смешок или пару.

Потому, что они все свободны, осознал Дзирт. Этот очевидный и причудливый сдвиг времени сделал мир только лучше для этих четверых беглецов. Дворфа и монах могли пойти, куда им вздумается, не опасаясь Кавус Дуна, а Эффрон и Энтрери могли не бояться Дрейго Проворного, и, вероятно, также, ушли тени сотни других с вендеттой против Артемиса Энтрери.

Возможно, этот странный прыжок во времени пойдет на пользу Дзирту и Далии, подумал он, но эльфийка-воительница не показывала радости, сидя в одиночестве с мрачным лицом и время от времени глядя на него.

Дзирт был в замешательстве. Его сон, зачарованный лес, были видением, любовным посланием ему от Миликки? Более вероятно, понял он, это был момент завершения. Пробуждение в крошечной уединенной области земли, зажатой поздней зимой, было прощальным сигналом для Дзирта.

Лес исчез.

Каким-то образом он знал это в своем сердце и душе. Зачарованный лес исчез, его больше не было, и также пропали все связи с миром, который был до Магической Чумы.